Валерий Есенков - Восхождение. Кромвель

«Ваши бедные просительницы хотя и принадлежат к слабому полу, тем не менее слишком ясно предвидят, какое бедствие готово разразиться над этим королевством, если только каким-нибудь искусным способом ваша честь не позаботится о скором его прекращении. Почтенные представители нации подобны врачам, которые при помощи чудесного благоволения Божия могут возвратить здоровье этому томящемуся народу, королевству Ирландии, которое находится почти при последнем издыхании. Нам нет нужды указывать вам, обладающим орлиным зрением, какие меры должны вы принять. Наше единственное желание в том, чтобы слава Божия продолжала сиять в истинной протестантской религии, справедливые привилегии короля и парламента были сохранены, истинные права и имущество подданных были им обеспечены согласно известным законам страны, и были употреблены, наконец, все честные пути и средства для достижения скорого мира.

Итак, да благоволят почтенные представители нации принять какую-либо быструю меру для восстановления во славу Божию истинной протестантской религии и возвращения, к великой радости подданных, торговле прежнего процветания, потому что в этих двух вещах заключается душа и тело королевства.

А ваши просительницы, вместе со многими миллионами страждущих душ, стонущих под бременем бедствий, будут по своему долгу молиться за вас».

К ним вышли, заверили, что парламент желает мира и в скором времени надеется его заключить, и просили их разойтись. Просительницы отказались. К середине дня их набралось тысяч пять. В толпе появились мужчины, одетые в женское платье, и подстрекали к решительным действиям. Возбуждение нарастало, они бросились к дверям нижней палаты, крича:

— Мира! Мира!

— Подать сюда тех изменников, которые не хотят мира! В клочья их! Подать сюда подлеца Пима!

Охрана сделала несколько выстрелов в воздух, чтобы их испугать, но дамы не отступали.

Тогда солдаты открыли стрельбу, им на помощь кто-то привёл эскадрон кавалерии, всадники врезались в толпу с обнажёнными саблями. Женщины осыпали их бранью, колотили кулаками и палками, но спустя несколько минут вынуждены были бежать. На месте остались двое убитых.

Положение сложилось критическое. Стоило королю двинуть свою армию, она в два или три перехода могла оказаться под стенами Лондона, и в эти переломные дни далеко не все горожане согласились бы его защищать. Ещё несколько лордов перешли в его лагерь, кое-кто удалился в свой замок, несколько представителей оппозиции бежали из Англии. Королева настаивала на решительных действиях, монарх мог победить и этой победой в свою пользу окончить войну.

Карл колебался. Оставленный графом Ньюкаслом, он десятого августа двинулся в противоположную сторону, появился под стенами Глостера, последней крепости на западе Англии, которая поддерживала дело парламента и не позволяла соединиться всем королевским войскам, занял господствующие высоты, а гарнизон Глостера не превышал полторы тысячи человек. Победа представлялась лёгкой и неминуемой, городу дали два часа на размышление.

Ещё до истечения этого срока вышли из города парламентёры, исхудалые, бледные, с обстриженными волосами, в чёрных одеждах. Они объявили офицерам:

— Мы явились к его величеству с ответом от благочестивого города Глостера.

Их привели .к королю. Один из них твёрдым голосом, сухо и ясно прочитал заявление, в котором благочестивые горожане высказывали равную преданность королю и парламенту:

— «Мы, горожане, городской совет, офицеры и солдаты города Глостера отвечаем всепокорнейше на всемилостивейшее послание его величества. В силу нашей присяги мы охраняем вышеназванный город к услугам его величества и его потомства. Мы считаем себя обязанными повиноваться указам его величества в той мере, в какой они переданы нам палатами парламента. Следовательно, с Божьей помощью мы будем защищать вышеназванный город по мере своих сил».

В толпе придворных послышался ропот. Их возмутила наглость простых горожан. Движением руки государь повелел им молчать, с важным видом разъяснил депутатам:

— Вы заблуждаетесь, если ожидаете помощи. Армия Уоллера уничтожена, Эссекс к вам не придёт.

Парламентёры удалились, сохраняя спокойствие, точно знали то, что было неведомо королю. Едва городские ворота закрылись за ними, горожане выжгли предместья. Мало того, что армия осталась без удобных квартир. Ей пришлось бы идти на приступ по голой местности. Гарнизон был приведён в боевую готовность. Умный комендант отделил сто пятьдесят человек и оставил в резерве. С остальными он делал частые вылазки, постоянно тревожа неприятельское войско. Всё взрослое население Глостера работало на укреплении города. Мужчинам помогали женщины и подростки. Сила их духа обнаруживалась на каждом шагу и поражала противника.

Армия короля была многочисленна. Приступ мог решить судьбу Глостера в один день. Кавалеры, опытные воины, знали об этом, однако атака неминуемо привела бы к серьёзным потерям, а им не хотелось рисковать. Они развлекались и грабили окрестное население. Нередко офицер с командой солдат брал под арест богатого фермера, обвинив в злоумышленичестве против особы его величества, и, получив выкуп, отпускал на свободу. Дисциплина падала, армия разлагалась, местное население её ненавидело, но монарх не обращал на это внимания, он был убеждён, что осада скоро истощит горожан, и они, рано или поздно, сами раскроют ворота.

Государь и на этот раз ошибался. Осада Глостера сплотила народ. Перед лицом опасности в парламенте прекратились раздоры, ведь после Глостера Лондон должен был неминуемо пасть. Для армии Эссекса тотчас были найдены деньги. Её пополнили четыре полка добровольцев. Граф не мешкая выступил на спасение осаждённых.

Известие о его приближении прозвучало для короля как гром среди ясного неба, он был ошеломлён и парализован, кавалеры растерялись. Принц Руперт с отрядом кавалерии атаковал наступающих на походе, но отряды парламентской армии отбили его и сплочённой массой оттеснили до лагеря. Четвёртого сентября монарх направил парламентёра, который предложил Эссексу заключить перемирие. Граф был непреклонен:

— На ведение переговоров у меня нет полномочий. Я освобожу Глостер или умру под стенами города.

Солдаты громко кричали:

— Не надо переговоров! Не надо переговоров!

Он двинулся дальше. Пятого сентября его армия построилась на холмах в двух милях от Глостера. С высоты граф увидел, что неприятельский лагерь пожирает огонь. Это означало, что король струсил, снял бессмысленную осаду и отступил. Эссекс вступил в освобождённый город торжественно, как победитель, отдал должное коменданту, гарнизону и доблестным горожанам. Народ со своей стороны приветствовал его в церкви, на улицах, под окнами дома, который ему отвели под постой. Он оставил в Глостере продовольствие и покинул город десятого сентября.