Анатолий Карчмит - Рокоссовский. Терновый венец славы

Еще не взошло солнце, а командарм и Лобачев уже ехали по Варшавскому шоссе, по которому непрерывным потоком шли тракторы, тягачи, танки, грузовые автомашины — все двигалось в сторону фронта.

К обеду они уже были в Калуге. И вновь Рокоссовскому пришлось принимать управление новыми соединениями, и вновь приходилось это делать в кратчайшие сроки. Пока командарм занимался войсками, штаб Малинина налаживал связь, проводил разведку расположения противника и местности, готовясь к наступлению на Сухиничи. Уже в полночь 27 января стала действовать новая 16-я армия.

Небольшая русская деревенька Жердево была засыпана снегом почти до самых крыш. Дороги были непроходимы, и сюда можно было добраться только на крестьянских санях. О том, что здесь теплилась жизнь, говорили дымящиеся трубы да глубокие траншеи, соединявшие дома, по которым крестьяне ходили друг к другу. Деревня находилась в двадцати километрах от Сухинич.

В эту ночь на КП армии было жарко, хотя на улице трещал мороз и бушевала метель. Здесь шли горячие споры об операции по взятию Сухиничей. Кроме штаба и командования в ее обсуждении принимал участие и заместитель командующего Западным фронтом Ф. И. Кузнецов.

— По нашим данным, — докладывал начальник разведки армии, — в Сухиничах прочно обосновалась пехотная дивизия, прибывшая из Франции, генерала фон Гильса. Пленный майор этого соединения утверждает, что дивизия укомплектована опытными солдатами, На усилении имеет до 50 танков и полк артиллерии. Это подтверждено и другими источниками. Почти на всем участке железной дороги имеются дзоты, обнесенные колючей проволокой.

— Какие есть предложения у начальника штаба? — спросил Рокоссовский, сидевший посередине стола и делавший какие-то пометки на карте.

— Учитывая состояние нашей армии, в ближайшее время мы не можем атаковать город, — ответил Малинин.

— А как быть с выполнением приказа? — поднял глаза на начальника штаба командарм. — Ведь его надо как-то выполнять.

— На мой взгляд, есть два пути выхода из ситуации, — сказал осторожно Малинин. — А именно: или добиться отмены приказа, или же просить подкрепления. Другого выхода я не вижу.

— Приказ никто отменять не будет, да это и невозможно, — вмешался генерал-полковник Кузнецов. — Фронт не располагает резервами, чтобы вам хоть чем-нибудь помочь. Я это твердо знаю.

— Брать город нечем, а приказ надо выполнять! — с возмущением произнес Лобачев. — Ничего себе подбросили задачу. — Он повернулся к Кузнецову. — Федор Исидорович, объясните нам, как выйти из этого тупика?

— Как в данном случае быть? — поднял брови Кузнецов. — Выполнять приказ.

— Может, вы подскажете, как это сделать? — уставился на него Лобачев.

— Решение принимает тот командир, которому поручено провести операцию, — уклонился от прямого ответа заместитель Жукова. — Сухиничи должны быть в наших руках.

— Ну что ж, Федор Исидорович во всем прав, — Рокоссовский вышел из-за стола и, достав из нагрудного кармана гимнастерки ручку, подошел к карте. — Я согласен с начальником штаба, что с такими растопыренными на большом фронте силами задачу выполнить невозможно.

Кузнецов занервничал и готов был что-то возразить. Лобачев и Малинин, хорошо знакомые с твердыми логическими доводами командарма и его нестандартными мыслями, ждали, что он скажет дальше.

— Поставленная фронтом задача не соответствует силам и средствам, имеющимся в нашем распоряжении, — спокойно продолжал Рокоссовский. — Но мы к этому уже привыкли.

— Мы что, собрались для того, чтобы заниматься критикой командования фронта? — взвился Кузнецов. Он вскочил с места. — Мы уходим в сторону от основной задачи!

Рокоссовский выслушал Кузнецова молча и, когда тот сел за стол, сказал:

— В этой обстановке нам ничего не остается, как подтянуть силы с других участков и создать мощный кулак на главном направлении. Пока противник, добившись своей цели, особой активности не проявляет, а, по всей вероятности, собирается в Сухиничах зимовать, мы должны действовать немедленно.

— А кто ответит за участки, которые будут ослаблены таким решением? — спросил Кузнецов.

— Тот, кто принимает решение, — сказал командарм.

— В этом решении заложен громадный риск, — произнес Кузнецов. — Не слишком ли смело?

— Смелость — города берет, — улыбнулся Рокоссовский, немного обескураженный возражением заместителя командующего фронтом. — Да, мы рискуем. Ну что ж, риск — благородное дело. Без него войны не бывает. — После некоторого раздумья он подошел к карте. — Если член Военного Совета и начальник штаба не будут возражать, то я предлагаю в ударную группировку включить гвардейскую дивизию генерала Чернышева и соединение Карпухина. Сюда же мы подтянем артиллерию и десяток танков.

— У меня нет возражений, — почти одновременно ответили Лобачев и Малинин.

— Зато у меня есть возражение, — сказал Кузнецов и встал у карты рядом с командармом. — Как только противник узнает, что вы оголили фланги и подтянули в центр основные силы, он наверняка нанесет удары с двух сторон и наша основная группировка окажется в мешке. Вот чем это кончится.

— Условия местности и погода не позволят противнику нанести удар с обоих флангов, — водил по карте ручкой Рокоссовский. — А если он попытается атаковать на одном из них и вклинится в нашу оборону, то мы из Сухиничей нанесем мощный удар под основание клина. И тогда мы посмотрим, чья возьмет.

— Я категорически против такого плана! — гневно сказал Кузнецов. — Сейчас же доложу об этом Жукову.

— Докладывайте, — нахмурился командарм и подошел к Малинину. — Михаил Сергеевич, оформите замысел нашей операции и передайте Жукову. Укажите наши разногласия с генерал-полковником Кузнецовым.

Через несколько часов был получен ответ — Жуков согласился с командармом.

— Я снимаю с себя ответственность за последствия этой операции и убываю в штаб соседней армии, — обиженно проговорил Кузнецов.

— Товарищ Малинин, помогите Федору Исидоровичу с транспортом и обеспечьте безопасность продвижения по участку армии, — сказал Рокоссовский, пожимая руку генералу. На лице командарма не было и тени торжества по поводу того, что его мнение в споре одержало верх. Видимо, это позволило Кузнецову на прощание произнести:

— Константин Константинович, желаю успеха в проведении операции.

— Спасибо, — улыбнулся Рокоссовский и протянул солдатское одеяло. — Будете ехать на санях — укроете ноги. На улице сильный мороз.

Кузнецов благодарно глянул на командарма и передал одеяло связистке, которая приехала с ним.

В течение нескольких часов был детально отработан план операции. За скрытность подхода основных сил отвечали все — от командующего армией до командира роты. Начальником связи армии было разработано секретное указание связистам по правдоподобной дезинформации противника. Еще до наступления противник имел сведения, что город прибыла брать в полном составе 16-я армия генерала Рокоссовского. В дивизиях и полках в открытых переговорах по всем линиям связи указывалась фамилия командарма, называлось полунамеками в несколько раз больше соединений, собирающихся штурмовать город, чем их было на самом деле. Атака была намечена на утро 23 января. Войска заняли исходное положение ночью, а артиллерия обжила позиции еще раньше. За несколько часов до начала штурма Рокоссовский прибыл на НП генерала Чернышева. Рядом с ним находились начальники артиллерии и бронетанковых войск Казаков и Орел.