Анна Пылаева - Водораздел

Однако для человека, глядящего на мир глазами Волынина, ничего странного или противоречивого здесь не было. Для управленца, оказавшегося в свое время в самом эпицентре абсолютно системы власти абсолютно азиатской, выстроенной в Великоволжском крае, никаких сомнений здесь быть не могло. Его шеф губернатор Агарков пользовался всеми почестями, всеми привилегиями, всеми атрибутами власти восточного деспота, этот «волжский баши», как его окрестили газетные острословы, превратил Великоволжский край в каганат, и даже суверенитет федеральной власти в 90‑е он признавал скорее формально. Для того, кто находился всего на одну ступеньку ниже этого самодержца, единственной и подлинной целью жизни могло стать только восхождение на трон Великоволжского падишаха. И какими пресными и скучными должны были казаться после реалий Великоволжского каганата московские кулуарные будни, какими полинялыми казались федеральные ковровые дорожки. Ведь в этих кулуарах Волынин был не то что вторым — он явно не попадал даже в первые два десятка. Здесь он вынужден был часами просиживать в приемных больших людей, ожидая, когда его соблаговолят пригласить. Здесь ему порой приходилось вести витиеватые и бессмысленные переговоры, а еще вежливо улыбаться и любезно раскланиваться. Но дело было даже не в скромной роли, которую он играл в федеральной политической системе. Здесь, в Москве была совсем другая культура, другая эстетика и другая философия отношений. Здесь, существовало множество придворных кланов, олигархических групп, здесь двенадцать ведомств носили погоны, и каждый мало–мальски приближенный к федеральным чертогам считал себя исключительным носителем права на жизнь и смерть, здесь никто не мог рассчитывать на подобрастные взгляды снизу вверх. Разумеется, за исключением очень ограниченной группы лиц, находящихся на самом верху пирамиды властной вертикали. Но узок круг их, и страшно далеки они… Так же, как далеки и недоступны кремлевские звезды… И возвращение на историческую родину в качестве полновластного ее правителя становилось целью существования. Только этим в глазах вице–спикера был оправдан его переезд в Москву, который он считал кратковременным загибом, призванным привести его к конечной цели — Великовожскому трону.

Впрочем, был у Волынина еще и собственный бизнес. Он являлся одним из совладельцев группы компаний «Бутон», занимавшейся производством разных жировых продуктов, но в последнее время выходившей и за эти рамки. В период вице–губернаторства Волынина «Бутон» монополизировал рынок масла и майонеза в регионе, а в последний год раскинул свои сети и за его пределы. В его состав входили масло–жировые комбинаты, располагавшиеся в Томской, Курской и Волгоградской областях, он также владел пакетом акций одного из подмосковных комбинатов. Вторым совладельцем и гендиректором группы компаний был давний друг Волынина Сергей Бурцев, с которым они начинали бизнес еще в начале 90‑х.

Когда Волынин приехал в московский офис «Бутона», Ярыгин уже ждал его в приемной. Вице–спикер велел ему идти следом в кабинет и как обычно, попросил отключить все мобильники и вытащить из них батареи, и сам проделал то же.

Когда все было сделано, Волынин запер дверь кабинета на ключ и предложил Ярыгину рассказать, что произошло в регионе накануне.

— Да ничего особенного, — пожал плечами тот, — захватили порт под предлогом ускоренного банкротства по иску Чавии, приняли Каначика, допросили его так энергично, что тот помер, обычное дело.

— Ты мне не пересказывай того, что я и так знаю, — оборвал его вице–спикер, — ты лучше скажи, много ли Каначик успел рассказать, пока не помер, и что вообще с ним произошло.

Вице–спикер слегка опасался начальника своей службы безопасности. Ярыгин в прошлом служил в спецназе внутренних войск и дослужился до подполковника. Волынин внимательно изучил его биографию, прежде чем взять того на работу, и знал, что у того немалый боевой опыт в таких горячих точках как Карабах, Фергана, Ош, Ингушетия и наконец, первая чеченская кампания. Знал вице–спикер и то, что Ярыгин лично проливал кровь и даже расстреливал арабских наемников в Чечне и как всякий человек, не совершивший ни одного убийства своими руками, инстинктивно побаивался своего подчиненного, хотя и старался всячески это скрывать. Вот и сейчас глядя в глаза Ярыгину, он инстинктивно почувствовал холодную сталь возле своего горла и липкий подсознательный страх.

Ярыгин оглядел по сторонам, а потом спокойным тоном произнес:

— Его сразу после задержания доставили в РУБОП и там сильно избили. Потом с ним провел беседу лично Мордашев. Насколько мне известно, он предложил Каначику дать показания на вас, Резо и Сабурова в обмен на улучшение условий содержания под стражей и последующее освобождение. Понятно, что показания на вас его интересовали в первую очередь.

— Так, так, — произнес вице–спикер, нервно теребя галстук и покусывая губы, — дальше, что было?

— Ну, Каначик естественно как правильный пацан послал его куда подальше. После этого его попытались подвергнуть пытке, вставив ему в задницу электрический провод под напряжением, правда, не очень высоким, чтобы не помер. Ну а как только вставили, так сразу и помер. Судмедэкспертиза констатировала обширный инфаркт. Сердечко–то негодное никуда оказалось.

— То есть, сказать он ничего не успел? — слегка успокоившись спросил Волынин.

— Абсолютно ничего, — подтвердил Ярыгин.

— А ты–то откуда знаешь все эти подробности? — поинтересовался Волынин.

Ярыгин подумал пару секунд, потом объяснил:

— У меня есть надежные источники в РУБОПе. Информация из первых рук, от очевидцев.

— Так, так, — сказал вице–спикер, потирая руки и пытаясь изобразить улыбку, которая все равно выходила нервной, — а скажи–ка, уж не твои ли источники помогли ему отправиться на тот свет?

Ярыгин пожал плечами и спокойно улыбнулся.

— Меня там не было, — сказал он, — и поэтому утверждать это со стопроцентной уверенностью я не могу. Но я дал соответствующее распоряжение сделать так, чтобы Каначик не смог ничего рассказать.

— Вот значит как! — уже совсем расслабившись заявил вице–спикер, — ну уж раз так все обернулось, скажи, сколько стоят услуги твоих информаторов?

— Все финансируется в плановом порядке из средств бюджета группы компаний, выделенных на организацию спецмероприятий по обеспечению безопасности, — ответил Ярыгин, — но ребята не отказались бы от премии, если, конечно, бюджет позволяет ее выплатить.

— Отчего ж не позволяет, все позволяет, — весело сказал Волынин, после чего открыл служебный сейф, вытащил оттуда конверт и вручил его Ярыгину. Тот в ответ кивнул.