Николай Кондратьев - Старший брат царя. Книга-1

При входе сотников Сарацин поднялся с лавки, Ростислав тоже встал, забыв о своем княжеском достоинстве. Юрша спросил его:

— Все ли есть для... — Юрша задумался, как назвать самозванца, — для раненого?

Ростислав ответил, встряхнув головой:

— Не все. Знахарь сказал, что ему нужен мед, молоко и хлеб помягче.

— Хорошо. Мед, молоко и хлеб будут.

Подал голос Сарацин:

— Сотник, у нас было много денег, твои люди разворовали. Заставь, чтоб они нам мясного чего купили. Сдохнем, неделю варева не ели.

Федор сердито ответил:

— Сдохнете, меньше хлопот будет!

Юрша отозвался спокойнее:

— Деньги ваши никто не воровал, все находятся у меня. Часть этих денег я отдал наместнику, вас станут кормить хорошо. Ваша забота, чтоб раненый остался жив и поправился. Умрет он, в тот же час умрете и вы. Поняли?

Второе открытие произошло во время этого разговора, — в князе Ростиславе Юрша узнал Харитона, сына Деридуба! Рыжий, широколицый — таким он был всегда. Появились усы вразлет и борода, его теперь можно и не узнать. Но была у него одна примета: еще в юности, когда сражались они деревянными мечами, Юрша рассек Харитону правую бровь. Ранка быстро заросла, но в темно-рыжей брови появились несколько совершенно белых волос. И сейчас, разговаривая с ним, он отчетливо увидел белый пучок волос над правым глазом. Сомнения не было, то — Харитон! Значит, его прибило к самозванцу вместе с отцом? И теперь этому парню грозят страшные муки и позорная смерть! Может, попытаться спасти его? Но как?!

Юрша решил не говорить об открытии даже Акиму, а допросить всех по очереди без свидетелей. Об этом он предупредил Федора.

— А чего ты спрашиваешь? Дело государево, тебе поручено. Вот и твори.

Допрашивал пленных Юрша в пытошном подвале. Палач первым привел задрипанного мужичонку. У него с перепуга отвисла нижняя челюсть. Глянул он на орудия пыток, ноги подкосились, повис на руках палача.

— Чего с ним? — спросил Юрша.

— Дрянь мужик! И ноги не держат, и медвежья болезнь опять же.

— Уведи! Давай другого.

Второй оказался тверже, хотя был очень худым и сутулым. Оглядел пытошную, вздохнул и остановил взгляд на Юрше.

— Как кличут тебя?

— Трехжильным.

— Не похож ты на трехжильного. Ну, ладно. Как попал к самозванцу?

— Куды, болярин? — Видно, все начальные люди были для него боярами.

— К князю Михайле как попал?

— А! Нас тогда пригнали в Кафу-град продавать. Вдруг налетели ханские нукеры, принялись нас, русских, отбирать. Купцы в слезы, а нас погнали в Бахчисарай. А там русский великий князь. Одел, накормил нас.

— Кем же ты у князя был?

— Коней люблю. И кони ко мне всей душой. Конским знахарем числюсь.

— Чего же ты сразу не сдался стрельцам?

— Воевода бился... А как же я сдамся?

— А знаешь, что тебя ожидает?

— Разумею. Повесишь.

Юрша встал и походил по пытошной. Трехжильный следил за ним так, будто тот вот сейчас возьмет топор и начнет его рубить.

— А сейчас приводили первого мужика, кто он?

— Это так, никудышный. Государь его по своей доброте держал. Ко мне помощником назначил.

— Что самозв... великий князь — добрый?

— Добрый, будто святой. Княжеской строгости в нем не было.

— А князь Ростислав?

— О! Это настоящий князь!

— Ну а этот... как его? Сарацин?

— Сарацин — злой мужик. Чуть что не по его, сразу — в морду. Хуже князя боялись его. Про него, болярин, поговаривали, что он с Кудеяром знается.

— Ладно. Кат, отведи этого. А ко мне давай того, что князем Ростиславом зовется.

Трехжильный взмолился:

— Болярин, реки, может, будет мне какое облегчение.

— Не от меня зависит. Молись Богу, только Он может помочь тебе.

Ввели Ростислава-Харитона. Тот вошел, презрительно поморщившись, огляделся:

— Пытать меня собираешься?

— Потребуется — буду. А ты ступай, побудь в сенях, — приказал он палачу.

Тот усомнился:

— Может, привязать его все ж? Смотри, буйвол какой! Не ровен час...

— Ничего. Утром в лесу мы с ним уже стукнулись, силу мою он знает. — Когда за палачом дверь закрылась, Юрша сказал: — Ну, садись, князь Ростислав. Давно князем стал?

— Раньше, чем ты дворянином, Юрша...

— Значит, признал?

— Когда бились, нет. Первым узнал Акима, потом тебя.

— А я на похоронах твоего отца узнал. Зачем его бросил?

— Он хотел меня спасти. А мне лучше бы погибнуть с ним.

— Да, невеселая встреча... Расскажи, как оказался у самозванца.

— Из монастыря мы ушли еще при тебе. Гостей новогородских охраняли. Жизнь была — лучше не придумаешь! Хоть и беспокойная, все время в пути. Насмотрелись мы всего. А разбойнички нас побаивались. Как узнают, что Деридуб в охране, разбегались. С поминками своих людей подсылали... Да... А тут прослышали мы, что в Крыму русский великий князь объявился, войско собирает престол отвоевывать. А отец, должен тебе сказать, к великой тайне был причастен — он знал истинного великого князя. — Харитон шепотом спросил: — Тут стены небось уши имеют?

— Может, и имеют. А тебе чего бояться?

— Мне нечего... Ну, вот один купчик отчаянный пошел в Крым из Путивиля. Мы с ним увязались. А там самого великого князя узрели.

— Ну и что? Тот самый, которого знал отец?

— Нет, Юрий Васильевич, не тот. А мы все ж с ним остались... Остались у него, чтоб выбраться на Русь. Меня князем Мосальским нарекли, Ростиславом, отца — воеводой. Потом затянуло, жалко стало бросать его... Как на Дикое Поле вышли, у нас многие разбежались. Тут узнали, что в Литву уходим. Я в Литве не бывал, вот и решили с отцом побывать... Видишь, побывали!

— Кто осмелился назваться великим князем? Кто есть самозванец?

— Не знаешь еще?

— А ты не хочешь назвать?

— Назову, куда ж мне деваться. Не самозванец он, а взаправду сын великого князя Иоанна Иоанновича Рязанского, Михаил Иоаннович.

— Иоанн Иоаннович лишен великого княжества и бежал в Литву. И, говорят, не было у него сына. Так что выходит — оба вы князья самозваные. А за такое знаешь, что бывает! Влип ты, Харитон, знатно. Хотел бы помочь, да не знаю как.

Харитон замахал руками, показал на уши, на стены. Юрша замолк. Действительно, бедой может обернуться, если кто услышит его слова. Тем временем Харитон быстро подошел к Юрше и зашептал:

— Есть слово к тебе. Тут сказывать нельзя.

— Где можно?

— Веди меня сам в избу. Посреди двора остановимся. Самое главное скажу. Дальше как быть, вместе думать станем.

— Ладно.

Позвал палача, сказал, что допрашивать больше не будет. Стрельца послал вперед, сам пошел рядом с пленным. Как только вышли на двор, Харитон зашептал:

— Отец мой и Аким возили тебя малолетком в Суздаль. Там тебя ласкала инокиня София. Помнишь? К чему бы это?

Юрша рассердился:

— Ты что, решил загадки загадывать? Нашел место!