София Волгина - Век Екатерины Великой

Жуков писал в фурьерском журнале следующее: «На первом приеме были того города воевода и с ним дворянство, того дворянства жены, комендант, и с ним его команды офицеры, а такожде находящиеся в том городе Грузинского Гусарского полка штаб и обер-офицеры. Их пригласили к обеденному кушанью вместе со свитою. Затем состоялось награждение находящихся при галерной эскадре капитанов и прочих офицеров подарками, изготовленными из золота. В благодарность за службу в походе капитаны получили табакерки, офицеры – часы. Вручал дары граф Григорий Григорьевич Орлов.

Вечером Екатерина принимала приехавших с Яика, что на расстоянии от Синбирска в пятьсот верст, казацких старшин. Они поднесли свежей икры и провесной рыбы.

Шестого июня проходили приемы синбирского купечества и того купечества жен и дочерей, затем сызранского и самарского купечества. Вечером представлялись новокрещеные татары и чуваши.

Седьмого июня был прием у местных татар-мусульман».

Екатерина умела расположить к себе людей – для всех находила она доброе слово, всем оказала честь разделить трапезу с высокими гостями.

Два предпоследних дня императрица, занявшись вплотную бумагами и письмами, выходила из внутренних апартаментов перед самым полуднем. Все, начиная с собственной свиты, не говоря уже и о синбирянах, с нетерпением ожидали ее появления.

По вечерам она упражнялась с кавалерами в шахматы. Поскольку императрица была окружена чужеземными послами, всякому очевидно было, что сие не простая забава: за партией в шахматы решались серьезные государственные вопросы.

В Синбирске жило всего около шести с половиной тысяч человек. Несмотря на изнуряющую жару, Екатерина с графом Григорием Орловым и свитой осмотрела его весь. Ее поразило, что большая часть домов была у людей конфискована, то есть принадлежала государству. А коли государство – сама государыня, то ни к чему ей сии пустые дома, в то время как бездомные люди мучаются и страдают.

Государыня гневалась от подобного положения дел.

Все дни от жары некуда было деваться, но в предпоследний день пребывания в городе погода будто бы выправилась, и Екатерина изволила вместе со всеми Орловыми, Полянской, Штакельберг и некоторыми другими приближенными проехать три версты по Саратовской дороге. На следующий день, вечером такожде в карете в том же составе проехали по прохладному ветерку около четырех верст.

Герасим Жуков прилежно писал в камер-фурьерском журнале: «Восьмого июня прошли торжества по поводу отъезда. Архимандрит Созонт, настоятель Покровского монастыря, благословил иконою Благовещения Пресвятыя Богородицы. Окружаемая дворянством и купечеством, при многолюдстве и параде гарнизона с преклонением знамен, высокая гостья и ее свита предпринять изволили отсутствие из Синбирска к Москве».

Возвращаться решили посуху. По Московской улице и Богоявленскому спуску через Свияжскую переправу выехали на Тетюши, Подлесное, в полночь прибыли к последней остановке на синбирской земле – селу Спасское-Куроедово.

Неустроенность Синбирска подпортила радость поездки. На первой же остановке императрица говорила перед обедом:

– Как можно, живя на столь щедрой земле с богатой природой, быть такими нищими? Их кормят леса, река да собственное ремесло, а они настолько бедны, что дома их сплошь и рядом конфискованы за недоимки.

Видя, что все помалкивают, она спросила:

– Григорий Григорьевич, что скажете?

Он пожал плечами, поднял бровь и нехотя предположил:

– Каждый желает собственную семью содержать. У всех детей много.

– Не станут христиане губить своих деток, – сказал Яков Шаховской, – а к работе они привычные.

– Как же тогда изыскать способы повернуть людям их дома, дабы они попусту не сгнили?

Иван Орлов поднял голову и как всегда серьезно сказал:

– Мне трудно судить, но, полагаю, надобно учинить такие механизмы, дабы у людей не отбирали дома из-за недоимок – по крайней мере, сразу. Дали бы возможность человеку выплачивать долг небольшими частями, ежели не может сделать сего сразу.

Екатерина помолчала, обдумывая его слова.

– Дам задание комиссии подправить закон о конфискации домов бедных граждан.

Граф Иван Григорьевич Орлов, обычно скромный и неразговорчивый, вдруг взволнованно обратился к государыне:

– Я дивлюсь другому, Ваше Величество! Ни в одном городе жители толком не знают, что есть овощ такой – земляное яблоко, хотя уж два года прошло со времени, как вами велено было распространить по всей стране выращивание сего овоща. Наш брат, Владимир Григорьевич, зело интересовался, как дело идет с оным, но люди во многих местах даже и не слыхивали об нем.

– Для них сей овощ – диво, непривычен. Они говорят, что, мол, не прижился он в их местах. И более не желают с ним возиться, – подтвердил граф Строганов.

– Боятся люди всего нового, – резюмировал князь Григорий.

– Волка бояться – в лес не ходить, – не согласилась Екатерина Алексеевна. – Стало быть, надобно искать пути, внушать, уговаривать народ. Надобно дать строгое указание губернаторам заняться земляным яблоком в своих губерниях. Ведь в случае неурожая сей овощ можно заместо хлеба есть.

– Я сам займусь сим делом, Ваше Величество, коли повелите, – отозвался ее любимец. – Сделаю опытную посадку у себя рядом с дворцом. Стану кулинаром, всех буду кормить.

Екатерина смотрела на него исподтишка. Недоверчивая улыбка сошла с ее лица, и место ее заняла улыбка открытая и искренняя.

– Знаю, за что бы ты ни взялся, все у тебя учинится отменно. А я весьма желаю, дабы мой верноподданный народ имел профит от сего яблока!

Когда государыня Екатерина разговаривала с князем Григорием, какая-то непонятная притягательная сила исходила от нее – так, что присутствующие опускали глаза, чувствуя себя в подобные моменты лишними рядом с ними. Все сделали вид, что заняты – кто тихим разговором, кто носовым платком, кто заоконным видом.

Но на сей раз Екатерина быстро отвела глаза от своего фаворита.

– Скорее бы добраться, – сказала она. – Впереди у меня ожидается весьма трудная работа.

– Депутаты? – спросил граф Григорий Григорьевич.

– Они. Как все пойдет, как учинится, ума не приложу!

Орлов рассмеялся.

– Пошто смеешься, Григорий Григорьевич? – подняла брови императрица.

– Смеюсь, государыня-матушка, понеже должон буду повторить слова, минуту назад тобою сказанные.

– Мои слова? – она недоуменно всех оглядела. Все в свою очередь посмотрели на графа.

Орлов поправил свой голубой шейный платок, оправил складку на платье императрицы и, наконец, сказал:

– Все у тебя похвально учинится, голубушка-государыня Екатерина Алексеевна. Понеже за что бы ты ни взялась – все у тебя делается отменно. Поди, и сей Волжский поход будет иметь благотворные последствия для экономики и строительства в сем краю на брегах Великой русской реки, понеже государство, а стало быть, государыня, воспоможет.