Джон Дефорест - Мисс Равенел уходит к северянам

У меня нет сейчас ни места, ни времени, чтобы исследовать разноречивые чувства, какие рождал у свободнорожденных янки этот неистовый деспотизм. Могу лишь сказать, что солдаты терпеть не могли полковника за то, что им приходилось бояться его; что, будучи истыми американцами, они уважали его как мастера своего дела; что они немало гордились строевой подготовкой полка, как и своей аккуратностью, навязанной им против их воли; и что, в общем и целом, они не променяли бы своего командира ни на какого другого в бригаде. Они были твердо уверены, что со своим «стариком Картером» побьют любой полк южан. Находились, конечно, такие буяны, которые не прощали полковнику, что он сажал их в колодки, и втихомолку грозились разделаться с ним на поле сражения.

— Черт меня подери, если я его не прикончу, — ворчал какой-нибудь неукротимый ирландец, — пусть только подставит мне спину, уж я покажу ему, что такое косоприцельный огонь.

Картер только презрительно хохотал, когда ему докладывали о подобных угрозах.

— Ерунда, — отвечал он. — Хотите, я расскажу, что будет делать этот храбрец под огнем противника? Будет стрелять как безумный, не глядя куда, заряжать и снова стрелять, лишь бы убить невидимку, который стреляет в него. В меня он не станет целиться, даже если я попрошу. Вы не видели этих людей под огнем, капитан Колберн. Нельзя без смеха глядеть, как они расторопны. Не успел пальнуть, заряжает опять, да с такой быстротой, что только диву даешься. Зарядил, стреляет опять, и опять в ту же точку, все равно, есть там кто или нет. И так жарит, пока не прикажешь ему перестать. Я говорю, конечно, о необстрелянных рекрутах. Ветеран зря порох не тратит, разве только поддастся панике. Запомните, капитан Колберн, не давайте людям в бою стрелять без разбора, пугать себя треском собственных выстрелов и к тому же считать при этом, что они исполняют свой долг.

За месяц с лишком, что бригада была в Карролтоне, Равенел частенько навещал капитана Колберна, а приехав, наносил визит вежливости и полковнику Картеру. Раза два или три, в торжественных случаях, он брал с собой Лили и миссис Ларю. Они приезжали обычно по железной дороге; карета была им сейчас не по средствам. Когда прибывали дамы, полковнику тотчас об этом докладывалось, и он проявлял чудеса гостеприимства. Он приглашал их в свою двойную палатку, угощал их мадерой из конфискованных погребов, а потом вызывал полковой оркестр и, поручив подполковнику командовать смотром, лично знакомил гостей с полковыми учениями. Ни Колберна, ни остальных командиров рот он и не думал звать на эти приемы. Подполковник, майор, старший хирург и полковой капеллан тоже старались по этим дням держаться подальше от своего грозного командира и его почетных гостей. Из воспитательных соображений Картер вел себя в своем волонтерском полку с преувеличенной важностью. Мисс Равенел смеялась над ним, но втайне ей импонировало, что все в полку так боятся полковника Картера. Подозреваю, что женщины любят мужчин, владеющих даром запугивать окружающих.

— Если вы так же боитесь своего генерала, как подчиненные вам офицеры боятся вас, — спросила однажды она, улыбаясь, — каков же тогда генерал?

— Хотите, я вас познакомлю, — откликнулся Картер, но обещания не выполнил. Шутка мисс Равенел задела его; мы уже знаем, что Вейтцель опередил его и в звании и в должности.

Инспектируя полк вместе с Картером, дамы с восторгом оглядывали двойные ряды раскрытых солдатских ранцев.

— Прямо как у модистки, — шутила Лили. — И как аккуратно все разложено! С безукоризненным вкусом. Смотрите, красное с синим, серое, снова красное, и еще этот черный галстук и белый платочек. Как разноцветные корешки составленных рядом книг.

— Отличные ранцы для инспекторских смотров, — заметил полковник. На самом же деле они тяжелы для солдат. В походе оттянут им плечи. Когда подойдет к делу, я выкину весь этот хлам. Солдату совсем ни к чему эти черные галстуки, старые Библии или альбомы с семейными дагерротипами.

— Вы нестерпимо практичны, — сказала Лили.

— Увы, не во всем, — вздохнув, отвечал полковник. Не сумею сказать почему, но при этих словах девушка вдруг зарделась.

Разумеется, эти поездки в лагерь, жизнь полка и бригады Резерва не раз обсуждались потом у Равенелов. Было ли то работой разведки врага или сболтнул кто-нибудь из штабных, но в городе стало известно, что Вейтцель замыслил выбить Мутона [93] Мутон Альфред (1829–1864) — генерал южных войск. с плацдарма между рекой Миссисипи и Атчафалайской бухтой, откуда тот нависал постоянной угрозой для Нового Орлеана. Все теперь в городе, и сторонники мятежа, и сторонники Севера, горячо обсуждали исход операции. У Мутона было пятнадцать тысяч бойцов; ревнители Юга не сомневались в победе и предлагали пари на любые деньги, что северян через месяц выгонят вон.

На каждом углу и у каждого мало-мальски известного салуна стояли, отставив тяжелые трости, высокие, смуглые, свирепого вида мужчины, с угрозой поглядывали на офицеров северных войск и бормотали что-то им вслед о скорой победе Юга. А матово-бледные черноволосые дамы подбирали брезгливо подолы, чуть завидя мундир северян, и выходили из конок, не доехав до нужного места, только бы не дышать одним воздухом с янки. Эти столь увлеченные политикой дамы не посещали теперь мисс Равенел, даже если и были в довоенные годы близко знакомы, а если вдруг случай сталкивал их на улице, то озирали ее тем же пышущим злобой взглядом, с каким смотрели теперь на флаг своей родины. С миссис Ларю эти дамы дружили по-прежнему, хотя посещали ее несколько реже, чтобы не встретиться у нее с Равенелами. Это как нельзя лучше устраивало миссис Ларю, позволяя ей быть патриоткой дома и мятежницей — в городе.

— Постарайтесь понять меня, милочка, — поясняла она, обращаясь к какой-нибудь даме из семейства Суле или Лэнгдонов, — ведь родным не откажешь от дома; это не принято. Я должна принимать и доктора, и эту несчастную Лили. Понимаю, что вам противно с ними встречаться. И потому говорю вам с болью в душе: если вам трудно, не отвечайте мне на визиты. Лучше, милочка, я забегу лишний раз. И еще хочу вам сказать, — добавляла иной раз миссис Ларю, — не удивляйтесь, если вам скажут вдруг, что мой дом посещают офицеры северной армии. У меня есть своя задача. И я надеюсь еще послужить нашему общему делу.

И действительно, миссис Ларю иногда посылала в некое тайное место листочки с какими-то сведениями, якобы выведанными от офицеров северных войск. Сведения были ничтожными; и не исключено, что она их сама сочиняла; но этим путем она умудрялась набить себе цену в глазах местных сторонников Юга.

На самом же деле ее заботило только одно — спасти свое состояние и вовремя оказаться на стороне победителя. Она хохотала не без удовольствия над крылатыми шутками доктора, которые он направлял против местных политиканов и прогнившей морали южан. Она готова была посочувствовать Лили, всерьез оскорбленной объявленным ей бойкотом. Она подольщалась к Картеру, предвещая ему громкий военный успех. Она смеялась над Колберном за спиной и хвалила его в глаза за античные добродетели. Одна в тысяче лиц, миссис Ларю старалась всем угодить и понравиться.