Александр Струев - Царство. 1955–1957

В целях прекращения кровопролития советские танки вышли на улицы Будапешта, оппозиция затаилась, не предпринимая резких выпадов. Повешенных и истерзанных жертв переворота снимали с веревок, отдирали от деревянных полов тронутые зловонным разложением трупы коммунистов. Изувеченные останки людей советские военнослужащие отдавали несчастным семьям, а не обнаружив родственников, везли хоронить. Ни та, ни другая стороны не применяли оружия, ведь бронированный танк — это не беззащитный человек, это могучая машина с пушкой и пулеметом. После появления на улицах танков Надь отдал распоряжение арестовать Кадара, но к счастью, он был уже далеко — спешил в Советский Союз. Брежнев убедил Кадара лететь в Москву.

— Почему Кадар? — с сомнением проговорил Хрущев.

— Мюнних при Ракоши находился на ответственной государственной должности, был послом в Москве, Кадар же сидел в тюрьме. В глазах любого венгра это будет решающим аргументом в его пользу. Мюнних может быть там вторым человеком.

Хрущев признал правоту доводов, встретился с Кадаром и более трех часов говорил, а после представил членам Президиума ЦК как кандидата на пост руководителя Венгерской Партии Труда и председателя Совета министров.

— С хунтой надо кончать! — резко высказался Молотов. — Непростительный либерализм, смотрите, что происходит! — и он рассыпал на столе фотографии замученных насмерть людей.

— Все наши усилия найти компромисс ни к чему не привели, — доложил Микоян.

— Надо подавить фашистский мятеж! — яростно вступил Каганович.

Президиум принял решение создать «революционное рабоче-крестьянское правительство» во главе с Яношем Кадаром.

Войска, вступившие в Будапешт, бездействовали. Кадар попросил Президиум Центрального Комитета отвести военные части в места их дислокации, чтобы предпринять последнюю попытку договориться с Надем.

— Бессмысленность! — раздраженно проговорил Молотов. — Если мы дадим в Венгрии слабинку, и Египет не удержать!

— Не сегодня-завтра французы и англичане вступят в войну, — имея в виду египетскую картину, заявил Жуков.

— Наш министр иностранных дел должен в категорической форме дать оценку действиям западных стран в районе Суэцкого канала! — взорвался Никита Сергеевич. — Надо говорить, что мы готовы оказать Насеру любую военную помощь, не исключая ракетные удары! Вы со мной согласны, товарищ Булганин?

Председатель Совета министров послушно закивал.

— Хорошо бы незаметно отправить в Египет наши войска, — продолжал Хрущев.

— Как это незаметно? — сощурился Каганович.

— На гражданском корабле, вроде туристическая поездка к местам древней истории. Переоденем солдат в гражданское, чтобы, пока будут плыть, они по палубе в костюмах разгуливали, дадим шляпы, фотоаппараты, замаскируем. А приедут — винтовки в руки, и вперед! В хороший пароход несколько тысяч человек загрузить можно, основная часть, конечно, в трюме сидеть будет. Так незаметно в Африку попадем.

— Мысль оригинальная! — одобрил Молотов.

— Только торопиться надо, плыть-то — не ближний свет! Египтяне потом сторицей воздадут! — доказывал Никита Сергеевич.

Возвратившись из Москвы, невзирая на возможность оказаться арестованным, Янош Кадар встретился с премьером Надем, пытаясь убедить его начать с Москвой диалог. После этой непростой беседы Кадар приехал к советскому послу Андропову и вторично обратился с настоятельной просьбой удалить из города танки, сказав, что наметились позитивные сдвиги в позиции председателя Венгерского правительства. Андропов проинформировал Москву, и вечером 2 ноября, маршал Конев получил приказ отвести войска, бронетехника покинула город.

Венгры праздновали победу, ненавистные русские уходили, на улицах развевались трехцветные флаги республики. Но спокойствие не оказалось надежным, шаткое равновесие продлилось не долго, не прошло и полдня, как опять прозвучали гулкие выстрелы, снова кого-то схватили и, награждая ударами прикладов и, к несчастью, штыков, поволокли на расправу, снова стали разыскивать среди горожан прежних начальников и работников спецслужб, снова били евреев. На обращение к западным странам и в Организацию Объединенных Наций Имре Надь получил абсолютную поддержку и теперь уверенно рассчитывал на международную помощь. У Кадара с каждым часом уменьшались шансы взять власть, его могли уже не просто арестовать, а убить, ведь многие расценивали поездку Кадара в Москву как предательство. Находиться под защитой стен Советского посольства стало небезопасно — танки ушли, кто его защитит?

Ранним утром 4 ноября Жуков отдал приказ подавить венгерский мятеж. И со всех сторон, лязгая гусеницами, выдвинулись вперед бронемашины, на грузовиках ехали солдаты, и дула их автоматов грозно смотрели по сторонам.

И выстрелы грянули, и пролилась кровь.

Хотя в восстании приняло участие 50 тысяч человек, понадобился всего день, чтобы навести порядок. Действовали быстро, жестоко. Тридцать тысяч советских солдат при поддержке двадцати пяти тысяч венгерских рабочих, сформированных в дружины Венгерской Партии Труда, которую пополнили работники венгерской госбезопасности — чуть более полутора тысяч человек, озлобленные, чудом уцелевшие и теперь мстящие за свой панический страх, за бесчеловечно убитых товарищей, — безжалостно наводили порядок. Любое сопротивление подавлялось оружием. Народ в панике разбегался. Не осталось уголка, куда бы не пришел советский солдат. В Будапеште ввели комендантский час, и город захватила тишина. Вечером Жуков доложил Президиуму Центрального Комитета, что в Венгрии восстановлен конституционный порядок, правительство Яноша Кадара приступило к работе.

Как ответ на вторжение в Венгрию, ранним утром французской и английской авиацией началась бомбардировка города Порт-Саида, с моря к материку уже приближался англо-французский десант. Отбомбив Порт-Саид, самолеты вернулись на базы, приняли на борт новые порции бомб и полетели бомбить Суэц, Исмаилию, Александрию, Каир. Англия и Франция открыто вступили в войну. В этот же день председатель Советского правительства отправил повторные послания в адрес англичан, французов и израильтян, где в ультимативной форме предупреждал их об опасных последствиях начатой против Египта агрессии.

«Вопрос о Суэцком канале является только предлогом для англо-французского вторжения, имеющего далеко идущие цели, — говорил Булганин. — Сейчас развертывается агрессивная, разбойничья война против арабских народов в целях ликвидации национальной независимости государств Ближнего и Среднего Востока и восстановления отвергнутого народами колониального рабства!»