Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том 3

— Вот ведь незадача. У нас принято считать разгул инквизиции признаком средневековья, а это оказывается признак ренессанса. Но инквизиционные процессы — это всё–таки христианская, пусть и извращённая, реакция на действительность.

— Не соглашусь. Костры инквизиции — такой же признак разложения христианства, как и роман Рабле. Человек, который действительно любит Бога, не станет тысячами сжигать людей на кострах. Рабле воспевал скотство, а Торквемада его практиковал. Именно маньяки–инквизиторы наглядно показали, в какую скотину способен превратиться человек без Бога, даже если продолжает прикрываться Его именем.

— Может быть всё дело в ересях католицизма? Ведь в православных странах никогда не было ни чудовищной инквизиции, ни омерзительных индульгенций.

— Так и есть. Католицизм разлагается, порождая таких пап — развратников, как Александр Борджиа, это «христианство» выглядело настолько неприглядно, что «гуманисты» реагировали на него человекобожием и чёрной магией, католицизм в свою очередь реагировал кострами инквизиции, а в итоге трудно даже сказать, кто был отвратительнее — ведьмы или охотники на ведьм — ни те, ни другие не были христианами. Тамплиерское средневековье не знало ни Рабле, ни Торквемады. А там и Лютер подоспел. Протестантизм — уродливая реакция на уродства католицизма. Лютеру было против чего протестовать, но что в итоге? Протестантизм — и есть человекобожие, то есть Реформация повела Европу туда, куда и без неё катился католицизм. На Мартина Лютера католицизм отреагировал Игнатием Лойолой, и вот извольте радоваться — появились новые тамплиеры — иезуиты. Говорили даже, что иезуит — тамплиер без меча. Всё правильно. Тамплиеры с мечём уже были никому не нужны. У католицизма появилась другая гвардия — интриганы, проныры, обманщики.

— Но ведь тем временем рыцари Христа, последние тамплиеры Европы, сражались на Пиренейском полуострове в последнем крестовом походе.

— Сражались. Но в 1492 году реконкиста закончилась, мусульман окончательно изгнали за Гибралтар. Что же произошло? Торжество христианства? Нет, торжество инквизиции. По всей Испании свирепствовал страшный Томас де Торквемада, власть которого была сопоставима с властью монарха. И вот тут рыцари Христа, последние тамплиеры Европы, со всей очевидностью должны были ощутить, что пламя костров инквизиции подбирается всё ближе и ближе к ним. Они не забыли какую роль в истории Ордена сыграла инквизиция. Инквизиторы тоже помнили о том, как согласно старой доброй традиции надлежит поступать с тамплиерами. Рыцарей Христа не трогали до тех пор, пока они были нужны, но по окончании реконкисты уже ничто не могло защитить Орден.

— Но Орден Христа — не Кастилия и Арагон, а Португалия.

— В Португалии шли те же самые процессы, с некоторым разве что запаздыванием. В 1497 году король Португалии Мануэль начал дикие гонения на евреев. В 1515 году Мануэль обратился к папе Льву X с просьбой о предоставлении португальской инквизиции тех же привилегий, какие имела кастильская. Инквизиция в Португалии добилась максимального могущества к 1536 году — на полвека позже, чем в Испании. В эти годы последние тамплиеры, обитавшие в самой западной стране Европы, должны были либо исчезнуть оттуда, либо погибнуть, либо перестать быть тамплиерами. Инквизиция угрожала Ордену снаружи, а король разрушал его изнутри. По окончании реконкисты не имело смысла сохранять за Орденом ранее дарованные привилегии, и король решил превратить рыцарей Христа в обычную личную гвардию. Король сам стал магистром Ордена Христа.

— Осуществилась, наконец, мечта Филиппа IV? Насколько помню, король Франции тоже предлагал себя Ордену в качестве великого магистра, когда же ему отказали, вскоре уничтожил Орден.

— Совершенно верно. У португальских тамплиеров был хороший пример перед глазами. Они помнили, что отвергнув короля в качестве магистра, рыцари вскоре начинают гореть на кострах. К тому же в Португалии того времени было куда больше умельцев и любителей сжигать людей, чем во Франции при Филиппе. Не говоря уже о том, что португальская инквизиция, в отличие от французской, подчинялась лично королю. То есть у рыцарей Христа не было выбора, они вынуждены были признать своим магистром короля Мануэля.

— Но подчинить Орден королю, это всё равно что уничтожить его. Чем в этом случае орденские рыцари отличались от королевских?

— Пока ещё тем, что они были монахами. Оставалось сделать последний шаг — отменить обет безбрачия. И король Мануэль сделал этот шаг, он добился от папы Александра VI буллы, позволяющей рыцарям Ордена жениться. С этого времени рыцари Ордена Христа стали обычными светскими рыцарями, подчинёнными королю, и отличались от прочих рыцарей только плащами, которые уже ничего не значили. Итак, на рубеже XV–XVI веков Орден Храма, скрывающийся под обличием Ордена Христа, был окончательно уничтожен. В Европе не осталось тамплиеров.

— Преобразованный Орден, очевидно, тут же начал хиреть?

— Да как раз наоборот. Если во время коронации Мануэля в 1495 году Орден Христа насчитывал 80 командорств, то к концу 1521 года — уже 454 командорства, разбросанных по Португалии, Африке, Индии. При следующем короле Жуане III, количество рыцарей Христа неуклонно росло.

— Ну да, понятно. Светские рыцари хлынули в Орден, потому что теперь это было легко и приятно — монашеских обетов принимать уже не требовалось. Внешне окрепший Орден был полностью разрушен внутренне. К слову сказать, именно такая судьба ждала бы французских тамплиеров, если бы их не сожгли на кострах. А известны ли какие–либо протесты со стороны последних тамплиеров?

— В 1530 году священник Ордена Христа отец Антонио предпринял попытку преобразования Ордена, восстанавливая цистерианские правила. Это сразу же вызвало конфликт между рыцарями и священниками Ордена, многие потеряли желание служить в Ордене Христа. Как видишь, рыцари, по–прежнему щеголявшие кроваво–красными крестами на плащах, уже не хотели угнетать себя монашескими строгостями. Мир стал другим, тамплиерство — монашеское рыцарство, окончательно вышло из моды. К слову сказать, судорожную попытку отца Антонио восстановить тамплиерство можно было трактовать, как государственную измену, потому что, восстанавливая цистерианские правила, он де–факто переводил Орден из королевской в церковную юрисдикцию. Разумеется, эта попытка провалилась.

Такая судьба постигла не только Орден Христа, но и другие пиренейские военно–духовные Ордена (Калатрава, Алькантара), которые несколько столетий вытягивали на себе реконкисту. Революционная идея Гуго де Пейна, совместившего рыцарство и монашество, продержавшись четыре века, наконец, полностью себя исчерпала, произошло расщепление Орденов на духовную и светскую часть. В духовной части Ордена приобрели черты обычных монашеских Орденов, таким образом возвращаясь в подчинение Церкви, а в светской части Ордена являли собой теперь группы обычных рыцарей, для которых чистота крови играла большую роль, чем религиозная воодушевлённость.