Сергей Сиротинский - Путь Арсения

л

С.А. СИРОТИНСКИИ

•0tt> АРС

ОЧЕРК

о М.В.ФРУНЗ Е

ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР

МОСКВА — 1956

Сергей Аркадьевич Сиротинский родился 20 марта 1889 года в г. Юрьев-Польский Владимирской губернии (ныне Ивановской обл.). Он учился во Владимирской духовной семинарии, после окончания которой учительствовал в фабрично-заводской школе местечка Ликино и в воскресной рабочей школе г. Шуи.

В 1916 г. С. А. Сиротинский был призван в армию и направлен в Московское военное пехотное училище. В годы первой мировой империалистической войны (с октября 1916 г. по январь 1918 г.) он находился в действующей армии. Там, на фронте, в апреле 1917 г. С. А. Сиротинский вступил в ряды Коммунистической партии.

С 1918 г. т. Сиротинский был старшим адъютантом (секретарем) Михаила Васильевича Фрунзе. Вместе с М. В. Фрунзе он принимал участие в боевых действиях частей Красной Армии на Восточном, Туркестанском и Южном фронтах, а затем работал в Народном Комиссариате по военным и морским делам, в Реввоенсовете Республики, в Генштабе.

Книга «Путь Арсения» — это биографический очерк, воспоминания о Михаиле Васильевиче Фрунзе.

1. юность

На охоту

Запряженная в тряский, с помятым кузовом, тарантас гнедая лошадка стояла у ворот, на самом выезде. Около тарантаса суетилась Мавра Ефимовна; она укладывала в кузов кульки с провизией.

На приступке крыльца, подперев подбородок ладонью, сидел Миша. Он был угрюмый, насупившийся, неразговорчивый.

Из дому вышел Василий Михайлович. В руках у него — ружье и закопченный чайник. Передав чайник Мавре Ефимовне, он попросил уложить его, а сам осмотрел ружье, спрятал в чехол и положил поверх брезента, чтобы оно было «под рукой».

Ни горячие просьбы, ни настойчивые требования — ничто не похмогло Мише. Его не брали. Сидя на приступке, он искоса хмуро наблюдал за сборами на охоту, ждал, что кто-нибудь обратится к нему, но о нем словно забыли. Отец даже не взглянул на сына. Еще вечером на просьбу Миши взять его на охоту отец решительно заявил: «Не возьму». И кончено. Заступничество матери не помогло.

— Ну, какой он охотник, обуза только. Лучше дома побудет, — добавил Василий Михайлович.

Наконец, собрали все. Кладь, укрытую брезентом, перетянули веревками. Василий Михайлович стал прощаться.

— А где Миша? — удивленно спросил он, не видя сына. —Только что он сидел тут.

— Миша! Миша! Прощаться иди! — крикнула Мавра Ефимовна.

Но Миши не было во дворе. Не оказалось его и в доме. Он незаметно исчез.

— Сердится постреленок,— сказал, улыбаясь, отец.

Ему нравились в Мише настойчивость и упорство.

Василий Михайлович уезжал на дальнюю охоту и ему не хотелось брать с собой сына. Мал, устанет только, и делать там малышу нечего. Сергей, приятель Василия Михайловича, ехавший вместе с ним, тоже не советовал брать Мишу.

— Ну, давай бог удачи! — пожелала на дорогу Мавра Ефимовна.

— Спасибо! Вернется Миша, пригляди за ним да скажи: пусть не сердится. В другой раз — поедем ближе— возьму.

Повозка тронулась. Выехав за ворота, она медленно, поскрипывая колесами, покатилась по пыльным улицам Пишпека. Две собаки бежали далеко впереди. Низкорослая, лохматая лошаденка лениво помахивала куцым хвостом, отгоняя назойливых мух. Василий Михайлович с Сергеем шли по обочине дороги. Они тихо разговаривали. Время было раннее, город только-только просыпался после душной, июньской ночи.

За поворотом улицы навстречу охотникам показался знакомый садовник Керим. Он маленькой палочкой с заостренным концом подгонял бредущего перед ним ишака.

— Кх, кх... це, це! — причмокивал Керим.

Узнав охотников, он улыбнулся, остановил ишака.

— Здрасти, Василь Михалич! Здрасти!

— Здравствуй, Керим! Как дела?

— Тихо дела, тихо,— ответил Керим.

Он сбросил покрывало с навьюченных на ишака корзин, доверху наполненных крупными, точно облитыми блестящей синевой, сливами.

— Возьми, пожалуйста, Василь Михалич, возьми!

Василий Михайлович и Сергей взяли по нескольку

слив.

— Еще возьми, еще! — радушно предлагал Керим.

— Хватит, а то проторгуешься на подарках. Мимо дома поедешь, дай там Мишке...

— Мишке? — заулыбался Керим. — Мишке дам... Хорошо...

Охотники пошли дальше, а Керим постоял немного, смотря им вслед, покачал головой. Он только что встретил Мишу за городом, угощал мальца сливами; Керим любил Василия Михайловича и всю его семью, как может любить бедный, простой человек доброго большого друга. Когда была эпидемия холеры, Василий Михайлович спас не только самого Керима, ко и сына его Нияза.

«Хороший человек Василь Михалич. Удивительный человек. Труда положил много и денег не взял»,— думал Керим. И не только Керим с сыном обязаны ему,— многим людям делал он добро. Керим помнит, как однажды, в лютые зимние морозы, пришли через китайскую границу тысячи голодных, больных дунган. Кто кормил их, кто лечил, кто сказал им доброе слово? Доктор — урус Василий Михайлович! Ежедневно, а часто и по ночам, бывал он в дунганском лагере. С большим сердцем человек. Сам бедный, а денег не берет за лечение. Людей жалеет.

Повозка отъехала далеко. Керим еще раз посмотрел ей вслед, вспомнил, что Миша там, за городом, прячется у дороги. Улыбнулся, ткнул палочкой ишака.

— Кх, кх, це, це!— чмокая губами, понукал он ослика.

Город остался позади. Солнце начало припекать сильнее. Повозка охотников скатилась с холма и выехала на берег Алмединки. Речушка почти пересохла; все же решили ехать берегом.

— Прохладнее будет,— сказал Василий Михайлович.

Прошло около получаса.

— Василий, смотри,— показал вперед Сергей. Там, на большом, скатившемся когда-то с горы камне, сидел мальчишка. Возле него, довольно повизгивая, прыгали собаки. Василий Михайлович, подняв голову, присмотрелся.

— Мишка! — удивленно воскликнул он. — А ну, молодец, иди сюда! Зачем ты здесь?

— Вас жду, папа, давно уж. Боялся, другой дорогой поедете,— сказал Миша.

— Домой, марш!

— Не пойду домой,— упрямо ответил Миша. — Ни за что не пойду.