Анн Бренон - Нераскаявшаяся

— Сдается мне, Гильельма, — сказала тогда ласково Бона, — что ты разве что чуть–чуть меньше ростом, чем мой четырнадцатилетний сын Пейре…

Гильельма радостно бросилась на шею своей подруге.

Юного Пейре Думенка, который вместе со своим кузеном Пейре Гвибертом охранял холм, возвышающийся над Фергюс, позвали, чтобы тот встал рядом с молодой женщиной, плечом к плечу, и померился с ней. Всех очень захватила эта авантюра. Наконец, примерка удовлетворила Бону, и она, смеясь над тем, как ее сын всё краснел и конфузился, увела возбужденную Гильельму в дом, чтобы помочь ей уложить вещи для путешествия. Хотя Бона и смеялась, но ее опухшие глаза свидетельствовали о том, что еще недавно она много плакала. Ее старый муж умер в прошлом месяце. Она готовилась к этому на протяжении долгих недель. Хорошо, что этот храбрый человек смог достичь счастливого конца и получить его из рук сына Мессера Пейре Отье, Жаума из Акса, который в это время прятался в Фергюс, собираясь потом идти в Лаурагэ. Но скорбь благородной дамы всё еще не утихла.

У юного Пейре был костюм на смену. Правда, он был довольно поношеным, и мальчик не очень им дорожил. Его красивая, плотная и блестящая ткань глубокого зеленого цвета, была потертой на локтях и по краям. В то же время, капюшон был просторным и удобным, а воротник, сделанный из хорошей кожи, твердым. Гильельма была в восторге. Она никогда в жизни не носила одежд, выкрашенных в зеленый цвет. Внезапно она вспомнила яркие, разноцветные платья кастелянки из Монтайю, Беатрис де Планисоль, и подавила ухмылку. В отличие от нее, она вовсе не собиралась украшать себя и выставлять напоказ свою женственность, а наоборот, скрыть ее под грубой тканью мужской одежды. Бона тем временем вытащила из сундука красивую льняную рубаху, пару не очень стоптаных туфлей и, наконец, теплые штаны из крашеной шерсти. Когда она посмотрела на Гильельму, то не могла удержаться от вопроса:

— Говорят, что ты очень спешишь покинуть нас, Гильельма. А ведь и вправду, что ты собираешься делать в Сабартес?

— Насколько я понимаю, Бона, мы должны сообщить новости тамошним людям и вернуться с известиями о них. Старший очень озабочен судьбой своего брата, доброго человека Гийома из Акса, а также Андрю де Праде и юного Раймонда де Кустаусса. Он хочет знать, в безопасности ли они, и как дела у Церкви в графстве Фуа. Говорят, что инквизиторы Тулузы и Каркассона вместе начали широкомасштабные согласованные операции. И что граф Гастон де Фуа, уж не знаем, по какой причине, не является больше для нас защитой от злодеяний Рима. Первой их мишенью будет Сабартес, а потом Тулузэ… Что до остальных местностей, то и им недолго ждать своей очереди.

На следующее утро, еще не занялся день, двое молодых людей уже готовились выступить в путь. Мессер Пейре Отье снабдил их надежными адресами, сообщил им имена и пароли. Они должны были обогнуть Тулузу, пройти через Лантарес, Орин и Тарабель, потом свернуть к югу, на Гардуш и Саверден, и достичь графства Фуа. В городке Саверден они могут найти пристанище в доме нотариуса Гийома Хуго, племянника Старшего, сына его сестры Азалаис. В этом добром доме им укажут, какая из дорог на Фуа и Тараскон безопасна, и как лучше пройти по холмам в горы.

Гильельма как можно туже стянула повязку, поддерживающую грудь, чтобы попытаться скрыть свои женственные округлости. Она поморщилась. Слишком тесно. Она так даже дышать не сможет! Она размотала и сняла повязку, надела короткую рубаху прямо на голое тело, затянула ее на талии, слегка понервничала, запутавшись в шнуровке штанов, и, наконец, надела красивый зеленый камзол. Он был достаточно широким и плотным, чтобы скрыть ее стройную фигуру в своих складках и создать впечатление широких плеч. Видать, некоторые мальчики тоже так делают. Бернат смотрел на нее, лукаво прищурившись, и улыбался.

— Ты никогда не станешь похожа на мальчика, — сказал он. — Теперь ты выглядишь еще красивее, но всё равно — как прекрасная девушка.

Он подошел, очень ласково засунул руку ей под рубаху и вытащил сарацинское украшение, затанцевавшее на длинном кожаном шнурке.

— Оно принесло нам счастье, и скоро, если Бог так захочет, мы скажем об этом Пейре…

Теперь Гильельме осталось только уложить волосы в косу, которую она то сплетала, то расплетала. Потом она по самые глаза накинула капюшон. Капюшон путешественника. Не часто ей придется его снимать! Бернат помог ей высоко поднять воротник мужского камзола и затянуть пояс на талии. Затем он глянул на ее ноги.

— Эта обувь долго не протянет. Но ничего, по дороге мы купим тебе новую.

На поясе у Гильельмы, в кожаном чехле, висел маленький пармский ножик, который подарил ей Старший. Последний из тех, что остался у него из партии товара, который они с братом когда–то принесли из Италии. За поясом у Берната, вместе с огнивом и пастушеским ножом, с которым он никогда не расставался, висел небольшой кошель. Его тоже вручил им Старший, чтобы они могли тратить деньги на свои нужды в дороге. Потом оба завернулись в плащи, перекинув их края через плечо, и поспешили покинуть гостеприимный Фергюс. Не стоило мешкать, если они действительно хотели двинуться в путь.

На вершине холма они остановились и посмотрели на юг, где на горизонте в голубизне утреннего света вырисовывалась полупрозрачная линия Пиренеев.

В одежде мальчика, практичной и более удобной, Гильельма чувствовала себя, как на крыльях. Так ходить намного лучше, говорила она, потому что ноги не путаются в юбках. Их путешествие было веселым. Это удивительное ощущение свободы, когда ничто не сковывало ноги, наполняло Гильельму радостным восхищением. Ей хотелось, чтобы путь этот никогда не кончался. Горы, мир ее детства, становились все ближе. Это была ее страна, и туда она вела Берната. Возможно, Несчастье и сможет нанести по ним удар, но это будет потом. А сейчас жизнь казалась ей бесконечной, трепетной, как новорожденная весна… и, казалось ей, конец может оказаться не таким уж плохим.

Они старались, где только можно, избегать бургад и больших дорог, опасаясь ненужных встреч, особенно со стражей, городской охраной или дозорными. Что, если им покажется подозрительным, как низко Гильельма опускает свой капюшон, дабы скрыть волосы? Бернату были хорошо известны все дороги до самого Лантарес. А потом добрые верующие указывали им путь. Они разувались и закатывали штаны до колен, чтобы переходить вброд реки. Иногда она брызгала на него водой и разражалась хохотом.