Иван Фирсов - Лазарев. И Антарктида, и Наварин

Вдоль замершего строя, пристально всматриваясь в лица воспитанников, не спеша шел среднего роста, сутуловатый, убеленный сединами новый директор. Когда Карцов, остановившись, обратился к кадетам и гардемаринам, стоявшие на левом фланге едва расслышали его глуховатый голос:

— …Ныне флаг Российского флота не токмо берега Балтийского и Черного морей оберегает, но и к дальним вояжам вскорости поспешествует… К тому и вам в грядущем надлежит приуготавливаться усердно…

Далеко не у всех находили отзвук слова адмирала.

Многие кадеты-одногодки испытывали большую робость, приближаясь к кораблям. Большинство из них проводили каникулы дома, в усадьбах родителей, и не совершали практических плаваний. Другое дело практиковавшиеся два лета на корпусных судах Лазаревы. Они прочно освоили азы матросской школы — до белизны песочили палубу и драили до блеска медь, усердно работали с помпами, откачивая воду, разбирали на палубе такелаж, готовили к постановке и укладывали паруса.

Самым увлекательным занятием были тренировки в лазании по реям. Тут первенствовал Миша, отличавшийся, кроме прочего, от сверстников ловкостью, смелостью и физической силой. Корабельные офицеры приметили его и назначили в эту кампанию марсовым. Обычно марсовыми назначали гардемаринов после второго и даже третьего курса. Марсовый отдавал и крепил паруса, стоял на пертах, брал рифы. Не раз Миша заслуживал похвалу старшего офицера за умелые действия.

На кораблях Миша обретал не только морскую выучку. Пытливо присматривался он к вахтенным офицерам, которые командовали рулевым определенный румб, выверяли скорость корабля, измеряли течение. Особенно привлекали его таинства вычисления долготы и широты корабля. Видя не по летам развитую любознательность, офицеры поясняли ему основы определения координат корабля по светилам.

Был он и среди тех немногих кадетов, которые желали обучиться искусству управления кораблем. Они обращались к вахтенным офицерам, которые ставили их рядом с собой и досконально объясняли каждый парусный маневр.

Отстояв вахту, Лазарев-второй зачастую оставался на шканцах, заглядывал на картушку компаса, запрокинув голову, щурился на ленточки-колдунчики, указывающие направление ветра, окидывал взглядом паруса. Сравнивал курс, ветер, волну, пробовал определить дрейф. Природная любознательность подогревалась разговорами у Державина о замыслах кругосветного плавания.

В разгар лета собрались акционеры Российско-Американской компании в конторе у Синего моста. Разговор начал Резанов:

— Довольно дорого обходятся наши доставки по Сибирскому тракту. Везем по большей части необходимые материалы, недорогие, но весьма тяжелые, и перевозка вылетает в копеечку. Тысячи лошадей, сотни телег в пути обновлять приходится…

Не первый раз акционеры вели разговоры о непомерных расходах из-за отсутствия надежного сообщения морем с американскими колониями. В конце концов они пришли к единодушному мнению — снарядить нынешним летом судно для посылки к берегам Америки.

— У нас уже и офицеры есть на примете, изъявляют просьбу для посылки их туда, — раскуривая трубку, сказал свояк Резанова, директор компании Булдаков.

— Кто же такие? — поинтересовался Резанов.

— На днях принимал капитана Лисянского [26] Лисянский Юрий Федорович (1773–1837) — известный мореплаватель, капитан 1-го ранга. В первой русской кругосветной экспедиции И. Ф. Крузенштерна командовал «Невой». , — ответил Булдаков, — на примете их высокопревосходительства адмирала Мордвинова [27] Мордвинов Николай Семенович (1754–1845) — граф, адмирал, с 1802 г. морской министр. он тоже состоит.

— Подтверждаю, сей опытный капитан, — отозвался о Лисянском Мордвинов, — много лет плавал в английском флоте в Ост- и Вест-Индии, в Африке и Америке побывал. К тому же вдумчивый и любознательный. Ныне по высочайшему соизволению печатается его перевод английского ученого трактата по морской части. Есть на примете, — добавил Мордвинов, — также капитан Крузенштерн [28] Крузенштерн Иван Федорович (1770–1846) — адмирал, член-корреспондент Петербургской Академии наук. Начальник первой русской кругосветной экспедиции 1803–1806 гг. на кораблях «Надежда» и «Нева». Автор «Атласа южного моря» (1823). , его соплаватель. Нынче представил занимательный проект о пользе плавания в Великий океан.

— Такие офицеры нам потребны, — высказался президент Коммерц-коллегии граф Румянцев [29] Румянцев Николай Петрович (1754–1826), граф, дипломат, позже ставший министром иностранных дел (1807–1814), а в 1810–1812 гг. — председателем Государственного совета, собрал коллекцию книг и рукописей (Румянцевский музей). . — Российскому флоту давненько пора в кругосветные вояжи отправляться, не токмо коммерции, но и науки и прославления Отечества для. Вспомните-ка Михайлу Ломоносова:

Присутствующие хорошо знали неравнодушие графа к произведениям искусства, поискам и приобретению редких экспонатов и диковинок.

Повернувшись к стоявшему рядом с ним Резанову, граф проговорил:

— Ваш покойный тесть, царство ему небесное, тоже издавна мечту лелеял о плавании вокруг света.

Резанов вздохнул:

— Сии мысли у него беспрестанно воспарялись. Знавал о замыслах Михайлы Ломоносова, несостоявшейся попытке незабвенного Григорья Ивановича Муловского. Однако прежде времени направил парус свой в океан небесный…

Спустя неделю Румянцева принимал Александр I.

— Давно уже, всемилостивейший государь, — подобострастно докладывал Румянцев, — столь ощутительны от отправления из Балтики в Америку судов выгоды, но неопытность людей, недостаток познаний и не довольно сильные капитаны всегда останавливали нашу компанию в сем толико знаменитом ее подвиге.

— Так за чем дело стало, граф? — не понимая до конца смысла сказанного, рассеянно спросил Александр.

— Ваше величество, — осторожно пояснил Румянцев, — компания имеет суда, но нет толковых капитанов. Имеются лишь военные морские офицеры.

— Но вы же знаете, что в делах морских я как слепец в красках разбираюсь.

Граф, трусоватый на докладах, польстил:

— Ваше величество, вы несравненно всем нам уделяете внимание и благосклонность к укреплению флота. Посему наше правление нижайше просит дозволить, по согласию, морским офицерам вступать на службу в компанию.

Александр медлил, сделав вид, что не понимает, хотя не первый раз слышал об этом. Мордвинов подробно разъяснял ему прибыльность дальних плаваний в Русскую Америку. Император и его семья имели свой интерес в этом деле, купив немало акций компании.