Сергей Фомичёв - Сон Ястреба. Мещёрский цикл

– Я же предупреждал, – пожал плечами Бресал. – Мои заклинания не убивают и не причиняют прямого вреда человеку, против которого направлены. Это, однако, не означает, что он легко отделался.

– Что ж, по крайней мере, шайке монахов не поздоровится, – решил новгородец.

Они покинули развалины.

– Самое время напиться, – колдун подмигнул спутнику. – Давненько я не выбирался в город. Здесь поблизости есть одно местечко… вернее было, когда я в последний раз прошёлся по корчмам.

Скоморох пожал плечами.

– И как долго продлится твоё заклинание? – спросил он по дороге. – И не сможет ли Алексий найти против него какое-нибудь средство?

– Проклятие невозможно преодолеть, – Бресал улыбнулся. – Пока я жив, оно будет действовать безотказно, поедая всех, кто окружает твоего попа. Всех его близких, друзей, родичей. Всех, с кем он соприкоснётся. Ты только представь, как он сможет теперь выполнять свой пастырский долг? Ведь его благословение неизменно обернётся проклятием, а его доброта злом.

– Будем надеяться, ты проживёшь достаточно долго, чтобы твоё слово успело разворошить всё их змеиное гнездо.

Они завернули в ту самую корчму, где некогда, нуждаясь в средствах, Скоморох выиграл кучу денег, а потом оказался в канаве избитым и обобранным. С нынешним товарищем он не боялся. Стало даже любопытно, куда всё повернётся, если разбойники узнают бывшего посетителя.

Игра здесь и теперь шла во всю. Мелкие торговцы быстро расставались с дневной выручкой и отваливали к хозяину, отдавая ему последнюю монету с надеждой набраться достаточно, чтобы залить неудачу. Мошенники работали споро, но без выдумки. Словно портовые грузчики, ворочающие изо дня в день одно и тоже. Они потеряли всякий стыд и осторожность. Быстро выдоив бедолагу, тут же сажали за стол другого, а те были слишком пьяны, чтобы возражать.

С тем же успехом парни могли просто отбирать у людей деньги, но видимо, душа к прямому разбою у них не лежала. Мошенники ценили своё ремесло.

Новгородца узнали. Пара бычков направилась в уголок, где устроились они с колдуном.

– Пшёл отсюда! – прорычал один из них Скомороху. – Не утруждай нас излишней работой. В другой раз не отделаешься так легко.

Скоморох, лениво зевнув, посмотрел на спутника. Тот даже не повернул головы. Провёл ладонью перед лицом верзилы, а затем встряхнул руку, словно сбрасывая с неё грязь.

Парень вздрогнул. Его глаза наполнились ужасом. Он что-то увидел перед собой, недоступное зрению прочих. Второй громила открыл было рот для ругательства, но грохот встретившегося с полом напарника сотряс трактир, и оскорбления остались не высказанными.

– Отвали, – произнёс Бресал, глянув парню в глаза.

Тот послушался. Подняв товарища, помог ему добраться до предводителя – низенького человечка, что сидел с ватагой в противоположном углу.

Между тем хозяин решил, что новые посетители стоят усердия. Кувшин с вином появился раньше, чем колдун завершил заказ.

Пил Бресал много. Кувшин, полученный на двоих, он выхлебал махом и почти без участия Скомороха. Тут же заказал следующий. Презирая обычай, он не разбавлял вино, хотя нельзя было утверждать, что этого не сделал загодя сам хозяин.

Игра прекратилась. Парни шептались в дальнем углу, замышляя какие-то козни. Один метнулся прочь из корчмы, по-видимому, за подмогой. Колдун не обращал на их суету внимания, вероятно заранее считая ничтожными любые потуги. Хозяин приносил выпивку с такой спешкой, словно от скорости зависела сама его жизнь.

Скоро Бресал достиг того состояния, когда пьяного человека тянет на исповедь. Скоморох оказался первым за многие годы слушателем, и накопившееся слова достались его ушам.

– Моя жена была красоткой, каких мало встретишь, – забубнил колдун. – Не из знатной семьи, но вполне умна и образована, чтобы вскружить голову не только внешностью, а даже одной беседой.

Тоскливей занятия нет, чем выслушивать чужие семейные истории, но новгородец внимал, а что ему ещё оставалось делать.

– В том, что она стала искать утехи на стороне, возможно, немало и моей вины. Я слишком много занимался тогда наукой. Целыми ночами просиживал над книгами и опытами, составлял альманахи, а днём отсыпался.

Колдун тряхнул головой.

– Однако это не повод, чтобы оправдывать предательство, верно? Вот тогда я и задумался над изощрённой местью. Я решил оставить ей красоту и молодость. Я, знаешь ли, не привык отбирать подарки. Но подлую тварь следовало проучить…

Бресал, нелепо взмахнув рукой, сбил со стола пустой кувшин.

Заметив это, разбойники решили, что враг утратил сноровку, а значит, настало удобное время для мести. Трое бросились на них открыто, нарочно привлекая к себе внимание. Распугивая пьянчуг, распихивая стулья, лавки, столы, они грязно ругались. Тем временем их подельщик, с ножом наготове, тихонечко крался вдоль глухой стены, заходя к колдуну со спины.

Бресал продолжал бубнить прежним ровным голосом. Вот только собеседника Скоморох больше не понимал. Язык стал другим. Тем самым, который недавно звучал в развалинах. Новгородец заподозрил колдовство. Он покосился по сторонам и понял, что не ошибся.

В стене, чуть выше парня с ножом, появилась рука. Скорее даже не рука, а лапа. И, пожалуй, даже не лапа. Нечто, сплетённое из толстых похожих на змей обрубков, с загнутыми зубами-когтями на концах. Скомороху даже показалось, будто он различает мутные капельки яда.

Цапнув за шиворот, «рука» приподняла парня, словно щенка. Головорез пискнул, заработал ногами, но едва мог задевать пол носками сапог. Чудом вывернув голову, он сумел увидеть то, что его держало. На сей раз писк получился куда пронзительней. Змеиное сплетение встряхнуло добычу, и парень безвольно обвис.

Тем временем троица наткнулась на препятствие. Длинная скамья вылетела из-под стола, точно запущенная баллистой, и ударила парням в ноги. Они наступали рядком, а потому и повалились, мыча от боли, все разом.

– Почему ты не пришиб каким-нибудь камнем и священника? – спросил новгородец. – Это было бы надёжнее всего.

– Ерунда, – отмахнулся Бресал. – В этих чарах больше обмана, чем вреда. Утром ребята не найдут на себе даже синяков.

Предводитель шайки собирался пустить в ход все подручные силы. Полдюжины парней поспешили на выручку поверженным приятелям. Одновременно с этим в дверях появился заросший дед.

– Привели колдунишку с площади Тавра, – с усмешкой пояснил Бресал. – Он горазд только мух отгонять от скотины.

Скоморох не видел ничего смешного. Сбитая скамьёй троица уже поднималась, а их товарищи были на полпути. От такой толпы вдвоём не отбиться даже при помощи колдовства.

Вмешался случай. Несколько недавно обобранных горожан вздумали выместить на обидчиках досаду за проигрыш. Они едва держались на ногах – так были пьяны – но напали внезапно, что и решило дело. Главарь рухнул с проломленной головой, один из его подручных свалился рядом. Остальные на миг растерялись. Тут Бресал запустил в пришлого колдуна какой-товонючей лепёшкой. Дедок, едва поняв, на кого наткнулся, с позором бежал. Его вопли убедили ватагу, что противник не по зубам. Парни, обгоняя друг друга, поспешили на выход.