Валентин Азерников - Долгорукова

По виду это был обычный загородный пикник — бутерброды, лимонад, фрукты. Тринадцать человек, расположившись на траве на опушке рощи, слушали четырнадцатого. Он говорил:

— ...Но должны ли простить ему за два хороших дела в начале его жизни всё то зло, которое он сделал затем и ещё сделает в будущем? — он обвёл глазами собравшихся.

Все хором ответили:

— Нет...

На конспиративной квартире заканчивалось заседание Исполнительного комитета «Народной воли». Среди собравшихся можно узнать и тех, кто был под Липецком.

Председательствующий, подводя итог, спросил:

— Кто за смертный приговор императору?

Все молча подняли руки...

Александр прощался с Катей у ожидавшей её кареты.

— Ты подумай, я не буду видеть тебя целых два дня. Я уже отвык от столь долгих разлук.

— Они пролетят быстро, Сашенька. Твой поезд здесь отъедет, а мой там только подъедет. Ты смотри в окно и думай: а вот тут я только недавно ехала, и эти же картины видела. А я, наоборот, буду думать: а вот эти пейзажи завтра Сашенька увидит...

— Ладно, тебе пора. Береги себя.

Он поцеловал её и помог сесть в карету, где уже сидели Варя и дети. И махнул кучеру. И долго смотрел вслед ей. А потом сел на коня и помчался в другую сторону — в Ливадию.

Желябов [12] Желябов Андрей Иванович (1851-1881) — один из главных организаторов убийства Александра II. Накануне покушения был арестован. Подал заявление с требованием приобщить его к делу 1 марта, был приговорён к смертной казни и повешен вместе с другими первомартовцами. и Окладский тянули провода от насыпи к стоящей рядом кожевенной мастерской. Якимова засыпала провода гравием.

Желябов поглядел на часы, сказал:

— Уже скоро, давай побыстрее.

Они завели провода в дверь мастерской и, прежде чем войти внутрь, поглядели на уходящую вдаль колею железной дороги.

— Не видно пока, — сказала Якимова.

Александр прогуливался по перрону около своего вагона. Подошли Рылеев с начальником станции.

— Почему не едем так долго? — спросил недовольно Александр.

— Сейчас поедем, Ваше императорское величество, — ответил начальник станции. — Составы меняли местами. В свитском паровоз неисправен, теперь состав Вашего величества пойдёт первым, а мы пока паровоз в свитском заменим. Так что через несколько минут, Ваше величество, можно будет отправляться, сейчас только путь освободим.

— Но это нарушение инструкции, — сказал Рылеев. — Первым всегда должен идти свитский.

— Ваше превосходительство, вы же сами сказали — как можно скорее. Это самое скорое.

— Хорошо, — прервал их спор Александр. — Главное, не задерживайте...

Когда мчащийся поезд поравнялся скожевенной мастерской, Желябов замкнул контакт на батарее и пригнул голову, ожидая взрыва. Якимова тоже заткнула уши.

Но... но ничего не произошло. Им осталось только смотреть вслед прошедшему поезду.

Александр, глядя в окно, курил. Подошёл Рылеев.

— Ваше величество, телеграмма от Её величества. В Туле передали. Из Канн. — Он протянул Государю телеграмму.

Александр прочёл её, покачал головой.

— Ей не лучше. Она и там мучается кашлем. Хочет вернуться. Как приедем в Петербург, распорядись, чтобы за ней отправили Боткина. А из Москвы дай телеграмму в Канн. Запиши текст. — Рылеев достал блокнот, приготовился писать. — «Благополучно прибыл в Москву, получил твою телеграмму в дороге. Огорчён, что ты в том же состоянии. Чувствую себя хорошо и неутомлённым. Нежно целую. Александр». Как приедем, сразу отправь.

— Хорошо, Ваше величество. Надеюсь, текст менять не придётся.

— Ты про что?

— Про благополучное прибытие.

Из подвала вылез перепачканный в земле Гартман. И, отряхнувшись, вошёл в сторожку.

— Ну как? — спросила его Перовская [13] Перовская Софья Львовна (1853-1881) — революционерка-народница. Руководила покушением на Александра II 1 марта 1881 г. Была арестована и казнена вместе с А.И. Желябовым, Т.М. Михайловым, Н.И. Кибальчичем, Н.И. Рысаковым. .

— Всё в порядке, всё проверил. — Он поправил провода, тянущиеся к батарее. Потом посмотрел на часы: — Скоро, собирайся.

Перовская взяла сумку с двумя флажками — жёлтым и красным и, прежде чем выйти на крыльцо, напомнила ему:

— Не перепутай, включай на втором, первый — свитский.

— Помню, помню, — проворчал Гартман.

Александр смотрел в окно. В нём мелькали огоньки деревень. Он увидел промелькнувшую сторожку, женщину, стоящую на крыльце с фонарём и жёлтым флажком...

Когда поезд поравнялся со сторожкой, Гартман замкнул контакт батареи. За окном раздался взрыв. Вагоны стали сходить с рельсов.

Карета въезжала в Кремль. Встречавший её Рылеев открыл дверцу. Из неё вышел Александр.

— Государь, — сказал Рылеев взволнованно, — только что сообщили — свитский поезд взорван.

Александр уставился на него, словно это он сделал.

— Господи... А если бы паровоз не сломался... Да что же они хотят от меня, эти негодяи? Травят, как дикого зверя. Это уже четвёртое. Осталось всего два.

— Вы про что, Ваше величество?

— Ничего, это я так. Завтра же в Петербург, в Зимний. Только там я чувствую себя в безопасности.

Халтурин, как обычно, направлялся через площадь к Зимнему. За колонной его поджидал Желябов. Халтурин остановился, чтобы прикурить. Тот тихо спросил:

— Сегодня?

Халтурин также тихо ответил:

— Попробую, — и пошёл к подъезду. Он кивнул жандарму, сказал:

— Морозит, однако. Жандарм потопал ногами:

— Вечером придёшь? Моя ждёт.

— Всенепременно, коль будем живы, — ответил весело Халтурин и вошёл в подъезд.

Александр беседовал с принцем Гессенским.