Александр Войлошников - Пятая печать. Том 2

корень всех зол есть сребролюбие!(1Тим.6:10) ,

значит, всех сребролюбцев — под корень! В Новом Завете написано, как богатые супруги Анания и Сапфира захотели стать христианами, но часть денег не раздали бедным, не отдали в общину, а заныкали втихаря. И были они убиты перед Апостолом Петром за обман, потому что не должно быть сребролюбцев среди христиан! Нет болезни страшнее, заразнее сребролюбия! Проказа уродует тело, а сребролюбие — душу человека. И когда увидели христиане страшную кару сребролюбцам: Анании и Сапфире, то

великий страх объял всю церковь(Деян.5:11).

Но эта кара была необходима, чтобы не повадно было богатым лезть в Царство Божие! А общины бессребреников-христиан были «Царством Божием на земле, как на небе». И тогда, когда все сребролюбцы на земле будут УНИЧТОЖЕНЫ,только тогда и

придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе(Мф.6:10).

Ишь, как переполошились европейцы, не читавшие ни Маркса, ни Библию: «Они идут! Они идут!» Здрасьте! А мы пришли! Мы, это те, кто для вас, дикарей, ужасней марсиан! Мы не пьем человеческую кровь, но мы страшней: мы презираем то, что для вас дороже своей, а тем более, чужой крови, богатство! Мы ненавидим его, как ненавидел богатство Иисус Христос и первоапостольские христиане! Ибо БОГАТСТВО ЗАКАБАЛЯЕТ ЧЕЛОВЕКА БОЛЬШЕ, ЧЕМ ДЮБОЙ ТОТАЛИТАРНЫЙ РЕЖИМ, ПРЕВРАЩАЯ ЧЕЛОВЕКА НЕ ТОЛЬКО В РАБА СОБСТВЕННОСТИ, НО И В ЗЛОБНОГО ЗВЕРЯ по отношению к другим людям!Сказано в книге Исаии о любителях накопления:

Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остается места, как будто вы одни поселены на земле(Ис.5:8).

А у Иакова сказано и о прибавочной стоимости — подлой основе предпринимательства:

плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет, и вопли жнецов дошли до слуха Господа(Иак.5:4).

Не совместимы с мерзким словом «богатство» гордые слова: ЧЕЛОВЕК— СЫН БОГА, А ПОТОМУ БОГ!

Когда очистилась дорога от разбросанного барахла, вперемешку с останками его жалких рабов, не достойных жизнини в этом прекрасном мире, ни в мире том, быть может, тоже не плохом. Вот тогда задумался я об Ежаке. Светло задумался и шухерно по-ежачиному. Подумал, что хорошее место выбрал для него. И на могиле будут свежие цветы, и дом бауэра рядом — не надо привидению издалека чикилять, чтоб на людей поглядеть и себя показать.

А на прикольчики Ежак — великий мастак и все будет тики-так! С таким привидением бауэр не соскучится! По-немецки Ежак шпрехает и если даже разницу «шизен» и «шайзен» сечет, то крутобедрую фрау равлечет, и «их либе дих» сошпрехает без солдатского разговорника. А каждое полнолуние детишки из дорфа будут ждать как праздника в предвкушении прикольчиков ежачиных! Все романтики обожают привидения в лунную ночь, и Монте-Кристо говорил о них с симпатией:

А я, любитель привидений, я никогда не слыхал, чтобы мертвецы за шесть тысяч лет наделали столько зла, сколько его делают живые люди за один день.

Шагаю я и мыслям улыбаюсь. Ежели дух ежачиный мысли мои секет, то уж точно! — приятны ему такие поминки. Веселый был парень Ежак, не унывал и часто повторял: «Колы жистя дуже похана, нахрена ще и мине страдать?»

Поравнялся со мной Акимов. Он парторг ротный. Значит, стукнули ему, что я власовца похоронил: скорость стука быстрее звука! Вот сейчас-то он в душу ко мне поле-езет, не снимая галоши…

— Чему улыбаешься, Саня?

— Криг капут… а образование мое — все тут, как тут, пульротная учебка. А профессия для построения коммунизма самая подходящая — пулеметчик! Вот и улыбаюсь я светлому будущему…

Все-то ты с подначками… — вздыхает Акимов. По доброму вздыхает. Видать, противно ему под шкуру лезть, но — служба! Начинает издаля:

А у меня, Саня, в башке мысли о вчерашнем власовце. Почему б ему не промолчать? Притворился б, что сознание потерял… или как солдат рядовой отрапортовал: «Их бин зольдат! Гитлер капут!» На ПМП перевязали бы и в дорфе жителям как раненого немца оставили на лечение. Лежи да помалкивай, будто контуженный… И жил бы паренек еще сто лет. Криг капут! Все настрелялись до отрыжки! На кой ляд полез он на рожон?

Молча пожав плечами, я улыбаюсь как сфинкс.

Граф улыбнулся, как всегда он улыбался, когда не хотел отвечать.

Но так как старший сержант Акимов может не правильно понять загадочные графские улыбочки, я вздыхаю и говорю, что не знаю. Понимает старшой, что не будет душевного разговора на эту тему. Но не настырничает. Уходит в голову колонны. А я шагаю и разговор не состоявшийся продолжаю. Сам на сам.

— Эх, Акимов! Не понять тебе, что не ротный у Ежака жизнь отнял. Нельзя отнять то, чего нет. Если в душе только ненависть, разве это жизнь? Жизнь у Ежака отняли, лишив его детства, родителей, своего народа, Родины. И сделали это от имени родины под дружный одобрямс подлой советской интеллигенции, которая гебухе задницу лижет в стихах и кинофильмах! Не думают мерзавцы советские поэты и режиссеры про то, что их читатели и зрители не все погибнут. И проклянут потомки не безымянное кровавое зверье НКВД, а поименно вас: именитых, всесоюзно прославленных мерзавцев — писателей, художников, режиссеров. Это вы, мразь, предавая народ, перед Сталиным пресмыкались! Проклянут сталинских любимчиков: Пырьева, Прокофьева, Симонова и других продажных тварей по длинному списку подлецов в энциклопедии: «Выдающиеся работники советского искусства»!

Но как же я объясню тебе это, старшой, если у тебя в кармане гимнастерки рядом с фотографией жены и детей бережно хранится серый, как вошь, партбилет ВКП(б)? Вот такие, как ты, старшой, серые пахари с серыми партбилетами, причинили России вреда больше, чем все фашисты вместе взятые. Если бы не было у партии ширмы из честных пахарей и трудяг, таких как ты, обнажилось бы преступное ее нутро! А вы народу мОзги запудриваете тем, что гваздаетесь в том же дерьме, что и мы, беспартийные. Воюете и вкалываете, как мы. И служите для партии ширмой с красивой надписью: «Народ и партия едины!».

А единства у народа и партии не больше, чем у ишака с погонялой, который поверх тяжелой поклажи на ишаке сидит… Но народ таким, как ты, старшой, доверяет, раз на ладонях у вас мозоли, а на грудях — заслуженные боевые солдатские медали. Не знает народ, что нет у него врага коварнее, чем сиварь с партбилетом. Не пошел бы народ за вождями: сколько можно на лаже крутиться?! А идет за сиварями, ведь для народа вы свои, как «козел провокатор», которого на бойне держат, чтобы скот за ним на бойню шел, хотя оттуда кровищей за версту разит.