Виктор Зонис - Соломон. Царь тысячи песен

Ступени, ведущие к Храму, были вырублены из цельного твердого камня, искусно отделанного медью и бронзой. По обе стороны от входных дверей, словно исполинская, безучастная к мирской суете стража, ввинчивались в прозрачное небо две могучие медные колонны.

За широкими дверями располагался первый зал Храма — Улам. Он был совершенно лишен мебели, но не казался пустым из-за нежной и загадочной игры света, льющегося из высоких окон на стены, украшенные золотыми цветами и херувимами. Самым большим помещением Храма было Святилище — поистине золотой Хейхал, куда мог входить только Первосвященник и его помощники-левиты. В центре Улама, словно оберегая его от непрошеного вторжения, переливалась глубоким светом менора Моисея, окруженная стражей из десяти семисвечников, изготовленных Хирамом из золота страны Офир. Светильники горели постоянно — днем и ночью, как вечный символ всемогущего Бога в доме имени Его. В глубине Хейхала, в помещении кубической формы, отделенная от него каменной стеной, проход в которой был завешан тканью, расшитой золотом и жемчугом, находилась Святая святых — Да— вир. Сюда мог входить только Первосвященник Израиля, только он и только один раз в году, чтобы зажечь свечи в день Йом Киппура [13] Йом Киппур — «День Искупления» или «Судный День» — самый важный из праздников, день поста, покаяния и отпущения грехов. Отмечается в десятый день месяца тишрей, завершая Десять дней покаяния. . Помещение не имело окон, потому что не предназначено было для мирской суеты и человеческих глаз. Здесь, в абсолютном покое, на Краеугольном камне вселенной — подножии Всевышнего — должен был вечно находиться Ковчег Завета под охраной двух гигантских золотых херувимов, раскинувших крылья свои от края до края. В Ковчеге Завета со времен Моисея покоилась главная святыня Израиля — Скрижали Завета.

Когда перевалило за полдень, напряжение среди людей, заполнивших Большой двор и всю территорию вокруг, достигло наивысшей точки. Толпа вдруг почувствовала — скоро, сейчас должно произойти самое замечательное со времени Исхода из Египта событие в жизни всего народа Израиля. Может быть, кто-то в огромной толпе первым предположил это, может быть, одна на всех, мысль, обращенная к Богу, дошла до Него, только вдруг тяжелый, протяжный гул многотысячной толпы внезапно оборвался, и замер в напряженном ожидании храмовый двор, замер город Иерусалим, замер великий Израиль…

Призывно, бесцеремонно вторгнувшись в напряженную тишину, взвыли рожки, мощно атаковали небо громогласные трубы, расступилась толпа. Медленно, под все возрастающие звуки музыки, на Храмовую гору поднималась процессия. Старейшины Израиля, главы колен и родов, священники и левиты, меняясь каждые двадцать шагов, в почетном карауле несли в Храм главную святыню — Ковчег Господен. Когда процессия достигла внешнего двора, появился царь, окруженный многими слугами и советниками. Он низко поклонился Ковчегу, народу, Храму и стал во главе шествия…

Соломон медленно поднялся на возвышение, внимательно оглядел людское море, раскинувшееся у его ног. Он набрал в легкие воздух, чтобы обратиться к ним со словами, давно созревшими в его сердце, но не сумел. Предательская дрожь, родившаяся в напряженных коленях, поднялась выше — к затерпшим рукам, остановилась комом в пересохшем горле. Он судорожно глотнул воздух, поднял голову и широко раскрытыми глазами посмотрел в чистое, высокое небо.

Господи, Всесильный Бог народа моего! Посмотри всевидящим оком Своим на этот Дом, который построил я с помощью Твоей и во славу Твою! Не было доселе в свете и не будет Дома достойного величия Твоего, но этот — лучший из того, что мог построить смертный человек под небом Твоим. Семь долгих лет жил я, грешный, только этим днем, днем, когда Завет Твой навеки найдет покой в высоких стенах его. Знаю, Господи, что не в силах человеческих создать жилище достойное имени Твоего. Но — все, что смог, все, что смог… — поднялась в небо беззвучная, страстная молитва. И вдруг в абсолютно чистом, прозрачном небе появилась легкая тучка. Она возникла где-то над морем, далекая, одинокая, почти прозрачная. На глазах у замершего перед храмом народа туча медленно двинулась, разрослась и, сделав широкий круг, остановилась над Храмом. И в тот момент, когда царь закончил свою беззвучную молитву, повернув суровое, просветленное лицо к людям, туча медленно опустилась вниз, прозрачными клубами окутав ноги Соломона.

— Господь сказал, что Он благоволит обитать во тьме, — хриплым голосом выкрикнул Соломон. — Потому что сам Он свет и в свете не нуждается. Господь Бог Израилев сказал Давиду, отцу моему: «С того дня, как вывел Я народ мой Израиля из дома рабства египетского, Я не избрал города ни в одном из колен Израилевых, чтобы построен был дом, в котором бы пребывало имя Мое». Господь избрал Давида быть царем над народом Израиля. Он знал о страстном желании Давида построить Храм имени Господа, но завещал это сделать мне, сыну Давида. И исполнилось слово Господа, произнесенное Им. Я вступил на место отца моего и сел на престоле Израилевом по слову Его и по воле Его. И построил я Храм имени Господа Бога Израилева и приготовил в нем место для ковчега, в котором покоится завет Господа, заключенный Им с отцами нашими, когда Он вывел их из земли Египетской. Так восславим же Бога нашего великого и обратимся со словами благодарственными сейчас к светлому духу Его! [14] 2,4 Книга Царств; Паралипоменон.

Соломон опустился на колени и воздел руки к небу:

— Господи, Боже Израилев! Нет подобного Тебе Бога на небесах вверху и на земле внизу. Ты хранишь завет и милость к рабам Твоим, ходящим перед Тобой всем сердцем своим. Ты исполнил рабу твоему Давиду, отцу моему, что говорил Ты ему, сказав: «Не прекратится у тебя перед лицом Моим сидящий на престоле Израилевом, если только сыновья твои будут держаться пути своего, ходя передо Мной так, как ты ходил передо Мной». И ныне, Боже Израилев, да будет верно слово Твое, которое Ты произнес рабу Твоему Давиду, отцу моему!

Поистине, Богу ли жить на земле? Небо и небо небес не вмещают Тебя, тем менее этот Храм, который я построил. Но призри на молитву раба Твоего и на прошение его, Господи Боже мой; услышь воззвание и молитву, которой раб Твой умоляет Тебя ныне. Да будут глаза Твои открыты на Храм этот день и ночь, на это место, о котором Ты сказал: «Мое имя будет там»; услышь молитву, которой будет молиться раб Твой на этом месте. Услышь моление раба Твоего и народа Твоего Израиля, когда они будут молиться на этом месте; услышь на месте обитания Твоего, на небесах услышь и помилуй.

Когда кто согрешит против ближнего своего и потребует от него клятвы, чтобы он поклялся, и для клятвы придут пред жертвенник Твой в этот Храм, тогда Ты услышь с неба и произведи суд над рабами Твоими, обвини виновного, возложив поступок его на голову его, и оправдай правого, воздав ему по правде его.