Александр Войлошников - Пятая печать. Том 2

С утра в горах прохладно — шагается легко, тем более налегке: пулемет и диски, сидорки и скатки — весь тот военный груз, который делает из пулеметчика верблюда, Леха на ротной повозке пристроил. Акимов на это смотрит с пониманием, а отношения с ездОвым, солидным и суровым Петром Фроловым у Лехи вась-вась: земляки они, из соседних районов, и Леха иногда в охотку помогает Фролову за ротной кобылой ухаживать.

Вдоль дороги — обычный хлам войны: искуроченное военное железо разных калибров вперемешку с живописно пестрыми шмотками беженцев. Глянешь на это тоска берет — за людей обидно! Цивильные европейцы сперва барахло свое спасают, а обнаружив себя изнемогающими под тяжестью шмотья, засевают обочины дорог такими прибамбасами, о назначении которых ни в жисть не догадаться!

Вперемешку с нетленными останками войны из крупповской стали, разбросаны останки более скоропортящиеся: трупы военных и цивильных гансиков. Лежат они и сидят. Некоторые в предсмертных корчах застыли так, будто смерть, изнемогая от хохота, изобретательно придумывала им позы вычурные и непристойные. Впрочем, трупы, как трупы. Сраму не имут . Привычны они так, что если их где-то нет, то это озадачивает: чем же тут люди добрые занимались?! На что время тратили? А тут ежу понятно, что из ближайшего городка беженцы исход на запад затеяли, как в землю обетованную.

А потому когти рвали, что за шмотье замандражили: «Ой, рус Иван придет, пшестко заберет!» А чтобы, гуляющие по военным дорогам Европы, вооруженные до зубов мародеры из репатриантов не влупили им гоп-стопа с мокряком, беженцы к немецкой военной колонне примкнули, драпающей туда не знаю куда… в общем, хороших попутчиков надыбали. А наша артиллерия, избавляясь от снарядов к концу войны, размотала фрицам на полную катушку общий аллес капут во всю широту славянской души!

Брошенные на дороге повозки и трупы напоминают уэллсовские строчки из «Войны миров»:

«… — Скорей, скорей! Дорогу! Они идут! Они идут!

Лица у всех были испуганные, измученные, чувствовалось, что всех гонит страх. Жара и пыль истомили толпу, которая то и дело выкрикивала, точно припев:

— Скорей, скорей! Они идут!! Марсиане идут!!!..

Несчастный корчился в пыли среди золотых монет и не мог подняться: колесо переехало ему позвоночник…

— Дорогу! Дорогу! Не останавливайтесь! Они идут! Они идут!..»

«Они» — это мы — такие же непонятные и страшные для европейцев, как уэллсовские марсиане, пьющие кровь из людей. Но с европейцами разделяют нас не способы питания, не внешность, а мировоззрение! Граждане Римской империи не понимали, а потому ненавидели христиан, не признающих собственность. И мы в глазах европейцев непонятные, а потому и страшные гунны, с удовольствием уничтожающие ихнее паршивое шмотье! Мы — скифы, разводящие костры из дорогой исторической мебели, чтобы вскипятить котелок чая. Нам европейские барахольщики отвратны из-за их рабского служения вещам.

Со страху надевают европейцы обноски позапрошлых веков, чтобы показаться бедными, и долдонят что-то на польско-словацком, думая, что это по-русски. А спросишь культурно дундука европейского:

— Во ист сортир? Шпрехай шнеллер, фриц, доннерветер курва! Нихтферштее, мать твою? Трах-тарарах дайне мутер, где у тебя, гад, сор-ти-и-ир?

А фриц толдычет:

— Пшестко рус жолнер зАбрал! Аллес сортир зАбрал рус зольдат!

Культурненько надрыщешь в уголочек, а он, падла, морщит нос и бормочет: «Фуй, вилде рус»! Дескать, срет, где придется.

А кто из нас «вилдА», то есть дикий, если австрийцы, с которыми я общался, не знают про земляков своих Гете и Моцарта! И в домах у них, кроме «Майн кампф» и Библии, другие книги не ночевали! И поют романсы вроде:

Библию хранят под распятием, а «Майн кампф» стоит в гордом одиночестве на «библиотечной полке», изготовленной по эскизу самого Геббельса! И это вся библиотека австрийца?! В России есть анекдот:

— Я подарю ему книгу…

— Зачем? У него уже есть одна книга!

В «культурной Европе» этот анекдот не поймут: тут у всех одна книга — «Майн кампф»! Про другие книги европейцы и не знают, потому как дикари и ничего не читают! Меркантильность и невежество европейцев вызывает у меня высокомерное презрение к этим тупым, душевно недоразвитым, духовно неполноценным, жалким подобиям людей, которые, как идолам, поклоняются движимой и недвижимой дряни, шмотью, порождающему самые низменные чувства!

Да, во всех европейских домах есть Библия. А страницы-то у Библий не перелистаны! Разве это люди?! От Бога стандартно богобоязненный европеец куда дальше, чем лопоухий советский школьник, наученный, как попка, тарахтеть: «Бога нет!», зато учителем наученный удивляться чудесам Природы, изучая естественные науки, которые

Бог явил нам, ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривания творений видимы (Рим.1:20).

И видит Бога наш сопливый троечник, называя Его Мудрой Природой! И раскрывает перед ним Бог чудеса Свои. Разве понимают эти чудеса тупые европейцы, упертые в работу и свой гешефт?! Они думают, что с Богом общаются, потому что у них с банковского счета деньги на церковь отчисляются! Даже без их участия!! Как алименты!!! Таков «орднунг». Каждый европеец откупается от Бога, чтобы не делал Он ему бо-бо! Не-ет… не видать этим дикарям Бога! Отвратно Богу жлобское отношение к Нему. И стыдно Богу за то, что развелось в дикой Европе жлобство, нуждающееся в немедленной санации, то есть в очистке Европы от европейцев!

Вот труп пожилой женщины. Она умерла прямо посреди дороги, прикрыв телом своим узел с барахлом, который в детской коляске везла, изнемогая под его тяжестью… Не иллюстрация ли это к словам Иисуса из Нагорной проповеди:

где сокровище ваше, там сердце ваше!(Мф.6:21).

Да-да-да! Не было и не будет у меня таких красивых и дорогих вещей, которые разбросаны на дороге и вдоль обочин. А если покопаться в шмотье, там и золотишко припрятано… Но, дай-то бог, чтобы никогда не имел я эту гадость, а главное, не захотел бы иметь! Чтобы всегда мне были понятны слова Апостола Павла:

Имея пропитание и одежду будем довольны тем ! (1Тим.6:6).

Потому что

обольщение богатства заглушает Слово и оно бывает бесплодно(Мф.13:22) .

Жалко европейцу потратить час в день для чтения Библии, а за шмотье поганое готов он еще и ночью мантулить. Потому и сказано:

не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками Царствия, которое Он обещал любящим Его?(Иак.2:5).