Александр Золототрубов - Опальный адмирал

— Ну, Федор Максимович, пляшите! — весело бросил капитан 1-го ранга. — Уговорил-таки начальство, что пора поступать в Военно-морскую академию. Пришлось сражаться с начштаба флотом. Вы что, насолили ему?

— Весной, когда вы были в отпуске, лодка в море ставила учебные мины, одна из них затекла и потонула. Виноват был молодой минер, а мне досталось от адмирала…

— Вы не правы, Федор Максимович, — заметил серьезно комбриг. — Командир — личность особая, с него и спрос особый. За весь корабль, за весь экипаж. Ошибка молодого минера — это и ваша недоработка. Так-то, голубчик! Месяца через два сдадите корабль и уедете набираться знаний. Только бы война не началась. Немцы ведут себя нагло. Сегодня в пять утра их самолет снова пролетел над главной базой флота. Должно быть, разведка! — В руках Климова Коровин увидел фотокарточку. — Что это? Ба, так это Максим Климов… — прошептал он. — Да, лихой был мичман, боцман на тральщике. Вы где взяли фото?

— Штурман сухогруза «Орион» подарил, — смутился Климов.

— Такой снимок был напечатан во флотской газете летом тридцать девятого, — пояснил комбриг. — Жаль, погиб…

«Кажется, все идет как надо», — думал Климов, возвращаясь домой. Когда он сказал жене, что пришло «добро» на учебу, она обрадовалась.

— Наконец-то и тебя заметило начальство! — Она сняла с его головы фуражку и повесила на крючок. — Знаешь что, Федя? Если тебе дали «добро» на учебу, то я могу через неделю уехать в Питер. Поживу у сестры, пока ты не приедешь…

— А как же сын? — прервал ее Федор. — Ему что, бросать школу? Нет, Дарья, рано тебе ехать, — сердито продолжал муж. — Успеется. К тому же без тебя и сына я тут затоскую.

Прошло две недели. Рано утром Климова разбудил телефонный звонок. Это был Астахов. Голос у него был тихий, но отчетливый и твердый. Говорил он, однако, коротко, словно куда-то торопился.

— Если не возражаете, я загляну к вам вечером.

— Отца… видели? — У Федора голос сорвался от волнения.

— Видел, — чуть слышно прошелестело в трубке. — Письмо ему передал. Принесу вам его ответ…

— Буду ждать!

Из спальни, будто специально подгадав, вышла Дарья. Она была в халате, волосы сзади заколоты в пучок.

— Что, снова звонил твой тезка? — спросила она.

— Собирается к нам в гости.

Климов надел тужурку. Из соседней комнаты подал голос сын:

— Папка, ты когда меня на лодку поведешь? Витька, мой сосед, с которым мы были на рыболовном траулере, вчера ходил к отцу на эсминец, даже на командирский мостик поднимался!

Федор надел фуражку, заглянул к сыну в комнату.

— Петька, вот сходим в море, и я покажу тебе свою лодку, — пообещал он. — Если захочешь, в воскресенье махнем на катере на остров Сальный. Там очень много птиц. Согласен? Только в школе не балуйся. Учительница жаловалась, что ты недавно опоздал на урок.

— Так получилось, — с обидой возразил сын. — Во время перемены я выскочил на улицу купить мороженое, пока ел — опоздал.

К ним подошла Дарья.

— Петенька, не задерживай папу, он спешит. Да и тебе пора собираться в школу…

На подводной Лодке у Климова забот было по горло, но он сделал все, что намечалось по плану, и поспешил на встречу с Астаховым.

До глубокой ночи Федор ждал его, то и дело поглядывая в окно, не покажется ли на дороге запоздалый гость. Забылся лишь на рассвете. В это время и позвонил ему штурман.

— Это я, Астахов! — кричал он в трубку. — Поезд, дьявол, опоздал, и я не успел на рейсовый катер. Так что к восьми буду у вас. Не возражаете?

С утра Климову надо было идти на службу, и остаться дома он никак не мог, о чем и сказал Астахову, предложив ему встретиться где-нибудь в городе. Но штурман решительно возразил:

— Днем, я не могу. Прошу задержаться на часок, это важнее для вас, чем для меня.

— Хорошо, — покорно согласился Климов и положил трубку. Он заглянул в комнату жены. — Астахов к нам едет.

— Сам принимай его, а мне сегодня нужно раньше быть на работе.

Дарья накормила сына и ушла вместе с ним. Климов между тем позвонил дежурному по бригаде и сообщил, что он на час задержится на берегу. Федор позавтракал, стал мыть посуду, и тут кто-то постучался. Он открыл дверь, не сомневаясь, что за порогам стоит тот, кого он ждет с таким нетерпением.

— Прошу вас, Федор Сергеевич…

Астахов молча вошел в комнату. Гость, как показалось Федору, через силу улыбнулся, потом поставил свой коричневый портфель на пол и сообщил, что в ночь уезжает. Он также посетовал на то, что почти всю ночь не спал: ремонтировал гирокомпас…

— Вы привезли письмо отца? — сдержанно прервал его Климов.

— Я работаю четко, Федор Максимович, — усмехнулся штурман. — Как фирма с хорошей репутацией. Весь день гостил у вашего папаши. — Он открыл портфель, выудил оттуда конверт. — Вот оно…

Климов буквально выхватил из его рук послание, дрожащими пальцами развернул сложенный вчетверо листок и начал нетерпеливо читать:

«Дорогой сынок! Я прочел твое письмо со слезами на глазах. Забыл уже, когда я плакал, а тут совсем раскис. Даже не верится, что это ты, мой дорогой Феденька. Ты задал мне так много вопросов, но я отвечу на главный: где я был все это время и почему оказался в Тронхейме? Так вот, все то, о чем тебе рассказал Астахов, — правда. Я рад, что судьба свела меня с ним, по-моему, Федор настоящий парень.

У меня к тебе просьба, сынок. Пожалуйста, сфотографируйся и передай с Астаховым свою фотокарточку. Да, матери обо мне не говори, она этого не переживет. А ты, сын мой, знай, что я жив, и, если сумеешь приехать в Тронхейм в качестве туриста, мы с тобой увидимся. Федор Сергеевич сказал мне, что Женька Коровин стал капитаном первого ранга. Про меня ему тоже не говори, а то еще будет на тебя коситься…»

Климов оторвался от письма, подумал: «Коровину надо сказать, что отец остался жив, он умница и все поймет. Служил отец на совесть, много лет был сверхсрочником, профессия боцмана ему глянулась». Он с жадностью принялся читать дальше:

«Федя, пока мы с тобой будем общаться через Астахова. Если бы не он, я никогда бы, наверное, не смог получить от тебя весточку. У меня, сынок, так много мыслей накопилось, что в одном письме их не выразишь… Понимаешь, у меня на днях открылась рана, я похудел, боюсь, что могу и концы отдать… Потому хочу увидеть тебя. Не сможешь ли ты приехать в Тронхейм хотя бы на денек?.. А пока жду от тебя фотокарточку».

Климов дочитал письмо, задумчиво отложил его и грустно молвил:

— Ему там, видно, нелегко живется…

— На чужбине не рай, — со вздохом сказал штурман. Он добавил, что собирается в отпуск, поедет с семьей куда-нибудь на юг, где потеплее. — Вернусь из отпуска и дам вам знать, — почти весело заключил он.

Климову почему-то остро захотелось, чтобы гость поскорее ушел. Астахов между тем вынул из кармана часы на серебряной цепочке.