Михаил Крюков - Последний Совершенный Лангедока

По легенде Константин Великий, выбирая место для своей столицы, следовал за видимым ему одному ангелом с пламенным мечом, и там, где ангел вонзил меч в землю, и был заложен город. Место оказалось удачным, только вот реки поблизости не было, и столица империи с самого начала испытывала трудности с водой. Поэтому-то при Юстиниане и была возведена сложная систем акведуков, которая многие века питала город, но ныне пребывает в упадке. Под многими дворцами и храмами были построены кистерны для хранения воды, но они давно опустели и использовались под склады и темницы. Город соединяла целая сеть подземных ходов и галерей, плана которой не было, наверное, и у самого василевса. Человек, случайно попавший в этот лабиринт, никогда бы не смог без посторонней помощи выбраться из него. Так что я оказался в западне.

Мы дошли до конца зала, в стене которого оказался тёмный проход. Навстречу нам вышел человек в рясе с накинутым на голову капюшоном.

– Ты привёл его, брат? – спросил он.

– Как видишь, – с ноткой сварливого недовольства в голосе ответил Никита. – Всё ли готово для таинства?

– Всё, брат, – поклонился незнакомец, – вы можете войти. Во имя Отца, Сына и Святого духа!

– Аминь! – ответил Никита и переступил порог. С замирающим сердцем я шагнул следом и невольно зажмурился.

В комнате без окон горело множество свечей, заливая её ярким, тёплым светом. Она ничем не походила на храм – выбеленные стены, вдоль них несколько скамеек и сундуков, а в центре стол, накрытый белой скатертью, на котором лежала какая-то книга. Рядом с ней стопкой были сложены белые полотенца. На одном из сундуков стоял кувшин и таз для мытья рук. Никаких икон, мозаик, драгоценных сосудов и прочей церковной утвари.

Навстречу нам поднялись трое – двое мужчин, один лет пятидесяти, другой несколько моложе, и женщина с некрасивым, но умным и властным лицом. На ней не было никаких украшений. Все трое были облачены в чёрные длинные хламиды.

Мужчины поочерёдно троекратно облобызались с Никитой, а женщину он поцеловал в правое плечо, она же поцеловала Никите руку.

– Возлюбленные мои братья и возлюбленная сестра. Вот перед вами тот, кому суждено выполнить предначертанное. Его имя Павел. Я говорил с ним, он открыл мне свою душу, и я хочу, чтобы этот человек стал воистину братом среди нас. Пусть скажут Совершенные: достоин ли сей муж таинства первой ступени посвящения? Ты, диакон Фока?

– Достоин, – кратко сказал тот, что постарше.

– Ты, диакон Михаил?

Младший молча кивнул.

– Ты, диаконица Ирина?

– Достоин, епископ Никита, – ответила женщина, и её голос сорвался от длительного молчания и смешно пискнул. Ирина поморщилась.

– Да будет так, – торжественно сказал Никита. – Приступим.

Они вчетвером подошли к сундуку и каждый полил на руки Никите, а он поочерёдно слил воду из кувшина на руки трём диаконам. Медленно и торжественно они взяли со стола полотенца и вытерли руки, но на стол их не вернули, сложив на сундук рядом с кувшином.

– Внимай мне, рекомый именем Павел, – начала диаконица. – Мы не строим храмов, ибо это неугодно Ему, Он примет нашу молитву и в хижине бедняка, если молитва эта будет от сердца.

– Оглянись по сторонам, – подхватил второй. – Белые стены – символ чистоты наших помыслов. Свечи обозначают небесный огонь Святого Духа, снизошедший на апостолов в Пятидесятницу.

– Стол, покрытый чистой скатертью – алтарь, на коем возлежит Святое Евангелие, – сказал третий. – Подойди к алтарю.

Вперёд выступил Никита и стал читать «Отче наш». По его знаку я повторял за ним каждую фразу.

– Рекомый именем Павел, – произнёс Никита, и мне показалось, что его слова подобны грому, – отрекаешься ли ты от ложной веры, в которой воспитан?

– Отрекаюсь, отец мой, – пробормотал я.

– Тогда склони колени и испрашивай у каждого из присутствующих здесь право быть принятым в истинную Церковь.

Я мысленно сжался, представив себе, как буду ползти на коленях от одного диакона к другому, но этого не случилось. Упреждая моё движение, Фока первым подошёл ко мне, поцеловал в лоб и отошёл, уступая место Михаилу. Затем ко мне подошла Ирина, положила руки на плечи и поцеловала в правое плечо.

Диаконы отошли за спину Никиты и выстроились вдоль стены.

– Покайся в грехах своих! – велел Никита.

Я произнёс знакомую с детства формулу покаяния и испросил прощения.

– Встань, возлюбленный брат мой, – приказал Никита. Он взял мои руки, положил их себе на плечи и торжественно возгласил: «Аз иерей Никетос, властью, данной мне от Бога, прощаю и разрешаю от всех грехов».

Он взял книгу со стола, возложил на мою голову и сказал:

– Теперь ты готов к восприятию Святого Духа. Помни же, что отныне ты должен навсегда отказаться от занятия торговлей, ты не должен лгать, произносить клятв и не должен отрекаться от веры даже под страхом смерти от огня, воды или любой другой смерти. Поскольку тебе предстоит выполнение особой миссии, я разрешаю тебя от запрета осенять себя крестом, вкушать мясо, яйца и другую пищу, происшедшую от плотского соединения, также я разрешаю тебе в случае необходимости брать в руки оружие и им причинять вред, защищая жизнь христиан и свою собственную.

Тут диаконы подошли ко мне и возложили руки, моля Бога воспринять нового христианина и ниспослать частицу Святого Духа.

Закончив молитву, Никита сказал:

– Ныне ты обновлён, ибо рождён Святым Духом. Возрадуемся, братие, и возблагодарим Его!

Затем епископ повязал мне на шею кожаный шнурок, который является знаком принадлежности к общине и который отныне я должен носить не снимая.

После окончания таинства мы прошли в другую комнату, такую же чистую и простую, но освещённую не свечами, а терракотовыми лампами, заправленными маслом. Нас ждал накрытый стол, на блюдах были разложены рыба, хлеб, зелень, оливки и мёд. В кувшинах была вода, вина не было. Нам никто не прислуживал, каждый брал себе с блюд что хотел и сам наливал себе воду.

Никита прочитал краткую молитву и все принялись за еду, хотя мне кусок в горло не лез, и я ел и пил только для вида.

Наконец, с трапезой было покончено, и Никита сказал:

– Теперь ты связан обетом и хлебом, который мы преломили за этим столом. Пришло время открыть, чего мы ждём от тебя.

Как уже было сказано, истинные христиане не строят церквей. У нас нет икон, наши диаконы и епископы не носят раззолочённых риз, ты видел это. Но и у нас есть святыни. Я не стану говорить обо всех, ибо сказано, что

«во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь ». [25] Книга Екклезиаста, или Проповедника 1:18.

Скажу лишь об одной. Сегодня ты был причащён Святым Духом, снизошедшим от Евангелия. Мы наиболее почитаем Евангелие от Иоанна. Оно существует в наших общинах во множестве копий, но было среди них одно, единственное, написанное собственноручно Святым Иоанном и обладающее чудотворной силой. Я говорю «было», потому что ныне эта святая книга утеряна для нас. Скажи, брат мой, ты помнишь, как пал Константинополь?