Серо Ханзадян - Царица Армянская

а он тогда потребует отвести мои войска с завоеванных хеттских земель?..»

Злило царевича и то, что Мурсилис направил послов прежде в Куммаху.

Хорошо, что отец волею богов не принял их и тем дал понять, что фактически

страною правит его сын... Ясно одно: посылая послов для переговоров,

Мурсилис старается оттянуть время и собрать все свои силы.

Послы были обижены и растерянны. Их упорно не желали принять, не

разрешили переодеться с дороги, привести себя в порядок...

В складках хитона у Каранни, словно огнем обжигая, лежала записка

Мари-Луйс. «Не слушай вора Мурсилиса, супруг мой! — писала она. — Выстави

вон его послов, чтобы и духу ихнего не было у тебя в шатре! Не соглашайся

ни на какие условия!»

Он потрогал шелковый лоскут, на котором все это было начертано. Боги,

это ведь писала она, его жена! Хранят ли ее пальцы прежнее тепло и

нежность?.. Но, вдруг очнувшись, Каранни почувствовал, что в ладони у него

рука Нуар. С тем самым теплом и нежностью, какая помнится из былой

близости с Мари-Луйс.

Нуар незаметно высвободила руку, посмотрела на распростертых у входа

в шатер хеттских послов и подумала: «Видит ли он меня?» А Каранни опять

предался своим раздумьям. Почему? Почему Мурсилис не освободил Мари-Луйс?

Кого он удерживает? Его жену или царицу армянскую?..

Он жестом приказал, чтобы старший из послов положил к его ногам

грамоту Мурсилиса. Посол приложился губами к посланию и исполнил повеление

престолонаследника.

Каранни вздрогнул. Ему вдруг отчетливо привиделась Мари-Луйс вся в

черном.

— Раздави таблички, Нуар! — воскликнул он.

Армянские военачальники удивились, не могли понять, что с царевичем,

что он задумал. Каш Бихуни, как всегда в таких случаях, кинул в рот бобы.

Арбок Перч замер, опустясь на колени, и про себя подумал: «Недолог час

объявят Нуар царицей, и придется еще ноги ей лобызать!» Но тут же отметил,

что приятно видеть, как она своими золочеными сандалиями крошит

Мурсилисову грамоту.

— Лживы все писания Мурсилиса, все его заверения, просьбы! — сказал

Каранни. — И потому я не желаю ни читать, ни слышать бредни этого

коварного ублюдка. Пусть идет на нас войной. Я готов сразиться с ним!

Он обнял Нуар за плечи и удалился с ней на другую половину шатра.

Военачальники затаили в себе вздохи удивления. Каш Бихуни после минутного

замешательства улыбнулся про себя и велел Арбок Перчу вывести хеттских

послов.

* * *

Армянское войско продолжало продвижение в глубь северных провинций

царства хеттов. И сопротивления почти не встречало.

В страхе перед не виданными ранее воинами на конях хетты в панике

разбегались кто куда. А местные жители, покидая свои дома, поспешно

уходили в пустыню в поисках укрытия и спасения. И войска Каранни не

очень-то их преследовали, понимали, что голод и жажда вскоре погонят

беглецов обратно.

Тем временем открывался путь в самое сердце страны хеттов. Там зимы,

можно считать, не бывало совсем. Тепло, обилие кормов для коней и всей

живности, что следовала в обозе за войском, — будущий провиант для людей.

Арцахская конница всюду, куда бы они ни ступила, наводила ужас.

Отдельные ее части иной раз пропадали днями, а потом вдруг возвращались,

пригоняя бесчисленное количество пленников, отары овец. Добывали и много

съестного припаса.

Вскоре подошли к одному из крупнейших городов царства Хеттского, к

Каннувару. Еще и боевого сигнала не протрубили, а властитель города, его

жрецы и военачальники уже явились к царевичу Каранни с изъявлением

покорности.

Престолонаследник приказал своим приближенным принять их с честью и

представить ему. А когда те вошли, не позволил властителю пасть на колени.

И тот, надо сказать, сразу воспрянул духом.

— О, ты милосерден, наследник армянского престола! — сказал он. — И

мы покоряемся тебе, признаем твою власть над собой! Клянемся, что дадим

тебе и войско, и сколько потребуешь скота и масла. Только не вели

разрушить наш город! Мы дадим тебе еще пятьсот шатров со всем необходимым

в них.

Каранни не без удивления отметил, что люди из Каннувара приветствуют

его так, как это делают армяне: поднимая правую руку, сжатую в кулак.

Пришельцам был оказан почет, их отменно угостили и оружие за трапезой

оставили при них.

И хетты, в свою очередь, предложили царевичу расположиться на постой

в пределах своего города.

— Ночи у нас прохладные, божественный, — сказал властитель

Каннувара, — живите в наших домах, так будет теплее и удобнее, на мягких

постелях, с хорошей едой, с вином!..

— Наши ребра не избалованы мягкими постелями...

Лагерь раскинули неподалеку от города, в открытом поле.

Каранни с ненавистью озирал это поле. Именно здесь в одной из схваток

с врагом его отец понес поражение от Мурсилисова отца, в ознаменование

чего и высится тут памятный столп.

«Здесь я победил царя Страны Хайасы и вернул все наши земли и всех

ранее угнанных в плен наших людей!» — было начертано на камне.

Волна гнева и возмущения подкатила к горлу Каранни. Прошло тридцать

лет с тех пор, как эта беда обрушилась на его страну. Надо стереть

надпись!

И он распорядился уничтожить свидетельство былого поражения и выбить

на камне иные письмена, о его нынешних победах над хеттами.

Прошел день, потом другой.

Посланные в сторону Хаттушаша лазутчики вернулись с вестью о том, что

Мурсилис уже выступил с многочисленным войском.

— И он сам идет во главе? — спросил царевич.

— Да, божественный!..

— Что ж, это — великая честь для меня.

И Каранни вдруг ощутил прилив небывалой силы и отваги. Вот он, тот

час, когда ему самому предстоит дать бой царю хеттов, дотоле сотрясавшему

полмира.

И он, не откладывая, выслал гонцом навстречу Мурсилису арцахского

конника. «Знай, спесивый Мурсилис, — писал Каранни, — я не отступлю при

появлении твоего войска. Не надейся испугать меня мощью своих полков и

слонами своими. Бой тебе будет дан на твоей земле, на той самой, которой

мы уже завладели и которую так усеяли трупами твоих людей, что полям твоим

от их смрада пятьдесят лет не родить!»

Как только поступила весть о том, что Мурсилис идет на них войной,

Каранни через жрецов велел оповестить все войско. Один из арцахских конных

полков он придал военачальнику Сисакана Татану и приказал выехать

навстречу Мурсилису.

На совете военачальников было объявлено, что Мурсилиса предстоит

встретить здесь, неподалеку от Каннувара.

Лагерь ожил.

Все сразу ощутили значимость наступающего момента и изготовились.