Анна Пылаева - Водораздел

— Понял, понял, — закрывая лицо руками проговорил Сидоров, — я все заплачу. Завтра заплачу. Только не бейте больше.

Полпред приземлился в половине десятого, прилетев на персональном Як‑40, в городском аэропорту Великоволжска. Встречать его приехал сам губернатор Агарков вместе со всей региональной верхушкой. В кучке встречающих можно было разглядеть спикера Областной Думы Харченко, вице–губернаторов Кейтеля, Мордашева и Шумилова, еще нескольких простых вице–премьеров, мэра города Аксюту, начальника ГУВД Синельникова и краевого прокурора Маклакова. Отдельного внимания явно заслуживал краевой уполномоченный по правам человека Артур Абрамович Шлифельсон, который приехал встречать полпреда в прокурорском мундире с погонами генерал–лейтенанта.

— Это что такое?!!! — заорал не своим голосом прокурор Николай Маклаков, неожиданно узнав в краевом омбудсмене своего коллегу, — это что, блядь, за маскарад?!!!

— Да, вот, Николай Иванович, чтоб, так сказать, соответствовать моменту, — робко попытался оправдаться правозащитник.

— Я тебе покажу «соответствовать моменту», чучело!!! — орал прокурор, — а ну быстро вон отсюда, чтоб глаза мои не видели!!! И запомни: еще хоть раз увижу в мундире прокурорском — пойдешь у меня по статье за дискредитацию органов!!! Ты меня знаешь!!! Мое терпение лопнуло!! Это последнее предупреждение!

— Ухожу, ухожу, — послушно кивал главный краевой правозащитник, быстро ретируясь, но при этом он никуда не ушел, а лишь спрятался за спинами журналистов, отобранных губернаторским пресс–секретарем Вайнбергом. Отобраны они были буквально накануне, и многие из них узнали о том, что аккредитованы на встречу с полпредом около полуночи, и поэтому откровенно зевали.

Губернатор приехал на личном БМВ, бодро вышел на свежий воздух и стал здороваться с присутствующими в первом ряду.

— Нет, послушайте, Дмитрий Иванович, — жалобно сказал прокурор Маклаков, обменявшись с губернатором рукопожатием, — совсем они ведь страх потеряли! Над прокурорским мундиром надсмехаться! Да что же это делается–то, а! Куда ж это мы катимся!!!

— Ничего, Николай Алексеевич, не волнуйся, — бодро отвечал губернатор, — разберемся. Меры примем. Ну чего ты разволновался так. Ну, клоун он клоун и есть. Я с ним сам лично поговорю.

Тем временем показался самолет в небесной дали, вскоре он совершил посадку и зарулил на стоянку. Тут же подогнали девицу в кокошнике и с караваем, а за ней целый хор, местный казачий народный ансамбль, который губернатор считал своей личной гордостью и даже возил с собой во время своих заграничных вояжей.

Едва полпред покинул пределы самолета и ступил на трап, ансамбль разразился дружным и громким хором:

— К нам приехал, к нам приехал, Сергей Виленыч дорогой!

Полпред, поначалу слегка ошарашенный, быстро взял себя в руки и резво сбежал вниз по трапу, чтобы попасть в крепкие мужские объятья губернатора Агаркова.

— Сергей Виленыч! — закричал тот, — вот радость–то какая у нас! Сам приехал! А вот хлеб–соль, отведай, а!

— Здравствуйте, Дмитрий Иванович! — отвечал тот, освобождаясь из крепких губернаторских объятий, — вот наслышан о вашем легендарном губернаторстве! Хочу, так сказать, лично взглянуть! О вашем крае легенды ходят! — все это он проговорил быстро, буквально за три секунды, но очень членораздельно.

Полномочный представитель Президента в Нижневолжском федеральном округе Сергей Виленович Коренчук был моложав, невысок и носил очки, и всем своим видом напоминал пионера–отличника. Еще при своей внешности и к своим 37 годам он был человеком с непростой и насыщенной биографией. Успел он поработать вице–премьером российского правительства по экономике и в этом качестве приложить свою руку к дефолту. После дефолта он несколько месяцев отсиживался в далекой солнечной Австралии, а ближе к выборам снова всплыл в Москве в качестве главы одного либерального блока, с которым он кое–как прошел в Госдуму и возглавил там небольшую фракцию. А с приходом к власти действующего Президента, неожиданно оказался снова востребован на государевой службе, и получил назначение полпредом Президента в Нижневолжский федеральный округ. И вот теперь совершал он свою ознакомительную поездку по подшефным регионам.

— Поехали, Сергей Виленыч, поехали, — отвечал губернатор, и толпа встречающих расступилась, как мановению волшебной палочки, и только щелкали камеры фотокоров губернаторского пула.

— Вот прошу, добро пожаловать в мой автотранспорт, — сказал губернатор, лично распахивая перед полпредом заднюю дверцу «Мерседеса».

— Спасибо, — сказал полпред, — неплохо для главы региона, очень даже неплохо.

— Стараемся соответствовать, Сергей Виленович, — сказал Агарков, усаживаясь на кожаное заднее сиденье рядом с полпредом, потом он махнул рукой, и лимузин покатился восвояси. За ним тронулся и весь остальной кортеж. На своих персоналках поехали первые лица, а за ним еще около десятка машин, набитых охранниками и референтурой. Впереди аккуратно расчищала дорогу громкой связью машина ГИБДД. Тем временем, оставшихся на летном поле журналистов провели в микроавтобус и распихали там кое–как. «Газель» заворчала и тоже тронулась с места.

По прибытии в специальный дом приемов краевой администрации, в который Агарков превратил городскую консерваторию, выстроенную в духе древнерусского барокко–ампира времен Александра III, начался торжественный прием в честь полпреда. Первой его частью явилось так называемое «пре–пати», как выражался министр внешних связей Пентюх, считавшийся при дворе Агаркова большим спецом по части светского этикета. Собственно говоря, сценарий таких приемов был написан им же еще три года назад под тогдашнего Президента. Заключалось это пре–пати в том, что представители краевой администрации ходили по большому и по очереди представлялись полпреду, а представлял их лично губернатор, ставший ведущим вечера. Между ними шныряли официанты с закусками и выпивкой, в том числе шаманским и всевозможными коктейлями, с абсентом и Бейлисом, которые стали подаваться на губернских светских меропоприятиях по инициативе все того же Вольво.

Тем временем представители краевой элиты подходили к полпреду засвидетельствовать почтение, а губернатор лично представлял каждого.

Элита!!!… — восклицал он при этом, — это практически, совесть нации!!! Да! Это, знаете ли, не хухры–мухры… Это элита в квадрате, да!!!! — и губернатор энергично жестикулировал при этом.

Тем временем на шум вынырнул Антон Абрамович Шлифельсон, который никуда не уехал, а тихо затерявшись в толпе, обнаружился теперь в самый разгар приема, причем одетый все в тот же самый прокурорский мундир при генерал–лейтенантских погонах.