Богдан Сушинский - Киммерийский закат

Майор давно заметил, что в подобном тоне Лилиан начинает говорить всякий раз, когда вспоминает о его отношениях с Гротовой. Но, к ее чести, до откровенных сцен ревности дело пока не доходит. Мелкие женские пакости, и не более того.

— Вам не кажется, что не мешало бы как-то, при случае, нанести визит управительнице сего заведения?

— Молите Бога, что вам не выпадало такой участи. И что у самой управительницы не хватило времени нанести визит вежливости вам.

— Ну, почему же… — попытался было Курбанов свести это к некоему подобию шутки.

— Потому что ваши взгляды на жизнь вообще, как и на жизнь в этом предгорно-голгофном раю, как-то сразу же изменились бы. Причем не в лучшую сторону. Все, Курбанов, все, появился водитель.

Майор воспринял эти слова, как своеобразное предупреж­дение: «С этой минуты — ни слова лишнего».

Весь путь до Симферополя он провел в полной безмятежности. Водитель молчал, Лилиан демонстративно дремала, откинув свою ржановолосую голову так, чтобы он мог наслаждаться изысканным запахом ее духов, которые всегда действовали на него наркотически, вплоть до бредней о Канарских островах и Париже. Но поскольку сейчас, сидя в машине, бредить этим было слишком опасно для нервной системы, то вскоре, прибегнув к аутотренингу, он сумел ввести себя в сугубо солдатское «ничегонедуманье», когда думать следует только о том, что обо всем, о чем ты должен был бы подумать, о тебе и за тебя подумают отцы-командиры.

Возле аэропорта Курбанов сразу же обратил внимание на человека-громадину азиатско-кавказской внешности, стоявшего у роскошной иномарки с тонированными стеклами. Не скрывая своего любопытства, этот кретин отследил их выход из машины и, поднеся к уху радиотелефон, произнес несколько слов. Когда они приблизились ко входу в зал, детина возник на пути разворачивавшейся машины, в которой они только что прибыли, и обменялся несколькими словами с водителем.

— Тебе не кажется, что за нами следят? — спросил Курбанов Лилиан.

— Во-первых, не следят, а отслеживают, — невозмутимо уточнила Латышский Стрелок. — И потом, не забывайте, что мы действуем на территории соседнего полудружественного государства. Хвала богу, что пока что обходится без виз.

Поскольку слежка эта Курбанова не взволновала, то и успокаиваться ему было нечего. Ограничиваясь грустной констатацией того, что у Лилиан на все случаи жизни есть исчерпывающие объяснения, и напомнив себе при этом, что во всех случаях жизни она права, Курбанов осмотрелся и вдруг наткнулся на того же детину.

«Да нет», — повертел он головой, — точно такого же, ибо в перенесение во времени и пространстве таких двустворчатых шкафов, каким являлись эти кавказцы, он поверить не мог. Никакие законы физики в подобных случаях недейственны. И все же этот кавказец-двойник, только чуть помельче, но тем не менее… беседуя по телефону, тоже не скрывал своего любопытства.

Теперь все логически связывалось. Тот, на воздушке, пас их, встретил и подстраховался расспросами у водителя. Этот, второй, только что принял от него доклад. Но кто они? Курбанову немало приходилось слышать о кавказской мафии в Крыму, однако смутно представлял себе, как эти парни намерены действовать прямо здесь, в здании вокзала. А главное, в чем их интерес, при его-то безденежьи и вооруженности.

— Кто-то нас должен встретить и вручить билет, — молвила тем временем Лилиан. — Не пойму только, кто и где. Посидите в соседнем зале на скамейке, а я подойду к окошку администратора.

Но не успел Курбанов разбить свой бивуак, как кавказец направился прямо к нему.

— Майор Курбанов. Только что прибыли из Приморска, — не спрашивал, а констатировал он, демонстрируя свое всезнайство, как фокусник — старый заеложенный трюк с ленточками из шляпы. — Я — Рамал. Рустем Рамал. Вам следует переодеться в гражданское. Здесь это сделать проще, чем в Москве, где у нас будет слишком мало времени.

«На арест не похоже, — успокоил себя Курбанов, следуя за ним через зал, к выходу, на взлетное поле. При этом он несколько раз оглядывался, надеясь увидеть Лилиан, но она словно бы растворилась. — Когда день начинается с мистики, — напророчествовал себе, — он и завершаться должен мистически».

Переодевался майор уже в просторном салоне самолета транспортной авиации Черноморского флота. Ни Лилиан, ни того крепыша с курчавой головой, в самолете не оказалось, что несколько противоречило законам мистики, зато там оказалась сумка с аккуратно сложенным и чудесно пошитым костюмом и модными черными штиблетами.

Курбанов еще помнил, с каким трудом ему обычно удавалось подбирать, подлаживать под свою нестандартную, разномерную фигуру брюки и пиджак, которые всегда требовались разных размеров или полуразмеров; но те, кто готовил ему данное одеяние, словно бы провели его через три примерки. Это ж кто так старался: Гротова, Валмиерис, еще кто-то третий, более искусный в портняжестве?

— Вы — крымчанин? — спросил Курбанов, вдоволь насладившись сознанием того, что ему не нужно морочиться с не влезающим в поясную часть брюк животом и распирающими пиджак плечами, и уселся рядом с Рамалом.

— Я впервые в Украине. — Жесткость в голосе каким-то странным образом сочетались в нем с истинно азиатской учтивостью. Когда даже резкое «не сметь!» звучит повежливее, чем у некоторых европейцев «…если изволите». — Киев, Харьков, Днепропетровск, Запорожье, Симферополь… Здесь есть где развернуться, пока не развернулись другие.

— То есть вы — бизнесмен?

— Поговорим об этом в Москве, господин Курбанов, — прервал его расспросы Рамал именно в ту минуту, когда пилоты начали запускать двигатели.

Контр-адмирал, два капитана первого ранга, еще несколько офицеров и двое в гражданском, которые составляли им компанию на этом военном транспортнике, уже расставили складные столики и принялись обмывать полет. Компания была шумной и дружной, так что Курбанов сразу же почувствовал, что в этой машине они с Рамалом чужаки и изгои. Правда, после второго тоста один из капитанов первого ранга подошел к ним и пригласил в компанию. Рамал вежливо, но твердо отказался сразу за двоих: «У нас дела», но у капперранга это вызвало саркастическую ухмылку: будто бы они, все остальные, маются в этом салоне от безделья и летят в Москву, чтобы развеяться!

— Я так понимаю, что Лилиан вообще не будет в Москве? — спросил Курбанов, когда на московском военном аэродроме их встретили двое парней в гражданском и предложили следовать к машине.

— Лилиан — это кто? — холодно поинтересовался Рамал. И Курбанов понял, что объяснять не имеет смысла. Да и Рамал ни на секунду не усомнился, что ответа не последует, поскольку, занявшись разговором с одним из парней, тотчас же потерял к Виктору всякий интерес.