Сергей Сиротинский - Путь Арсения

«Мы его отговаривали, — рассказывает К. Е. Ворошилов, — так как вид у него был не совсем здоровый, предлагали ему сначала окрепнуть, а затем уже охотиться. Но уговоры не помогли...»

Охота была неудачной. Но, несмотря на это, Михаил Васильевич словно переродился, стал жизнерадостным, веселым, как прежде.

Однако продолжалось это недолго. Вновь начались кровоизлияния в области желудка. Фрунзе слег. Немедленно из Москвы в Крым были вызваны лучшие врачи. После осмотра они заявили, что необходима операция. 29 сентября М. В. Фрунзе прибыл в Москву и лег в Кремлевскую больницу. Деятельная, кипучая натура Михаила

Васильевича не могла примириться с больничной тишиной, покоем. Палата № 19, где лежал он, скоро превратилась в политический клуб. Сюда приезжали его друзья, сотрудники. Шумно беседовали, смеялись, спорили. В неприемные часы Михаил Васильевич читал и делал записи «для памяти».

Во второй половине октября консилиум из 17 врачей и профессоров пришел к окончательному выводу — делать операцию желудка. Михаила Васильевича перевезли в Салдатенковскую больницу. Он был доволен, что после операции будут, наконец, устранены все помехи, мешающие ему работать. Жене своей, Софье Алексеевне, он написал бодрое, успокоительное письмо:

«...Послезавтра (в четверг) будет операция. Когда ты получишь это письмо, вероятно в твоих руках уже будет телеграмма, извещающая о ее результатах».

В благоприятном исходе операции он не сомневался. Но, понимая, что операция на несколько недель, а может быть, и месяцев выведет его из строя, он написал большое письмо в Цека. В этом письме Михаил Васильевич подробно сообщал о своих дальнейших планах, просил содействия в решении ряда важнейших вопросов, связанных со строительством армии.

В благоприятном исходе операции были убеждены все. Принимались необходимые меры предосторожности. Когда врачи слушали у него сердце, Михаил Васильевич с улыбкой сказал:

— Не беспокойтесь, выдержит.

После операции Фрунзе почувствовал себя плохо, не мог уснуть, но лежал спокойно, не жаловался. Когда к нему подходили врачи, Михаил Васильевич улыбался и шепотом говорил:

— Ничего, ничего...

Фрунзе лежал с закрытыми глазами. Лицо его было спокойно и очень бледно. Казалось, он прислушивается к чему-то. Вскоре к нему зашел дежурный профессор и спросил:

— Михаил Васильевич, как чувствуете себя?

— Лучше... лучше, — прошептал он, открыл глаза, посмотрел на профессора и улыбнулся.

Весь следующий день прошел спокойно. Казалось, кризис миновал. Михаил Васильевич лежал с закрытыми глазами, будто спал. Но когда его спрашивали, он сейчас же открывал их, отвечал на вопросы. Только один раз прошептал:

— Сердце...

В 5 часов 40 минут 31 октября 1925 года сердце Михаила Васильевича перестало биться. Это был неожиданный и тяжелый удар. Молнией облетела печальная весть страну и одела ее в траур. Центральный Комитет партии обратился к стране, ко всем советским людям со скорбным извещением:

«Ко всем членам партии

Ко всем рабочим и крестьянам

Товарищи!

От паралича сердца умер верный боец нашей партии, один из лучших ее сынов, тов. ФРУНЗЕ.

Тов. Фрунзе принадлежал к той славной, стальной гвардии большевиков, которая в глубоком подполье, под бичами и скорпионами царизма подрывала устои проклятого самодержавия; которая среди непроглядного мрака сумела организовать массы, сплотить ряды несокрушимой пролетарской партии, вести в бой революционные миллионы трудящихся; которая сумела руководить победой в битвах, еще невиданных в истории человечества; которая вела и ведет партию, а через нее весь народ, к великому строительству социализма.

Личная история Фрунзе, нашего дорогого боевого товарища, сердце которого перестало биться в ночь на 31 октября, есть отражение истории нашей партии, мужественной, беззаветно храброй, до конца преданной пролетариату, сросшейся всеми корнями с рабочими кварталами. Тов. Фрунзе с юных лет был на передовой линии огня. Первые мощные стачки пролетариата, московские баррикады 1905 г., долголетняя каторга, снова и снова подпольная работа, вплоть до взрыва самодержавного режима — видели Фрунзе, как неутомимого и бесстрашного борца. Баррикады великого Октября, бесчисленные фронты гражданской войны знали Фрунзе, как своего героя, не выходившего из линии огня, как одного из самых выдающихся организаторов пролетарской победы.

Не раз и не два уходил тов. Фрунзе от смертельной опасности. Не раз и не два заносила' над ним смерть свою косу. Он вышел невредимым из героических битв гражданской войны и всю свою кипучую энергию, весь свой организаторский размах отдал делу нашего строительства, выдвинувшись в качестве вождя нашей победоносной Красной Армии.

И теперь он, поседевший боец, ушел от нас навсегда. Не выдержало его сердце, столько пережившее и бившееся такой пламенной, такой горячей любовью ко всем угнетенным. Умер большой революционер-коммунист. Умер наш славный боевой товарищ. Умер руководитель победоносных боев Красной Армии. Умер выдающийся ее строитель.

От имени всей нашей партии склоняем мы знамя Центрального Комитета перед прахом товарища Фрунзе.

Да здравствует наша партия, сыном которой был Фрунзе!

Да здравствует Красная Армия, которую строил покойный боец!

Центральный Комитет РКП(б).

31 октября 1925 г.»

4 ноября 1925 года в холодный по-зимнему день Москва хоронила М. В. Фрунзе. В торжественной тишине на Красной площади друзья и соратники Михаила Васильевича в глубоком волнении прощались со своим верным, боевым другом. Они стояли у его могилы с непокрытыми головами. Суровое выражение скорби застыло на их лицах.

Бесконечным молчаливым потоком шли через Красную площадь войска Красной Армии, шли колонны трудового народа.

Твердые комья земли падали на гроб верного солдата и полководца революции, честного, пламенного большевика, соратника и друга Ленина Михаила Васильевича Фрунзе.

В морозном воздухе грозно, как бы напоминая о том, что сделано Фрунзе для создания и укрепления могущества нашей великой социалистической Родины, грохочет прощальный артиллерийский салют.

Стр.

Сергей Аркадьевич Сиротинский „Путь Арсения"

Редакторы Митичкина А. [IСубботин А. А. Художественный редактор Гречихо Г. В.

Художник Брюлин И. Г.

Технический редактор Левинская Н. 3. Корректор Иванова А. П.

Формат бумаги 84 X IO8 V32 —'7 1/, печ. л. = 12,30 уел. печ. л.+

+ 1 вклейка — Vie печ- л- — 0,103 уел. печ. л. 12,285 уч.-изд. л. Г-20273.