Сергей Фомичёв - Агриков меч

– Насколько я понимаю, проникнуть в ваши пределы обычный человек не может, просто не увидит входа, даже если тот будет у него перед носом.

– Верно. Но бывают и исключения. Тот, кто в наших городках некоторое время пожил, дверцу всегда сумеет найти.

– И кто же ловкий такой у Фёдора нашёлся?

– Он сам и есть тот человек. Когда молодым был, в лесах владимирских да рязанских охотой промышлял. О княжестве тогда даже не думал. Одной из моих сестёр приглянулся очень, она его в холмы и увела. Кто же знал, что потом так сложится? Хороший человек был, добрый. Власть его позже отравила. А может, и помог кто, поднёс кубок с ядом.

Редко кто покидал наши города, но Фёдор ушёл. И тайны некоторые с собой прихватил, вот и про городок брошенный узнал как-то. Туда где мы живём ему теперь не попасть – зло выдаст, обереги не пустят, а брошенный город без охраны стоит.

– А мне не подскажешь, как попасть внутрь? – спросил Сокол.

– Нет.

– Что так?

– Я там не была, – ответила овда. – Что-то знаю, конечно, но неполное знание тебе только повредить может.

Эрвела явно недоговаривала, но не вытягивать же из неё сведения силой? Да и кому в голову придёт с лесной царицей волей тягаться? Сокол вздохнул, достал небольшой ломик и с кряхтением принялся выламывать камень. Сам он тоже хорош. В Мещере столько колдунов обитает, что навались они разом, все вместе, любой бы вопрос решили, всё бы вызнали. Но чародей никого не позвал, в одиночку на поиски отправился. Лично захотел разобраться.

Зимой, если время мирное, города и деревни в праздности пребывали. Работы до самой весны почти никакой. Пока солнце светит, ещё находилось дело, но день зимой короток, а ночи соответственно длинные. Отсыпались ночами, словно медведи, но, сколько не спи, на весь год не отоспишься. Поэтому вечерами по домам собирались, ссыпушки устраивали, брагу пили, делились редкими новостями, гадали, рассказывали страшилки и старины, пели песни и набирали под них хороводы.

Но это раньше так было. Теперь всё по иному стало. Гулять всё равно гуляли, но и хлопот прибавилось. С некоторых пор именно зимой стали ждать врага. Потому, как ему, врагу, тоже зимой делать нечего. А по замёрзшим рекам больно удобно конные полки в набеги водить.

Так что крепости по Оке начеку были. Дружины добирали воинов, которых готовили загодя, ещё с лета, ополченцы возвращались с промыслов, подтягивались в города и селяне из тех, кто не прочь в доброй сшибке поучаствовать. Война дело такое: можно голову сложить, а можно и добром разжиться, коня, к примеру, привести в хозяйство. Лошадь, она лишней никогда не бывает. В иную зиму городские войска втрое больше воинов могли выставить, нежели летом.

А Муром готовился к возможной войне с особым старанием. Только осенью едва от орды отбились. А к зиме слухи о возобновлении города достигли и самых отдалённых врагов, из тех, кого и не знаешь, пока сам под стенами не появится. Так что здесь военные приготовления вовсе не прекращались. И с дружины и с ополчения сгоняли по три пота. Строителям тоже пришлось потрудиться. Следы осенней схватки быстро исчезли. Стены укрепили глиной и известью, а кое-где и надстроили. Простенки засыпали землёй, забили камнем. Большие ворота, где главное сражение шло, заново перестроили. Ров углубили, заполнили водой от семи ручьёв. Правда вода с наступлением морозов тут же и перемёрзла, но зато и вал обледенел и кручи, что от стен к Оке спускаются.

Посреди всей этой суеты Тарко чувствовал себя одиноко. Как посол и приёмный сын мещёрского князя он жил в палатах. После окончательной достройки дворца, комнат в нём оказалось даже в избытке, и юноше отвели одну из лучших, рядом с жилищем Петра. Всё бы ничего – жить на положении княжича вовсе неплохо. Служба не в тягость – знай себе княжеские трапезы посещай, слушай мудрые речи, над шутками смейся, да сам о родных местах рассказывай, если попросят. Одно не давало покоя юноше – теперь на нём, получается, и свадьба Вияны с Петром повисла. А для Тарко горче горя и не придумать.

К счастью речь о свадьбе так ни разу и не зашла. Ни на трапезах, между прочим, ни в разговорах с глазу на глаз. Судя по всему, отложили князья это дело. Ук в письмах даже не напоминал о задумке своей породниться с Юрием Ярославичем, а сам Юрий для начала с Фёдором покончить хотел, а потом уж и младшего сына устраивать.

Но хоть и отсрочили князья свадьбу, Тарко легче не стало. Только хуже от ожидания тягостного. Потому в забавах зимних он участия не принимал, а когда выдавалось свободное время, сидел у себя в комнате, книжки читал из тех, что Пётр ему приносил, или бродил по городу и посаду в одиночестве. Размышлял. Как-то раз в задумчивости грустной в церковь случайно забрёл. Пока убранство разглядывал, местный батюшка Афанасий выцепил его взглядом из стайки прихожан. Взял молча под руку, отвёл в какую-то комнатушку, усадил на лавку, присел рядом. Но расспрашивать не стал, ждал, когда юноша сам заговорит. А у того ничего на уме и не было, кроме Вияны. Но и сидеть молча неловко, когда человек от тебя слово ждёт.

– Есть у христиан такое имя Аглатерма? – спросил Тарко.

Батюшка если и удивился вопросу, вида не подал.

– Нет такого имени, сын мой, – с готовностью ответил он, но потом вдруг спохватился, взял какую-то книгу, полистал, успокоился. – Нет Аглатермы. Есть Аграфена и Аглая. Есть Анфиса. Но то всё женские имена. А зачем спрашиваешь? Если креститься надумал, мы тебе мужеское имя подберём. Хорошее имя найдём, сильное. Ананий или Азарий! Или вот – Афанасий!

– Как тебя?

– Как меня.

Священник выглядел отнюдь не «мужески», а имя Тарко и своё устраивало пока что.

– Пока не надумал, святой человек, – поспешил ответить он.

– Думай, думай, сын мой, – вовсе не расстроился отказом Афанасий. – Князь просил добром к вашему брату подходить. Лаской к вере святой склонять. Так что думай.

Вияна, нагостившись у брата в тихой Елатьме, неожиданно для всех, и в первую очередь для самой себя, сорвалась с полудюжиной воинов и помчалась вверх по Оке, по накатанной санной дороге. Сто вёрст до Мурома в один день проскочили. Дорога хорошая, купеческими поездами проторенная. Лёд крепкий, а все полыньи вешками обозначены. Снегопадов никаких уже с неделю не было, а в этот день даже солнышко на небе появилось. Скакать в такую погоду одно удовольствие.

Она появилась на пороге разгорячённая стремительным переходом, пошатываясь слегка от усталости и долгого пребывания в седле.

– Ну, здравствуй, братец! – сказала княжна.

Тарко обомлел. Как раз книгу читал за столиком, а когда взгляд устремил поверх страниц, ослеп на мгновение. Буквы круглые ещё в глазах мельтешили, а тут вдруг образ из мыслей навязчивых перед ним воплотился. Не только ослеп Тарко, но и онемел на время. Даже на приветствие не ответил.