Анна Пылаева - Водораздел

— Расписание есть?

— А как же, товарищ полковник, обижаешь, — улыбнулся Михальчук и извлек из внутреннего кармана сложенную вчетверо бумажку, — наше с вами ведомство просто обязано располагать всей полнотой информации.

Брусницын быстро пробежался по ней. Потом отложил и сказал.

— Это хорошо. Значит, говоришь, завтра вечером, как полагается, приватный междусобойчик намечается у Дмитрия Ивановича?

— Это не я говорю, это наши осведомители.

— Да ладно, не скромничай. А скажи–ка мне вот что, Юра. Правда ли, что слухи ходят по нашему управлению, что генерал наш на повышение собрался?

— Ну, этого я уже не знаю, — затряс головой Михальчук, — но пару раз слышал, будто он идет к полпреду Коренчуку, то ли на зама, то ли на пома. Но слухи неподвержденные, поэтому врать не буду. Чего не знаю, того не знаю

— А, скажи–ка мне, Михальчук, что слышно о преемнике, если, конечно, это вот все по генералу нашему подтвердится.

— Пока ничего конкретного. Но слухи ходят разные. Согласно одной версии, ждут варяга. Сверху. Возможно, из Москвы кого–то спустят. А согласно другой, это может быть Усольцев, начальник службы конституционной безопасности.

— А почему он?

— Говорят, его в администрации желают видеть, и что Мордашев его рекомендовал.

— А с чего это вдруг у Александра Константиныча такая любовь к Усольцеву появилась?

— Не могу знать, товарищ полковник. Но слухи ходят… В общем, помните дело про этих чеченов и про похищение дочки Гольцмана, которую в Чечне нашли.

— Ну, и дальше что…

— Говорят, но я, сам понимаешь, конечно, этого не знаю, и этому нисколько не верю…

— Да, говори, Михальчук, не боись, ты же мне чужие слова пересказываешь, а знать всякие слухи да сплетни — сам понимаешь, это наша работа.

— В общем, говорят, будто генерал наш в этом замешан. И Усольцев тоже. И что чеченцы на базе РУБОПа дали показания, и поэтому теперь, что товарищ генерал, что Усольцев, все у Мордашева под колпаком.

— Вот значит, как…

Полковник достал сигарету, чиркнул зажигалкой и задымил. Подымив с полминуты, он вдруг спросил:

— Скажи–ка, Михальчук…Хочешь на мое место?

Михальчук слегка растерялся.

— Да говори, не стесняйся, только честно. Мы все люди свои.

— Вообще–то я считаю, что никто не справится с этой работой лучше, чем вы. Я, конечно, не отказался бы, но…

— Вот за что я тебя люблю, Михальчук, так это за честность, — и Брусницын подошел к Михальчуку и положил руку на его плечо, — а теперь сам посуди. Занять ты его можешь при двух раскладах. Либо если меня отсюда сапогом да под задницу, либо если я уйду на повышение.

— Ну, конечно, только если ты пойдешь на повышение.

— Вот и я так думаю, Михальчук. А чтобы наши мечты стали явью, просто думать мало. Придется нам с тобой поработать, причем стахановскими темпами. Готов ли ты к этому, Юра?

— Всегда готов, Леха.

— Вот это правильно, это по–нашему. А теперь иди и работай. Держи ситуацию под контролем, круглыми сутками, без перерыва на сон, еду и чего там у тебя еще. И докладывай мне все незамедлительно.

— Вас понял, товарищ полковник, разрешите идти?

— Иди. Да, кстати, скажи–ка мне, это так, или я ошибаюсь, что Волынин Виталий Владимирович давно уже не был в наших краях.

— Да уже больше двух месяцев.

— Двух месяцев, говоришь… — полковник задумчиво уставился в потолок, — то есть с момента инаугурации губернатора на второй срок.

— Да, получается так.

— Ну, ладно, иди, иди.

Как только дверь захлопнулась, полковник снова достал бутылку и налил себе еще полстакана. Осушив и его, он подошел к окну и закурил.

— Так, так, — начал он бормотать, глядя на шумевшую внизу улицу Дзержинскую, — похоже, что между Дмитрием Ивановичем и Виталием Владимировичем отношения–то испортились… Похоже, все не так плохо, как казалось вчера. И ты еще горько пожалеешь, дорогуша, о своем поведении, на этот раз ты плохо сообразила и просекла смену внутриполитической обстановки, — договорив, он потушил сигарету, покрошил ее в пепельницу и вернулся в свое кресло.

…

Генерал Гладышев вернулся в свой кабинет в довольно взвинченном состоянии. Первым делом, он пошел в свой персональный туалет, где вымыл лицо, потом сменил костюм и освежился одеколоном. После этого он взял набрал номер дежурного. У дежурного он затребовал график визита полпреда, внимательно его изучил и произнес:

— Ну, я вам, сволочам, еще всем покажу!!!

Потом достал бутылку водки, распечатал его, налил себе стопку и залпом осушил. Немного посидев, он открыл свой личный сейф и углубился в него, а затем извлек на белый свет несколько папок. Внимательно их просмотрев, он произнес:

— Ну, хорошо, еще посмотрим, кто кого чьим компроматом перешибет…

Посидев около пяти минут, он взял в руки мобильник и набрав номер Мордашева, жалобно сказал:

— Але, Александр Константиныч? Это я. Вот звоню вам защиты просить. Уголовники эти достали. Все требуют, чтоб я их вопрос порешал… Да, сами знаете какой… Вы же хотите, чтоб я в живых остался… вы бы вопрос этот с ними как–то порешали. Увидеться бы надо, все обговорить. Сегодня никак, да? Завтра вечером? То есть после приезда полпреда? По результатам разговора? Ну хорошо, давайте хоть так.

После этого генерал позвонил своему давнему знакомому помощнику полпреда президента Юрию Копылову и попросил подтвердить завтрашнюю аудиенцию у полпреда. Тот все подтвердил:

— Все нормально, Толя, завтра будь в боевой готовности, — заверил он его.

Положив трубку, генерал осушил еще одну стопку водки, потом откинулся на заднюю спинку кресла и уставился в потолок. Из размышления его вывел звонок телефона, да не какого–нибудь, а вертушки. Генерал не мешкая схватил трубку и машинально привстал, как всегда бывало в таких случаях.

— Генерал–майор Гладышев у телефона, — бодро отрапортовал он, и две выпитые рюмки никак не ощущались в его голосе.

— Слушай, Анатолий Иваныч, — проговорил голос оттуда.

— Слушаю, — ответил генерал и мгновенно вскочив со своего кресла вытянулся по стойке смирно с зажатой у уха трубкой.

— А что там у нас с поставкой? — поинтересовался голос.

— Все нормально, прибытие по расписанию.

— Ты смотри, Анатолий Иваныч, головой отвечаешь. Я к тебе сегодня ребят зашлю для контроля, а ты будь уж так добр, пропуск на машину выпиши и дождись их в своем кабинете вечером.

— Вас понял, — ответил генерал, после чего связь закончилась.

Через полчаса генерал вызвал дежурного по управлению и дал указание выписать пропуск на некую машину — черную бэху с московскими номерами.

В тот же вечер генерал отпустил свою секретаршу.

— Иди с Богом, — сказал он ей, — а я еще поработаю. Дел накопилось невпроворот.