Анн Бренон - Сыны Несчастья

Но Пейре решил не сдаваться. Поскольку ему прямо не отказали, он сделал хорошую мину и старался показываться в доме Бернады так часто, как только мог. Он вежливо приветствовал мать семейства, беседовал с отцом об овцах, давал советы, не останавливался перед тем, чтобы предложить свою помощь и добился, наконец, того, чтобы они эту помощь приняли. Хозяин дома, хмурясь, поднимал на него хитрые глаза, иногда расспрашивал об отце, о братьях, о Монтайю. Сын ткача. Пейре с гордостью демонстрировал прекрасную вещь — синий баландран, который выткал отец и сшила мать. Хозяин зубоскалил, но ничего не говорил по сути. Сидя у очага за прялкой вместе с сестрами и не обращая внимания на мать, Бернада пристально смотрела на молодого человека. Когда он вставал, чтобы уходить, она обычно провожала его до дверей, и даже делала несколько шагов вместе с ним по дороге. И когда он оказывался с ней рядом, то старался обнять ее, прикоснуться к обжигающему теплу ее шеи, а она говорила ему, что в любом случае выбрала бы его, что всё, что ей нужно, это такой вот парень, как он, сильный и гордый. Что она уверена — он способен заработать им обоим на жизнь. Просто никогда не надо открыто перечить ее отцу, вот и всё. Но когда молодой человек, возбужденный ее авансами, являлся на следующий день, она порой отказывалась даже смотреть в его сторону, и он сконфужено сидел в фоганье, обмениваясь какими–то банальностями с ее отцом и матерью. И когда он уходил с их хутора, она даже не делала ему ни малейшего знака поощрения. И такая игра продолжалась долгие месяцы.

Пейре терзался, но оставался упорным и упрямым. Совершенно непредсказуемым для него образом, Бернада д’Эсквина то бросалась в его объятия, то игнорировала его, то с искренней радостью обсуждала с ним его планы, успехи и достижения, то не разговаривала с ним по нескольку дней. После чего говорила ему, что у ее отца тяжелая жизнь, и он должен это понять. Но больше всего молодого человека волновало то, что все его чудесные любовные приключения, от которых у него спирало дыхание, но которые не приносили пока никаких ощутимых результатов, а только кружили ему голову и занимали все мысли, все больше и больше изолировали его от друзей. В основном, здешние пастухи воспринимали его как родственника и кузена Раймонда Маулена, тоже родом из Монтайю. Часто Пейре Маури с искренней теплотой приглашали на посиделки к новым обитателям бастиды Арка, земляков из Сабартес. Там он встретил старого знакомого Гийома Эсканье из Соржеата, переселившегося сюда после смерти отца, вместе со старой матерью, сестрой Гайлардой, шурином Микелем Лейтом, младшей сестрой Эксклармондой и младшим братом Арнотом. Они жили в маленьком домике, расположенном довольно далеко от дома его старшей сестры Маркезы и ее мужа Гийома Ботоля. Вся эта молодежь часто собиралась вместе, смеялась и шутила, общаясь говором родных гор. Они также встречались с большой семьей Пейре — Сабартес. Это были уже зрелые люди, которые хорошо здесь устроились и скопили много добра.

Старший в семье, Раймонд Пейре, называемый Сабартес, родом из Синсата, и его жена Себелия из Ларната, а также теща Раймонда Гузи, жили в долине Арка с самого основания бастиды, уже хороших десять лет. Он был одним из самых крупных скотоводов в этом краю, и нанимал пастухов, чтобы присматривать за овцами, мулами, ослами и лошадьми.

У Раймонда и Себелии Пейре рождались только дочери. Две старшие были уже совсем взрослыми и жили с мужьями далеко отсюда. Младшие же были еще маленькими — среди них был и грудной ребенок, страдавший нехорошей лихорадкой. А сыновей не было совсем. Но трое братьев Раймонда — Пейре, Бернат и Гийом — тоже поселились здесь, каждый со своей женой, своей отарой, и в собственном доме.

