Саймон Скэрроу - Братья по крови

– Где Гиппарх?

Глаза раба приоткрылись, и он мутно и бессмысленно поглядел на нависшего сверху незнакомца. От него разило перегаром. Катон встряхнул еще раз, энергичнее, и повторил вопрос. Тщетно: подлец был пьян до одури. Раздраженно зашипев, Катон выпустил тотчас опавшее тело и обратился к Макрону, который стоял по ту сторону прилавка:

– Обыщем эту берлогу.

Центурион кивнул и поспешил к задней стороне будки, где принялся разматывать веревку, скрепляющую две кожаные половины ширмы.

– Так, что тут у вас, господин?

Катон поднял глаза и увидел того самого купца, который его сюда направил.

– Ты здесь ночью ничего не заметил?

– В каком смысле «ничего»?

– Ну, чего-нибудь необычного.

– Я всецело был занят тем, чтобы не унесло мой прилавок. Практически как и все остальные в этом лагере. Хотя странности, пожалуй, действительно были…

– Какие? Расскажи.

– Ну, скажем, этот ваш Гиппарх. Смотрю – запрягает в свою повозку мула, как раз на закате дня. Он и этот его бездельник раб. Запрягает, а потом уезжает. Это в такую-то непогоду, когда, казалось бы, надо, наоборот, оставаться и во все глаза смотреть, чтоб ничего не случилось с лавкой и товаром… И больше я его не видел.

– Ты уверен, что это был именно Гиппарх?

– Ну а как же, – развел руками торговец. – Я его по плащу признал.

– Катон! – послышалось с задов повозки. – Он здесь!

Катон отвернулся от торговца и присоединился к Макрону. В полумраке тесного интерьера смутно различался имперский агент, приваленный к скатанной циновке. Он лежал неподвижно, и на секунду показалось, что он мертв. Катон подобрался вплотную к неподвижному телу и, почувствовав, что Септимий все-таки дышит, облегченно перевел дух.

– Он жив. Помоги-ка мне. Давай вытащим его отсюда.

Они отволокли бесчувственное тело за ширму и бережно опустили с повозки на землю. При более ярком свете стало видно, что волосы Септимия свалялись в засохшей крови. Кровь запеклась также на шее и на плече туники.

Макрон поцокал языком.

– Гляди-ка. Какой-то гад чуть не пробил ему голову… Как думаешь, Каратак?

– Похоже на то, – не сразу ответил Катон.

Поднявшись, он окликнул виноторговца и велел принести воды.

– А с ним что делать будем? – указал центурион на Септимия.

Префект почесал подбородок.

– Промоем рану, перевяжем. Затем попробуем привести его в чувство. Если не сумеем, то отнесем в лазарет к хирургу. Так или иначе, но нам нужно его расспросить, и как можно скорее.

Макрон хотел что-то сказать, но тут с кувшином и полоской материи возвратился торговец.

– Надо, чтобы ты пошел в штаб и сообщил об увиденном полководцу, – принимая у него воду и лоскут, сказал Катон.

– Но я же не солдат, – заупрямился толстяк. – Сами идите.

– Закрой рот, – бросил ему префект, – и делай то, что я тебе приказываю. Расскажешь полководцу, что Каратак сбежал из лагеря на повозке Гиппарха. И что я отправляю людей по его следу, на поимку. Пошел!

Толстяк неохотно затрусил прочь, оставляя офицеров с Септимием.

– Подними ему голову, – указал Катон, – только смотри, аккуратно.

Макрон так и поступил, а его друг полил на тряпицу воды и начал счищать запекшуюся кровь. Кожа на макушке была прорвана, но кость внизу не повреждена. Когда он заканчивал обработку раны, Септимий зашевелился и промямлил что-то, после чего снова впал в беспамятство.

– Что-то здесь не так, – покачал головой Макрон.

Катон поднял на него глаза:

– В смысле, что Каратак сбежал, а по пути еще напал на имперского лазутчика?

Уловив в голосе друга напряжение, центурион примолк, воздерживаясь от замечаний. За время его молчания Катон успел смыть остаток крови у Септимия с шеи, отжать тряпицу и бережно обернуть ее ему вокруг головы, прикрыв рану.

Макрон опустил голову Септимия и попытался высказать свою мысль еще раз:

– Кто-то помог Каратаку бежать, а когда им понадобилась телега, чтобы незаметно вывезти Каратака из лагеря, они напали на Септимия. Можешь считать меня чрезмерно подозрительным, но такое даже с большим припуском случайностью не назовешь.

– Согласен, – тихо сказал Катон. – Слишком уж маловероятное совпадение. – Он постучал имперского соглядатая по груди. – Доставь его в лазарет прямо сейчас. Я пущу по следу Каратака Кровавых Воронов. А потом мы с тобою встретимся. Я хочу быть на месте, когда Септимий придет в себя. Есть кое-какие вопросы, на которые он должен будет ответить. – Помолчав, префект поморщился. – Наверняка и у верховного есть к нам вопросы, которые он не преминет задать.

– Такое положение дел неприемлемо, – отчеканил полководец Осторий Катону и Макрону, стоящим перед ним. С час назад патруль Кровавых Воронов доложил, что найдена брошенная повозка, но Каратака нигде нет.

Верховный, не мигая, с холодным гневом смотрел на двух своих офицеров.

– Вам было доверено сторожить пленного; человека, представляющего постоянную угрозу интересам Рима с той самой поры, как только мы высадились на этот остров. Человека, которого мы буквально вчера наконец-то одолели в бою, и который в этот же день сбежал. Как, какими словами мне объяснить это императору?

Хотя вопрос и звучал риторически, Макрону все же хотелось указать верховному, что ответственность за происшедшее лежит на нем. Так положено по чину. Однако путь в центурионы заказан тем, у кого не хватает ума держать язык за зубами, и потому центурион продолжал молча стоять навытяжку.

Осторий, втянув воздух, продолжил:

– Ну, а если точнее, то как вы объясните это мне? А, префект?

Тут Макрон громко кашлянул и вклинился прежде, чем Катон успел что-либо ответить:

– Господин, это моя вина! Я отвечал за заточение пленных и организацию надзора за ними.

– Вы? – поднял брови Осторий и обернулся к Катону: – Это так?

Видя опасность, которой подвергает себя его друг, префект взволновался. Вины Макрона во всем этом было не больше, чем его самого. Происшедшее почти наверняка было делом рук Палласова лазутчика. Так же как и нападение на Септимия. Похоже, имперский шпион недооценил предмет своей охоты, и тот сумел раскусить его первым. Впрочем, разглашать все эти детали Осторию было рискованно, надо было просто уберечь друга от гнева верховного.

– Командир, центурион Макрон действовал по моим приказам. Ответственность за все целиком моя, равно как и наказание за случившееся.

– А вот это решать мне , когда на руках у меня будут все факты. Пока же, префект, расскажите мне все, что вы знаете.

Катон, перебарывая усталость, еще раз сообщил подробности.

– Я знаю, что побег произошел примерно в то время, когда мы с центурионом Макроном находились в офицерской палатке. А также то, что состоялся он не без посторонней помощи.