Вадим Полуян - Кровь боярина Кучки (В 2-х книгах)

Не доходя болота, он по шуршанью в чаще обнаружил подранка тетерева, но не потратил дорогого времени на него. Подбирая длинную крепкую валежину, рассудил, что чужой человек здесь гибнет, и не очень-то умелый охотник.

Вовремя достигнув болота, он застал уже только голову над водой и вскинутые над ней кисти рук. Голова кудлатая, с разинутым ртом, вытаращенными глазами, пальцы на руках скрюченные, как когти погибающей птицы. Когда удалось вставить в них валежину, Род принялся тянуть… Много тяжестей одолел он, уйдя в затвор: и упитанные соком сосновые хлысты приходилось издали волочь, и неохватные бревна, как зубочистки, складывать в венцы, а такой тяжести… уф!.. кажется, не упомнилось. Ведь с болотом приходилось мериться силами, болото вельми сильно!

Вот мокрый, осклизлый вытащенник лежит на надёжной почве. Осталось раздеть, растереть его…

- Кто ты, лесное чудище? - прошептал спасённый.

Род не так на лица был памятен, как на голоса. Где-то слышанный голос! Ишь напугал спасенца! Чудище, как есть чудище! Даже сетку от пчёл не снял в спешке, даже железные зацепы от моршней не отвязал, хотя ходить с ними не очень способно.

- Бортника не признал? - улыбнулся Род, сняв сетку, разувшись и раздеваясь.

Помог он раздеться и обладателю знакомого голоса. Тот смущённо отвечал на улыбку, бормоча:

- Кто в болоте утоп? Охотник. А с дерева убился? Бортник. А в поле мёртвый лежит? Княж воин…

Вскоре утопавший сидел на земле, переодетый в сухое. Его спаситель стоял над ним голый. Сидящий разгладил бороду, убрал беспорядок на голове и залюбовался стоящим.

- Молод, хорош, аки древний бог! А чего в лесу прячешься, Родислав Гюрятич?

Род так и обомлел:

- Откуда я тебе ведом? Хотя голос твой знаком…

- Голос мой ты в Суздале слышал на тризне по братцу Ивану. Я сын Гюргия Владимирича Ростислав.

- Старший сын государя Гюргия? - даже отступил Род. - Как оказался ты в здешних болотах?

- Судьбы откалывают коленца! - повеселев, вскочил князь. - Да ведь и тебе не пристало в костюме Адама лесных комаров кормить. Айда, поторопимся!

Подошли к подранку в кустах.

- Твой тетерев, княже?

- Мой. Из-за него едва не утоп. Стрелял с лодьи, почти промахнулся. Люди мои хотели достать. Решил - сам. И вот…

- Так добей его.

Князь подступился к птице и беспомощно оглянулся. Он безоружен!

Род ловко ухватил подранка за лапы, опустил вниз головой и встряхнул. Тетерев затих. Ростислав завистливо помотал головой:

- Истый лесовик!

Этот истый лесовик поспешил к себе в глубинную затворню одеться, Ростислав же отправился к днепровскому берегу кликнуть своих. Род принял гостей в прибрежной келье. Поделили за трапезой тетерева, полакомились диким мёдом. Питий, воспламеняющих кровь, у отшельника не нашлось. Отроки отошли к послеобеденному сну, испив прохладительного взвару из лесных ягод. Хозяин с князем, беседуя, дошли до основного жилища затворника.

- Надо ж такому статься! - тряс кудлатой головой Ростислав. - Влез в болото, что в морду: ни взад, ни вперёд. Кабы не твой пособ…

- Каким ветром тебя из Киева несёт? - полюбопытствовал Род.

