Александр Струев - Царство. 1951 – 1954

— Не скажи, про Корею в курсе.

После поражения Японии во Второй мировой войне дележ Кореи был простой и нехитрый: с одной стороны — Советы, с другой — американцы. Так и разрезали ее по тридцать восьмой параллели. Северная часть досталась СССР, Южная — США. Раздел на две половины простым корейцам не нравился, тем более, что дележ был жестким, с образованием железной границы, исключающим даже родственные свидания. Переписку и ту практически ликвидировали. Предводитель Северной Кореи Ким Ир Сен, тот самый, кто за несколько лет партизанской борьбы против японцев снискал в народе большой авторитет, убедил Сталина предоставить ему оружие, продовольствие, деньги и военных специалистов, с тем, чтобы собственной армией перейти границу, вторгнутся на американскую половину и повести наступление на Сеул.

Ким Ир Сен доказывал, что сейчас самое время объединить Корею под социалистическим флагом, что победа будет быстрая и легкая. Он утверждал, что южные корейцы готовятся атаковать север и требовалось их опередить. Последний аргумент встревожил Сталина, но открыто вступать в войну генералиссимус не спешил. Сталин передал северокорейской армии всевозможное устаревшее вооружение: танки, пушки, пулеметы, уговорил Мао Цзэдуна поддержать военную компанию, чтобы руками китайца ковать победу. Огромным фактором успеха явилось то, что в авангарде наступления шли ударные части, состоящие из китайских корейцев, закаленных в боях гражданской войны и антияпонского сопротивления в Китае, имевшие немалый боевой опыт, в отличие от подразделений наспех сколоченной американцами южнокорейской регулярной армии.

Наступление было стремительным, войска Ким Ир Сена заняли Сеул и дошли до Пусана, но тут очнулись американцы, высадили в тылу северян массированный десант. Прекрасно оснащенная армия США отбросила упоенных эйфорией победы северокорейских солдат, американская авиация господствовала в воздухе. Ким Ир Сен паниковал. В срочном порядке Сталин перебрасывает Ким Ир Сену 16 истребительных эскадрилий с опытными летчиками, ведь за короткий срок обучить корейцев летать не представлялось возможным, а без поддержки «воздуха» война была бы проиграна. Советским пилотам дали корейские имена и строго-настрого запретили говорить в радиоэфире по-русски.

Сталин убедил Мао Цзэдуна открыто вмешаться в конфликт, хотя существовала опасность, что Соединенные Штаты применят ядерное оружие, на чем до пены у рта настаивали американские генералы. Но в случае вступления в войну Китая это стало бы делом бессмысленным — из за необъятной китайской территории и многочисленного, можно сказать, несметного населения. Но Мао Цзэдуна не надо было уговаривать, он считал, что «схватка с тигром» неизбежна, и тактически верно было бы устроить сражение в гористой местности, что лишило бы американцев главного козыря — тяжелой техники. Москва вооружила десятки китайских дивизий, теперь и в Корею оружие шло самое новое и совершенное. Москва тайно выслала на фронт военных специалистов: артиллеристов, минеров, картографов, связистов, штабных офицеров, бесконечные вагоны с амуницией, боеприпасами, продовольствием, медикаментами, цистерны с горючим, и, конечно же, Сталин не скупился на деньги. Вождь считал разумным поддерживать корейскую войну. Его целью было создание на полуострове тотального напряжения для максимального оттягивания туда сил и средств Соединенных Штатов и их союзников. И хотя генералиссимус выступал за равное распределение бремени войны между СССР и Китаем, основные тяготы все-таки легли на плечи Мао Цзэдуна.

И Сталин и Мао Цзэдун бредили о мировом господстве, а господства без войн не бывает. Война в Корее получилась зверская, увязли в ней все: и Соединенные Штаты, и их соратники англичане, и красный Китай, и покорный отцу народов Советский Союз. Но самым несчастным в этой войне оказался корейский народ. Северную Корею сровняли с землей. На нее было сброшено бомб больше, чем за все время на гитлеровскую Германию. Американские летчики возвращались на базы, не отбомбив, и, пожимая плечами, объясняли начальству, что на земле не осталось ни одного живого места. Бомбы, мины, гранаты, пули изрыли землю вдоль и поперек, мирное население наполовину уничтожено, экономики нет, сельское хозяйство не ведется. Не один десяток лет понадобится изувеченной стране, чтобы подняться на ноги.

В начале лета 1951 года войска противоборствующих сторон перешли к позиционной борьбе по линии боевого соприкосновения проходившей в районе 38-й параллели. Воюющие стороны пришли к выводу о бесперспективности боевых действий и пробовали вести переговоры о перемирии.

В результате Корейской войны Мао Цзэдун приобрел большой вес на международной арене. Он показал не только китайскую силу, но и доказал, что во главе этой неудержимой силы стоит жесткий и бескомпромиссный властитель. Китайская армия остановила американцев, переговоры не дали конструктивных результатов, а значит, война затягивалась, Сталин не отдавал команду ее прекратить, и истерзанные с обеих сторон солдаты стояли с оружием наперевес, готовые убивать.

После смерти генералиссимуса, прямо на похоронах, Чжоу Эньлай обсудил с Молотовым и Маленковым возможность прекращения боевых действий. Война измотала Китай, да и Советский Союз понес ощутимые расходы. Ни Молотов, ни Маленков не видели смысла в продолжении корейского конфликта.

— Одна путаница в международной политике! — не успокаивался Хрущев. — С Кореей кашу заварили, с югославом поссорились, Китай — открытая книга, без начала и конца, а про Европу с Америкой я подавно молчу. Как жить будем, Анастас?

— Ты, Никита, не горячись.

Хрущев обиженно поджал губы.

— Тебе без внешней политики работы мало? — поинтересовался заместитель председателя правительства.

— Мало! — огрызнулся Хрущев.

— Не спеши, Никита, отрегулируем.

— Заели умники!

— Может, на рыбалку съездим? — переменил тему Анастас Иванович. — Отдыхать тоже надо, не сдохнуть же в кабинете, обложившись бумагами. Булганина прихватим.

Хрущев остыл, он выплеснул наболевшее, разрядился.

— Лучше на охоту, что глупую рыбу ловить? Сидишь на берегу как дурачок, клюнет — не клюнет! — пробурчал он. — Охота лучше, там и азарт, и риск — вдруг секач на тебя попрет! — уставился на собеседника Первый Секретарь. — Притаился в засаде, а ушки на макушке! — всем своим видом перевоплощаясь в охотника, изображал Никита Сергеевич: — А рыбалка — дурость!

— Я зверей убивать не умею, — ответил Микоян.

— Звери-и-и! — ехидно протянул Хрущев. — Настоящие звери, Анастас, среди людей разгуливают! — Никита Сергеевич с лукавой улыбкой похлопал Микояна по плечу.