Иван Фирсов - Лазарев. И Антарктида, и Наварин

Аудиенция закончилась…

Все это Лазареву было не в новость, он ждал царского указа целый месяц, но переживал за Андрея — охотников пойти в кругосветное плавание было немало. «Слава Богу, — подумал он, — хоть в этот раз есть время по-людски подготовить вояж».

Две недели тому назад будущий командир «Крейсера» поднялся на палубу фрегата и целый день тщательно осматривал корабль. Простучал и прощупал все шпангоуты, пиллерсы, перегородки, перебрал рангоут и такелаж. Первым делом принялся отбирать офицеров и матросов.

Вначале появились на «Крейсере» лейтенанты Анненков и Куприянов. Еще осенью упрашивали они прежнего командира забрать их с собой к новому месту службы. Лазарев предполагал назначить старшим офицером Анненкова, но получилось по-иному.

Теплым апрельским днем на корабле появился смуглый, с пронзительными черными глазами лейтенант. Завидев его, матросы невольно вытягивались под его немигающим, жестким взглядом.

— Лейтенант Кадьян, ваше превосходительство, — отрекомендовался он Лазареву и протянул письмо. Командир сдвинул брови. Кадьяна назначили по просьбе людей из окружения Аракчеева.

Сразу же он привлек внимание Лазарева неумолимой требовательностью по наведению порядка в корабельных делах.

Портовые чиновники в те времена, пользуясь недосмотром начальства, направляли сотни казенных мастеровых вместо работ на военных кораблях ремонтировать купеческие суда в Кронштадте. За это они получали от купцов солидные куши, и бороться с ними было трудно. Кадьян же организовал из матросов засады и перехватывал мастеровых, заставляя чуть не силой идти на ремонт «Крейсера». Дело доходило до зуботычин, зато ремонтные работы на фрегате пошли веселее. Матросы на фрегате тоже стали побаиваться огромных кулачищ Кадьяна, будто и подтянулись. Лазарев решил, что лучшего помощника не найдешь, и назначил его старшим офицером…

Привлекли рвением к службе отобранные Лазаревым среди многих охотников лейтенант Федор Вишневский, молодые мичманы — Павел Нахимов [70] Нахимов Павел Степанович (1802–1855) — адмирал, известный флотоводец, сподвижник М. П. Лазарева. В Крымской войне разбил турецкий флот в Синопском сражении, в 1854–1855 гг. руководил обороной Севастополя. , Ефим Путятин [71] Путятин Евфимий Васильевич (1804–1883) — участник кругосветных плаваний М. П. Лазарева. В 1852–1855 гг. был главой экспедиции на фрегате «Паллада». В 1861 г. министр народного просвещения. , Александр Домашенко. Одного из первых пригласил Дмитрия Завалишина. Несмотря на молодость, Лазареву запомнился дельный и грамотный мичман. Он пришелся ему по душе, и они сошлись довольно коротко, еще когда «Мирный» готовился к походу.

В начале мая Павел Нахимов несказанно обрадовался. На борт поднимался его однокашник Дмитрий Завалишин. Нахимов не раз встречал его в Петербурге, знал, что способный мичман преподает высшую математику и астрономию в Морском корпусе.

— Ведаешь, Павел, — Завалишин слегка покраснел, — потянуло в дальние края, испытать себя, народы разные посмотреть, когда такое в другой раз свершится. Михаил Петрович предложил мне, и я враз согласился.

— А корпусное начальство?

— Вице-адмирал Карцов упорствовал долго, а потом махнул рукой. «Ступай, — говорит, — с Богом! Свои годы молодые помню, другого такого случая может и не быть».

— Добро, ты где обосновался?

Завалишин смущенно пожал плечами.

— Забирай, брат, свой петербургский саквояж и айда ко мне на квартиру, — Павел весело подмигнул, — а нынче иди командиру представься, он у нас особенный…

Завалишин ухмыльнулся. Уж он-то знал не понаслышке о необыкновенном порядке на кораблях, где служил Лазарев, о его пристрастном отношении ко всему, что касалось морского дела. Что привлекло в нем Завалишина? Несмотря на суровый нрав, он заботился о матросах, как внимательный родитель, и те отвечали усердной службой.

Лазарев приветливо, как старого знакомого, встретил восемнадцатилетнего мичмана.

— Мнится, Дмитрий Иринархович, наставлять учителя по части мореходной астрономии не следует, однако кроме прочих обязанностей вахтенного офицера я предлагаю вам и должность корабельного ревизора.

— Но, право, Михаил Петрович, сии дела мне незнакомы.

— Как и прочим офицерам, Дмитрий Иринархович. Но у вас, как я наслышан, поболее иных свойств.

— Каких же?

— Хозяйственная часть, канцелярия и казначейство требуют ясного ума и чистой совести прежде всего прочего.

После недолгого раздумья Завалишин принял предложение.

— Однако не пойму, — недоумевал Нахимов, — ревизорскими делами старший офицер заведовать обязан, однако ж Кадьяну он не поручил.

Близился выход в море, Лазарев собрал офицеров «Крейсера» и «Ладоги».

— Первейшая задача наша — оберегать российские владения от покушений американских и других гостей, охотников до тамошних богатств.

Морской штаб предписывал отряду кораблей не допускать «всякой запрещенной торговли и всякого посягания вредить пользам компании через нарушение спокойствия в местах, посещаемых ее промышленниками, также всякого предприятия, имеющего целью доставления тамошним жителям огнестрельного и другого оружия или военных потребностей».

Командир отложил инструкцию.

— По себе знаю коварство купцов американских, кои подстрекают в Ситхе местных тинклитов ружьями и порохом против россиян. Думается, наши сорок четыре пушки отобьют у них к этому охоту. — Лазарев сделал паузу. — Но Адмиралтейство вменяет нам и науку не забывать. — Командир бегло взглянул на инструкцию и развернул шканечный журнал.

— Посему надлежит офицерам на вахте каждодневно в полдень, полночь и через шесть часов после них наблюдать течения и направления ветра по компасу, силу же ветра по парусам, приводя к Бофортовой шкале.

— Позвольте узнать, господин капитан второго ранга. — Лазарев согласно кивнул. — На якорных стоянках сии величины наблюдаться будут?

— Непременно, Дмитрий Иринархович. В том и есть новизна. Прежде мной просмотрены все сочинения мореходцев знатных, — он кивнул на книжный шкаф, — подобных в них не отмечено.

Командирский час кончился, слово попросил Завалишин:

— Вы все знаете, господа, что Михаил Петрович замыслил на фрегате завести духовой оркестр из матросов. Дело прекрасное для экипажа и новое в Кронштадте, однако командир все инструменты на свои деньги закупает, а их более двадцати. Кроме того, придется нанять капельмейстера. — Мичман глянул на сослуживцев, и те поняли. — Кто имеет желание принять участие, прошу милости ко мне в каюту.

Из кают-компании все фрегатские офицеры пошли в каюту ревизора. «При бедности вообще флотских офицеров, — записал по этому поводу в дневнике Завалишин, — никто не остался в стороне».