Николай Кочин - Князь Святослав

- Сам князь тебя просил навестить его, - закончил Калокир.

- Сам? - Душан усмехнулся. - Пусть он и придёт ко мне…

- Не лучше ли тебе к нему пойти?.. Разница все- таки есть.

- Да не такая, о которой ты думаешь. Оба - твари бога. Разницы нет. Но он язычник, а я христианин. Тут большая разница. Только развращённому ромею, привыкшему ко лжи, вероломству и бесчестию, до такой степени, что и в других он не подозревает более возвышенной души, могла придти в голову эта вздорная мысль, что ради корысти я пойду к князю, да ещё язычнику. Истощивший свой ум в бесплодных и глупых спорах и интригах, разуверившийся в боге и истине, ты направляешь свою волю на приискание земных утех и приобретение вещественных ценностей. Знай же, что для меня и моих учеников эти ценности вместе с твоим князем и его обещаниями стоят столько, сколько стоит горсть придорожной пыли.

- Оставь выспренные словеса, Душан, я сам сочинять их мастер.

Душан поднялся на ноги, звеня цепью и заговорил пророческим тоном:

- Мы несём миру обновление его духа, его быта и доносим до его сердца истину. Я верю: человечество в конце концов отпадёт от мёртвой буквы вашего закона, лицемерия, лжи и обмана. Идёт в мир новый человек, он несёт обновлённое слово и радость истинных дел. Наступит блаженная пора жизни, я вижу её рассвет. Я приношу свою жизнь как жертву на алтарь общего благополучия. Как сладко умереть за правду, добро и справедливость! Едва ли тебе доступно это чувство, патрикий.

- Напрасно ты думаешь, что есть в мире нашем какие-нибудь чувства или мысли, которых не было до нас. Помни, что сказано в книге живота: ничего нового ты не встретишь под солнцем. Всё уже было… Поиски истины, добра, братства… единения народов… Всё было провозглашено Христом и апостолами… Не от мудрости ты ищешь новизны… Брось глупости, Душан! Лови счастье, оно у тебя в руках. Подходящий момент тебе сделаться наместником Святослава в Болгарии, если хочешь - царём болгарским… Одно твоё слово и растворятся двери тюрьмы… И народ понесёт тебя на руках к трону… Объяви клич против деспота Цимисхия…

Калокир подгрёб гнилую солому подле Душана, сам сел с ним рядом.

- Действуй Душан. Теперь или никогда, - шептал страстно Калокир, держа Душана за руку. - Счастливая возможность даётся человеку только один раз в жизни, и то не каждому. Надо угадать момент. Сейчас, Душан, только ты можешь повернуть колесо событий. Болгары пойдут за тобой в огонь и в воду. Преданность их тебе достигла такого предела, такой слепоты, когда последователи по одному шевелению пальца учителя, не рассуждая, идут на смерть. Это бывает редко в истории, более всего наполненной расчётливой суетливостью, злобой стяжателей, мздоимцев, вдруг в один из моментов под влиянием «нового учения» превращающихся в жертвенных святых, попирающих корыстолюбие и готовых на подвиг, на чудеса подвига. В такое время их легко убедить и заставить свергнуть тирана. Ибо, в конце концов, если ты пренебрежёшь услугами этих праведников, они вынесут на своих плечах к безумному действию самого недостойного, лишь бы он выражал их мнение и вёл туда, куда они хотят. В этой жизни, если и стоит что-нибудь каких-либо беспокойств, забот, волнений, то только одно: обладание властью.

- Только власть бога вечна, неизменна и всесильна. Все человеческие власти - одна только суета, тщеславие и беспокойство… Вздор! Мерзость!

Калокир поднялся, стал ходить в волнении по подземелью, натыкался на столбы и произносил как заклинание:

- О, Душан… Нет ничего обольстительнее и слаще власти.

- Власть - исчадие ада, - произнёс Душан, и плюнул в сторону предполагаемых княжеских палат. - Изыди, изыди, лукавый, и не доводи меня до греха. Кто у власти, тот поган и мерзостен. Сказано Христом: легче верблюду пройти через игольные уши, чем богачу войти в царство небесное…

Речь его перешла в бормотание. Душан находил самые грубые и непристойные слова, которыми клеймил сильных мира сего. Цитаты из отцов церкви так и сыпались из него, как из рога изобилия. Наконец он исчерпал все сильные выражения и, растянувшись на соломе, закрыл глаза. Спор его утомил.

Калокир продолжал запальчиво:

- Я знаю, Душан, твоё безмерное презрение к ромейской красоте, величавой обрядности. Но мы укрощаем гордыню человека, полагающего достичь на земле собственными силами счастья и нравственной чистоты и всеобщего благоденствия народов. Нет! Благоразумная система управления добра и великодушна в своём деспотизме и необыкновенна мудра. И всё это я тебе обеспечу. Только царствуй и мне не мешай. Царствуй, а я буду управлять.

Калокир вдруг услышал храп. Душан спал. Калокира забрал гнев. Напрасно он расточал красноречие перед этим фанатичным стариком. Калокир пнул его ногой и вышел.

Калокир бежал к своему дому. О больших силах Цимисхия он знал лучше, чем кто-либо. Он всегда давал Святославу преуменьшенные цифры ромейского войска, чтобы князь не склонялся к идее мира, которая была для патрикия равносильна потере всех надежд. В конце концов при плохой игре расплачивается не он, так почему же не попробовать воевать даже имея ослабленное войско русов. Всегда можно избегнуть расплаты. Но сейчас он увидел полную безнадёжность борьбы с Цимисхием. Он вбежал в дом, задыхаясь. Дрожащий от испуга слуга, не спавший всю ночь, с плачем кинулся к нему. Калокир приказал:

- Собирайся в дорогу!

Слуга оцепенел от неожиданной новости.

- Пребывание наше здесь кончилось и навсегда. Забери золото. Оно теперь очень пригодится, и выручит нас в минуту опасности. Мы поедем в Азию, где ждёт нас мой друг Лев Фока. Этот будет поумнее Святослава, который ни за что не угомонится, и даже, потерпев поражение, опять думает вернуться сюда…

Слуга упал на колени и стал лобызать ноги патрикия.

- Господин мой, - говорил он плача. - Много лет мы скитаемся с тобой по землям варваров. Страх следует за нами по пятам и я не знаю, как мы до сих пор уцелели. Брось ты мечты о царской короне. Многих она с ума свела и посадила на кол. Вернёмся к батюшке в Херсонес, где нас ожидает отчий дом, покой, сладкая еда и много красивых женщин. Батюшка твой наверно состарился, если не почил. Хватит с тебя и того, что будешь править Херсонесом.

Недоброе ты задумал таскаться ещё по этим азиатским областям, где всё время резня, друг друга ненавидят й только думают об этой проклятой царской короне.

- Чудак! - сказал патрикий. - Слуге недоступны высшие страсти. Делай, что тебе приказывают. Надо убраться засветло. На рассвете Цимисхий возьмёт город, а князя и дружину, от которой осталась одна горсточка, продаст в рабство. Я не хочу, чтобы трупы наши валялись на дороге и вороны выклёвывали им глаза. Ну, бежим. Да не рви, разбудишь девок, которые такой поднимут переполох, что нам несдобровать: соглядатаи Святослава как раз могут обнаружить наши намерения.