- Лучше не спрашивай, - заметно смутился князь, - Вышла с батюшкой поперечна из-за удела. Убежал к Изяславу. Тот обласкал, дал волость. Да злые бояре оговорили меня, будто в его отсутствие подстрекал берендеев и самих киевлян, хотел овладеть столицею, будто, подобно отцу, ненавижу Мстиславов род. Изяслав поверил облогу, отобрал все дарения, отнял оружие и коней, заточил дружину, а самого с тремя отроками отправил в лодке к отцу под улюлюканье киевлян. Не дал правого суда, не выслушал оправданий. Позор, и только!

- Измена отцу - большой грех! - покачал головой отшельник.

Ростислав с хитрым прищуром глянул на него.

- Тебе, недавнему язычнику, исповедовать меня не пристало. - Тут же, устыдясь резких слов к своему спасителю, князь в смущении огляделся, как бы в поисках выхода. И увидел колодец с журавлём, - Дай воды испить.

Род поднял из-под земли плещущую бадью.

- Мёд, а не водица! - восхитился князь. - Для чего здесь, в безлюдье, вырыли колодец?

- Я вырыл для себя, - отвечал затворник.

- Сам? Один? - не поверил Ростислав. - А как определил, где рыть?

Род заметно просветлел от доброго воспоминания.

- Вышел до восхода солнца, приглядел место, где растёт ольха, там должна быть вода вкусная, лёг на землю, прижал бороду к земле и смотрел в сторону солнца, пока не узрел облачко, как бы исходящее из недр. Замерцало оно перед очами, аки тонкая роса. Пусть сухое было это место, я знал: вода неглубоко.

- Ишь ты, водознатец! - сердечно восхитился князь, входя в избу и садясь на лавку. - А что это на поставце за скляницы? - указал он на зелейные снадобья.

- Ты бы мне поведал, княже, что в мире делается, - переменил беседу Род. - Я ведь третий год в затворе. С тех пор как на моих глазах убили киевского схимника…

- Ах, ты про Игоря Ольговича, - вздохнул, нахмурившись, знатный гость. - Как водится, одно убийство кладёт начало тысячам убийств. Два Святослава - брат и племянник убиенного, а с ними два черниговских Давыдовича с моим братцем Глебом выступили против Изяслава как виновника злодейства…

- Он не виноват, - вставил Род.

- Доказывать-то недосуг, коли руки чешутся, - заметил князь. - Вот покоторовали вволю, гоняясь друг за дружкой, и сошлись решительно у Любеча. Шальной зимний дождь переполнил водою Днепр. Великий князь едва перевёл войско обратно через реку.

- Сторожевой полк полностью утоп, - вспомнил Род своё прошлогоднее видение.

- Да, утонули венгры, союзники Изяслава. А ты как знаешь? - вскинулся вдруг опешивший рассказчик. - Тебя там не было…

- А после что делалось? - не ответил Род.

- После, как водится, перемирились все, оставив в пепле села и города, - развёл руками князь. - Ольговичи с Давыдовичами удалились в свои вотчины. А Изяслав с братом, Смоленским князем, моим тёзкой, отправились воевать Суздальскую землю моего батюшки, единственного, кто не хотел мириться. И запылали города на Волге и Медведице от Углича до Ярославля. Весной Мстиславичи попировали в Скнятине и возвратились восвояси.

- Увели тьму тысяч пленников, - невольно досказал отшельник, - своих сородичей - славян.

- Семь тысяч увели. А ты откуда знаешь? - снова встрепенулся Ростислав.

Род не отвечал. Князь решительно поднялся.

- Поеду-ка домой. Тут неуютно у тебя, - изрёк он, трепетно поёживаясь. - Живёшь боярином, хотя без челяди. А может, челядинцы твои все под шапкой-невидимкой? Такое крепкое хозяйство в одиночку не поднять. Чего забрался в дрёмный лес? От кого хоронишься?

Затворник промолчал.

Они уже покинули избу.

- Спасибо, что от смерти спас, - сердечно сказал князь.

- Надолго ли! - чуть слышно вырвалось у Родислава.