Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том 3

— Это в моих силах.

Король Балдуин приветствовал императора Лалибелу, как равного, титул таинственного владыки неведомой страны не вызвал у Балдуина ни малейшего сомнения. Времени на торжественный приём не было, они встретились в королевских покоях в присутствии лишь нескольких приближённых, и король счёл возможным сразу же задать наиболее волнующий его вопрос:

— Весь христианский мир полон невероятными сообщениями о великом царстве пресвитера Иоанна, который готов придти на помощь Иерусалиму. Скажите, император, брат мой, не вы ли и есть тот самый пресвитер Иоанн?

— Абуна Йоханес… — задумался Лалибела. — Нет, я не абуна Йоханес… Но имя этого великого человека неразрывно связано с древней историей моей страны времён утверждения христианства. Мне кажется, Эфиопию вполне можно назвать царством абуны Йоханеса, пресвитера Иоанна.

— Вам кажется? Вы не уверены?

— Я — монарх милостью Божией. Скажу: «Так!». И будет так. Слово монарха созидает сакральную реальность. Но я не сказал ещё этого слова.

— А вот я — монарх, лишённый Божией милости. Мы с вами, брат император, почти ровесники, нам обоим едва перевалило за 20, но у вас впереди великое правление великой державой, а я, пожираемый страшной болезнью, не доживу и до 30-и, и моё маленькое королевство вряд ли надолго меня переживёт. Предвижу анархию и крах.

— Вам, король, брат мой, Господь даровал милость, которой удостоились немногие земные монархи — вы царствуете в Святом Граде, где царствовал Соломон. Но судьба Иерусалима горька. Горька и ваша судьба.

Балдуин долго ничего не отвечал, а потом сказал с большим чувством:

— Как жаждала моя душа этих великих и страшных слов. Их мог сказать только равный мне, не просто монарх, а правитель сакральной державы. Да, я совершу своё предназначение, но потом регенты погубят священное королевство. Бог дал мне знать это. Впрочем, они погубят лишь внешнюю оболочку королевства. Я не передам им священное право царствовать в Вечном Иерусалиме, на это нет Божьей воли, теперь это совершенно ясно для меня. Духовную власть над святым королевством я передаю вам, брат мой император. Вы готовы создать державу пресвитера Иоанна?

— Король, брат мой, вам первому из земных людей я открою великую тайну. Бог повелел мне создать в своей державе Новый Иерусалим, построив для этого храмы, каких ещё не бывало под солнцем. Ныне я вижу, что Господь и вам открыл свою волю. Святому Граду Иерусалиму надлежит надолго уйти в сокрытие среди эфиопских гор. Царство пресвитера Иоанна — особое. Оно — земное, но вместе с тем — вечное. Оно не от мира сего, но оно — в мире. И не создать мне надлежит это царство, а обрести его.

— А ведь сначала, брат мой император, я всего лишь хотел просить вас о военной помощи.

— Открою вам, брат мой король, что христиане Эфиопии уже сейчас оказывают военную помощь крестоносцам. Мы ведём страшную войну с сарацинами на побережье Эритрейского моря. Каждый сарацин, который сражается с эфиопами, сражался бы с крестоносцами, если бы не мы. Иерусалим давно бы уже пал.

— Как знать, может быть, знамя крестоносцев до сих пор развевается над Святым Градом, чтобы мы смогли в полном согласии друг с другом и с Божьей волей совершить передачу священной власти. Да пребудет с императором Эфиопии благодать Божия и пчёлы Меровингов. Но мы с вами на земле уже никогда не встретимся. Тамплиеры свяжут наши царства в единую священную реальность. Ведь где Ковчег, там и Храм. А где Храм, там и храмовники.

Лалибела прощался с Эралем.

— Тамплиеры готовы принять участие в строительстве Нового Иерусалима в горах Эфиопии? — спросил император.

— Конечно. Новый Иерусалим нужен не только нам или вам. Он нужен всему христианскому миру. Будь на моём месте покойный Одон де Сент — Аман, он тут же послал бы в Эфиопию как минимум половину Ордена.

— Что сделаешь ты на своём месте?

— Осмотрюсь. Буду слушать землю и нюхать воздух. Пока тамплиеры вынуждены решать вопросы, связанные с Древним Иерусалимом. Вам, ваше величество, необходимо утвердиться на царстве. Ни вы, ни мы не знаем, какими располагаем ресурсами, в чём имеем необходимость. Хотел бы послать вместе с вами небольшое тамплиерское посольства. Несколько толковых сержантов во главе с рыцарем. Этот рыцарь — германский храмовник Георг фон Морунген. Энергичен, силён, храбр, умён. Впрочем, это можно сказать про большинство храмовников, а Георг — человек особый. Он очень много читал, и образованность его — самая разносторонняя, но даже не это главное. В душе Георга живёт удивительное стремление достичь горизонта. Не сомневаюсь, что вы оцените его.

— Мы отправляемся в путь через 2 часа. Пришли своих людей ко мне. А ведь и с тобой, дорогой друг царя царей, мы тоже никогда больше не увидимся, так же, как и с королём Балдуином.

— Но я узнаю о вас, и вы, я надеюсь, узнаете обо мне. Через 2–3 года Морунген вернётся, расскажет мне о вашем царстве, и тогда мы с вами решим, чем может быть полезен Орден при создании Нового Иерусалима. И если мы действительно совершаем Божью волю, то, я думаю, Господь не лишит нас возможности увидеться в Иерусалиме Небесном.

Крестоносный Иерусалим сражался за своё существование с лихорадочной отвагой. Подвиги стали повседневностью, героизм — обычным поведением. Затаённое отчаяние время от времени прерывалось вспышками оптимизма. Они рыдали от счастья после побед, ничего не менявших, рыдали от горя после поражений, пока ещё не порождавших окончательного краха. Они рыдали во время горячих молитв, обращённых к Богу, и рыдали, богохульствуя от отчаяния. Нервы всех крестоносцев были так натянуты, что, казалось, в какой–то момент все они разом лопнут.

Эраль понимал, что это агония. Дело было даже не в том, что силы Саладина день ото дня росли, а силы крестоносцев, напротив, убывали. О, дело было отнюдь не в соотношении сил. Вдыхая воздух Иерусалима, Эраль всей душой чувствовал, что с крестоносцами нет больше Божьего благословения. Они дерутся исключительно своими собственными силами, и благодать Божия больше их не защищает. Эраль чувствовал это и не впадал в отчаяние, понимая, что настало время не просто предельного, но запредельного мужества. Не время было рыдать о том, что Бог оставил их, время было каждую секунду помнить, что Бог любит их сейчас ничуть не меньше, чем всегда, ибо Он неизменен, и они должны любить Бога сейчас, когда Он оставил их без поддержки, не меньше, чем в дни побед.

В 1183 году Эраля избрали Великим Командором Иерусалима. Он управлял финансами Ордена с такой ловкостью, с таким мастерством и изяществом, что при всём желании не смог бы вести дела лучше, если бы Иерусалим был на пике могущества.