Алексей Салмин - Буря на Волге

Поздней ночью, переправившись с бакенщиком на островок, Чилим с Бабкиным тащили на плечах бредень, в Ильяс шел сзади с корзинкой. Тихо пробирались заплеском по песчаной косе островка к тому месту, где стояла за кустарником лодка.

— Вот она, — шепнул Чилим. — Теперь я пойду один, вы ждите меня. Я тут знаю тропинку, она как раз приведет к лодке.

Притаившись за кустарником, Ильяс с Бабкиным долго прислушивались, вглядываясь в темноту по направлению, куда ушел Чилим. Через некоторое время они увидели, как по течению плыло что-то черное. Это и была лодка Василия.

— Есть, — шепнул он влезавшим Ильясу с Бабкиным.

Быстро перегнали лодку в горную сторону, весла припрятали в густой крапиве, а лодку, нагрузив камнями, утопили.

— Победа за нами, — сказал Чилим, возвращаясь с друзьями к себе в лачугу.

Удачно вернув лодку, Чилим и его друзья на следующий день собрались рыбачить, но погода с самого утра начала портиться. Небо густо заволокло черными тучами, подул сильный низовой ветер, начал моросить мелкий дождь.

— Не везет нам, черт побери, — ворчал Бабкин. — То лодки не было, теперь погода сломалась, Так и торчи тут без дела.

— Подождите, еще наработаетесь, — успокаивал их Чилим.

— Может быть, западет ветер, ночью сгоняем поблизости. Кинем разочка два-три.

Так и решили: дождаться ночи.

В это время у Хомяка сидели гости. Пришел его сын, Никита, со своим начальником, капитаном Орловым. Да и другая немаловажная причина была для попойки. Хомяка восстановили в старых правах сельского старосты, и не обмыть такой важный чин считалось непростительным грехом. На эту же попойку был приглашен и друг Хомяка Расщепин. Яким Петрович не упустил случая поведать все капитану о Чилиме, и тут же, на пирушке, было решено свести Чилима на штабной пароход. Сын Хомяка, Никита, вызвался провести капитана к Чилимову дому.

Уже было темно, когда во двор к Чилиму ворвались два вооруженных человека.

— Здесь Чилим? — заплетающимся языком закричал капитан.

— Я Чилим, — отозвался, выглянув в окно, Василий.

— Выходи! — крикнул капитан и подтолкнул к двери Никиту.

Никита, скрючившись, качающейся походкой лез в сени, суя вперед винтовку. Стоявший за дверью Ильяс быстрым рывком выхватил винтовку, и Никита повалился под ноги Бабкина. Услышав крик и возню в сенях, капитан заторопился тоже туда, но был приколот штыком.

— Батюшки, что вы наделали! — закричал выскочивший в сенцы Чилим.

— Ничего, — дрожащим голосом ответил Ильяс.

— Куда мы их теперь?

— Чего беспокоишься из-за этой твари, вон бросим под гору, пусть в Волгу катятся, — проворчал Бабкин.

Не теряя времени, они вытащили обоих на задворки и сбросили под откос, в густую крапиву.

Ветер все усиливался, а дождь еще громче начал барабанить по крыше. Все молчали, сидя в потемках.

— Ну, что сделано, того уже не воротить, — тихо сказал Чилим. — Теперь надо искать пути, как выбраться из этого положения. Решать надо сейчас, утром будет уже поздно, все может выясниться, и нам петли не миновать.

В тишине слышно было, как вздыхала и всхлипывала за перегородкой Ильинична.

— Я вот чего думаю, — прервал молчание Чилим. — До утра ждать нам не приходится, надо сматываться сейчас, иначе будет поздно.

— А я куда? — заголосила Ильинична.

— Не плачь, мама. Сейчас же собирайся, иди к тете Насте в овраг, там тебя никто не знает и никто не будет искать. А нам ненадолго придется скрыться.

— Когда вы вернетесь? — спрашивала сквозь слезы она.

— Скоро, скоро, мама, только сама-то скорее собирайся да уходи, пока все спокойно.

Ильинична сложила кое-какие тряпки в узел, поцеловала солдат и тихо поплелась околицей — к двоюродной сестре старого Чилима.

Дождь не унимался, ветер все сильнее гнал черные тучи, зловеще шумела в эту ночь Волга.

— Ты, Ильяс, все оружие забрал у этих? — кивнул головой Чилим, куда были свалены трупы.

— Все брал, маленький револьвера в карман нашел, вот она, — подал Чилиму браунинг в мягкой матерчатой кобуре.

— Больно уж крохотный, а все же при случае можно стрельнуть, — ворчал Чилим.

— Ладно и такой. Теперь у нас на всех есть оружие, — проговорил Бабкин.

— А еще что у тебя? — спросил Чилим.

— Сумка кожаный, — ответил Ильяс.

— Клади в мешок, там на досуге разберемся. И ждать больше нечего, забирайте все и пошли.

— Куда торопиться? В такой погода искать никто не пойдет, — сказал Ильяс.

— Искать-то ночью, может быть, никто и не пойдет, да выбираться-то нам еще далеко, да и время самое подходящее. До рассвета надо перебраться через фронт, иначе могут задержать, — говорил Чилим, свертывая парус. — Когда вся эта «музыка» кончится? Черт побери всех этих беляков, — ворчал Чилим, запирая свою избенку.

Скользя по размокшей тропинке, они быстро спустились на берег.

— Вот чего, ребята. Чтобы не было подозрений, вы тащите этих гадов к берегу, — сказал Чилим, бросая мешок на камни и начиная выгружать камни из лодки.

Ночь для беглецов была самой удачной. Ветер свистел, волны грохотали о каменистый берег, перекатывая мелкие камешки. А дождь хлестал и хлестал без конца. Ильяс с Бабкиным притащили солдата, бросили на заплесок и долго лазили по крапиве — искали офицера, Бабкин тихо ворчал:

— Ты, Ильяс, видно, плохо его проткнул. Убежал, наверное, сволочь. Ага, вот он где застрял.

— Васька, помогай, — шептал в потемках Бабкин. — Тяжелый, как битюг, нажрался.

Ввалив в лодку обоих, быстро отъехали в стрежень. Когда выбросили убитых, лодка быстро заскользила против течения, рассекая крутые гребни волны. Намокший парус крепил лодку на один борт и туго натягивал шкот. Чилим, привыкший во время рыбалки ориентироваться в любую темную ночь, и теперь лавировал заводями, угадывал меляки по шуму волн, держал направление к островку. Но на сердце его было тревожно. Проехать мимо островка не так-то было просто. На самом водорезе, как рассказывал бакенщик, стоит пулемет, который может простреливать одинаково оба пролива Волги.

«Лодку в такую темь при сильном ветре вряд ли сумеют разглядеть беляки, а вот парус, высоко поднятый над водой, пожалуй, нас выдаст...» — думал Чилим, все ближе подрыскивая к островку, где, свисая с крутояра, трепались от ветра густые кустарники тальника. В темноте путникам казалось, что из-за каждого куста выглядывает вооруженный белый бандит.

Кругом было тихо, только дождь хлестал в спину Чилима да шумели раскатисто волны, нарушая зловещую тишину ночи.

— Наверное, в такую слякоть где-нибудь укрылись все батарейцы и дрыхнут, — сказал Бабкин.

— Не знаю, вряд ли, часовой-то наверняка не спит, — возразил Чилим. — Нужно вначале разведать и потом только двигаться дальше.