Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874 год, февраль

По дороге Орлов расстегнул пальто, в трактире было довольно жарко после уличного мороза.

Мария после смерти Дорофея Дормидонтыча не могла заниматься трактирными делами и большую часть дня проводила на втором этаже в гостиной. Ильешов ее пристрастил к чтению и сейчас на стук в дверь, она ответила приятным низким голосом.

– Позволите, Мария Ивановна! К вам гость, – и Степан пропустил вперёд Василия Михайловича.

Мария положила книгу на стол, стоящий рядом с креслом, и поднялась.

– Добрый день, Василий Михайлович! – Штабс—капитан удивился, что Мария запомнила после всех неприятных разговоров, его имя и отчество.

– Здравствуйте!

– Степан, можешь идти, ты нам не понадобишься, – произнесла госпожа Ильешова.

Иволгин скользнул взглядом сперва по Марии, потом по штабс—капитану, сделал полупоклон и вышел, закрыв за собою дверь.

В комнате повисла неловкое молчание, словно никто из присутствующих не решался первым нарушить тишину.

Василий Михайлович, стоявший в трёх шагах, быстрым, но тихим шагом подошёл к двери и резко ее распахнул. За ней стоял Иволгин.

– Мария Ивановна, просила нас не беспокоить.

Степан вспыхнул.

– Я…

– Ступай, – жёстко произнёс Орлов.

Чуть ли не скатился по лестнице работник трактира.

– Присаживайтесь, – Мария рукой указала на кресло, стоявшее почти напротив ее, – что вас вновь привело сюда?

– Некоторые вновь открывшиеся обстоятельства.

– Вы нашли убийцу Дорофея? – Теперь она не находила причины называть Ильешова по отчеству.

– Не могу порадовать этим, – сказал, присаживаясь, Василий Михайлович, – но, думаю, убийца от нас не уйдёт.

– Я надеюсь на это, но что тогда привело вас сюда?

– Я же сказал вновь открывшиеся обстоятельства.

– Извините. Но я не понимаю вас. О каких обстоятельствах вы говорите?

– О событиях, происшедших три года тому.

– Три года? – Удивилась Мария, – и они имеют отношение к смерти Дорофея?

– Не знаю, но возможно.

– Я не вполне вас понимаю.

– Три года тому вы выпили яд.

– Ах, вы об этом? Я позабыла о том недоразумении.

– Вы считаете тот случай недоразумением?

– Не знаю, я по случайности выпила половину стакана.

– Вы никогда не думали, кому мог быть предназначен?

– Мне казалось, случайность.

– Едва не приведшая к трагедии. – Дополнил Марию Василий Михайлович.

– Возможно, – пожала плечами нынешняя хозяйка трактира, – но не произошло же?

– Вот именно, – Орлов пристально смотрел на женщину, которая ответила таким же пристальным взглядом.

Мария не смутилась, и её взгляде можно было считать определённым вызовом.

– Мария Ивановна, скажите, а вы не задумывались о том, что в ту минуту кому—то была выгодна, – штабс—капитан запнулся, – смерть Дорофея Дормидонтыча?

– Нет.

– А все—таки?

– Дорофей не имеет родственником и поэтому нажитое им и трактир отошёл бы в казну. Я не вижу от этого выгоды кому—то?

– Простите за вмешательство в вашу жизнь, но тогда никто не претендовал на ваше сердце?

Мария покраснела, но не отвела в сторону взгляд, невзирая на пристальный взор Орлова.

– Не смейте больше так говорить, – женщина выдавила из себя со злостью, – это у вас в городе… – она запнулась, – не смейте.

– Хорошо, а господин Ильешов когда—нибудь высказывал подозрения в отношении вашего отравления?

– Никогда, – на глазах Марии появились слезы, – когда он хотел что—либо скрыть, то легко мог это делать.

– Не знаю, – покачала головой Мария и ещё раз сказала, – не знаю.

– Хорошо, хотя и прошло три года. Но вы помните обстоятельства своего отравления?

– Мне захотелось воды, а на столе стоял графин и налитый стакан, вот я из него и выпила.

– Стакан? И вас не беспокоило все годы?

– Дорофей сказал, что он налил воды и бросил в него лекарство, которое не успел выпить, его отвлекли по делам. Вот и получилось так?

– Дорофей Дормидонтыч, как вы сказали, больше не упоминал о прискорбном событии?

– Ни разу.

– Мария Ивановна, скажите, кто из нынешних работников остались в трактире со дня того случая.

– Пожалуй, Степан, – первым назвала хозяйка трактира Иволгина, – его вы знаете, Мишка, сейчас ему пятнадцать, а тогда вообще он был мал, пожалуй, и все.

– Благодарю.

– Я хотела бы помочь вам в поимке убийцы, но, великому прискорбию, не знаю чем.

– Пожалуй, достаточно и того, что вы вспомнили.

– Я рада, что могу, хотя бы чем—то вам помочь.

– Благодарю, что вы пояснили некоторые неясности, ведь следствие иногда нуждается даже в самых мелких, казалось бы, несущественных, деталях, но они порой преподносят такие неожиданные повороты, что преступник не может уйти от наказания.

– Я рада, что мои воспоминания, вам хотя бы чуть—чуть помогли.

– Помогли, – Василий Михайлович поднялся с кресла, – разрешите откланяться.

– Да, – тихо произнесла Мария и вновь покраснела. Ей нравился штабс—капитан напористостью и уверенностью, которые, буквально, на её взгляд, проскальзывали в каждом движении.

– Если что—либо вспомните, то, надеюсь, узнать первым, ибо повторюсь, но самое несущественное, может повлиять на дальнейший розыск.

Через три четверти часа штабс—капитан сидел перед Иваном Дмитриевичем и докладывал о двух состоявшихся разговорах – с доктором Мазуркевичем и хозяйкой трактира Марией Ильешовой.

– Вы считаете, что и тот, и другая рассказали истинную правду? – В голосе Путилина слышались какие—то недоверчивые нотки.

– Иван Дмитриевич, – Василий Михайлович уверенно смотрел в глаза начальнику сыскной полиции. – Я – не наивный юноша, но, поверьте, чтобы сыграть роли надо быть гениальными актёром и актрисой. И вы же сами говорили, что надо доверять своим чувствам. Вот поэтому я и могу сказать, что опрашиваемые сказали правду. Может быть. Ведь столько времени прошло, что—то позабылось. Но я верю в показания обоих.

– Василий Михайлович, я не хочу умолить ваших достоинств, но вы сами должны отвечать за розыск, производимый вами, ведь зачастую от них зависит дальнейшие наши шаги?

– Иван Дмитриевич, отдаю отчёт сказанному мной. Я заинтересован не менее других в поимке убийцы.

– Не сомневаюсь. Что вы намерены предпринять далее?

– Мне представляется необходимым проверить Степана Иволгина. Очень уж подозрительная личность, хотя не вижу его выгоды в данном деле.

– Мария? – Путилин сощурил глаза.

– Нет и нет, – Василий Михайлович махнул рукой, – не могу поверить, что Ильешова такая гениальная актриса.

– Все—таки.

– Не знаю, но моё предчувствие подсказывает, что ниточка с Иволгиным ведёт не в нужном направлении. Но я хочу проверить и её.

– Хорошо, – произнёс Путилин. – Проверяйте, но предупреждаю, Василий Михайлович, более одного дня дать не могу, – Иван Дмитриевич развёл руками.