Юного пришельца Пейре Маури, совсем недавно, в канун святого Михаила сентябрьского 1301 года, спустившегося с пастбищ в долину Арка с отарой кузена Раймонда Маулена, радостно принимали в домах друзей. И каждый спешил поздравить его с хорошим выбором, с тем, что он решился начать новую жизнь в счастливой долине, далеко от голодных высокогорий. И все ему обещали дружбу и помощь. Его представили всем новым знакомым, всем новым соседям, жителям Арка, жившим еще в старой деревне — Русам, Мойшанам, и даже самому Раймонду Гайроду, бальи мессира Жиллета де Вуазена.

Новая жизнь открывалась перед ним.

Но все же по вечерам, гостя у Пейре, Эсканье, Ботолей или Мауленов, к которым он ходил все чаще и чаще, несмотря на дружескую атмосферу этих домов, в нем все чувствительнее просыпалась ностальгия по высокогорью. По нищей и роскошной земле, где остались только скалы, чтобы их вспахивать, только камни, чтобы кормить ими людей, где зимние снега обжигают дыхание холодом, а налоги и повинности графа и Церкви скоро совсем задушат бедных людей. Но летом трава там пахнет, как нигде в мире, и нигде нет такого прозрачного света. Земля д’Айю, высокое плато, подобное двум рукам, протягивающим чашу к небу, Сабартес, протянувшееся вдоль глубокой долины Арьежа, под голубыми вершинами Андорры и дю Палларс. И Пейре вспоминал взгляд матери, звонкий голос брата Гийома, лесоруба. И вновь ностальгия сжимала ему сердце — ностальгия по добрым людям. Добрым людям, которые вернулись, которых он недавно встречал. В Монтайю. Мессер Гийом Отье и Андрю из Праде…

По каким–то еле заметным словам, неуловимым жестам, он внезапно понял, что многие из его друзей в Арке, пришедшие из Сабартес, — это добрые верующие, как его кузен Раймонд Маулен и его жена Эглантина, как Гийом Эсканье и его мать, старая Гайларда. Но почему они больше не говорят с ним о своих надеждах и страхах? Пейре чувствовал, как взгляды людей захлопываются перед ним, словно двери. И вот настал декабрь, время окота. Раймонд Маулен постелил Пейре тюфяк прямо в овчарне. Юноша спал, согреваемый теплым и сладким дыханием овец, в тяжелом духе шерсти, среди перестука копыт, шорохов и тихого блеяния. Он вскакивал на ноги при всяком тревожном сигнале, помогая явиться на свет ягненку, который шел поперек утробы матери, пододвигая новорожденных к набухшему вымени, спутывая слишком беспокойных овец, чтобы они не затоптали ягнят, утихомиривая тревоги отары. Но теперь его почти не приглашали в вечернюю пору посидеть у очага с соседями.

И Пейре подумал о том, что Гийом Эсканье доверял ему в первые дни, когда он только поселился в деревне, несколько месяцев назад. Теперь он не доверял ему больше. Но тогда он узнал одну вещь: что Раймонд Пейре — Сабартес в том же году, под конец лета, поднялся в Сабартес вместе со своим погонщиком мулов Арнотом Каравессой и всеми мулами, чтобы глянуть на свою отару в Праде д’Айю и привезти дров из горных лесов. На самом же деле он искал добрых людей, и именно по указанию Гийома Эсканье Раймонд Пейре нашел в Аксе даму Себелию Бэйль. Добрая Себелия помогла ему встретиться с Мессером Гийомом Отье. И еще Гийом Эсканье прошептал ему тогда на ухо, что Мессер Гийом Отье, там, в Аксе, спросил Раймонда Пейре — Сабартес, знает ли он Эн Белибаста из Кубьер, что в Разес… Это здесь, неподалеку… И еще он шептал ему, что надеется, что добрые люди придут и сюда, в Арк…