Сергей Фомичёв - Сон Ястреба. Мещёрский цикл

Недели бестолкового ожидания привели к тому, что маленьким отрядом овладела скука. Добыча пропитания не отнимала много времени, а иных достойных занятий пока не предвиделось.

– До ближайшей корчмы три дня пути… – как-то заметил Крот.

Тоску приятеля мог разделить лишь Косой, но он уже предчувствовал приближение скверного поворота судьбы, и потому только пожал плечами.

Каждый убивал время как умел. Вельяминовцы упражнялись на мечах, топорах, палках, когда надоедало и это – боролись голыми руками. Пытались вызвать на бой и монахов, но те не поддались. Блюли свои обеты и тайны. Сами же боролись со скукой длительными молитвами. Ледар бродил по окрестностям, вылавливая в болоте всевозможных букашек, и вероятно, размышлял, как приспособить их к колдовскому делу.

Всё шло своим чередом, пока Пересвету не вздумалось расчистить родник. Набирая воду, его совсем затоптали, а склон ямки, откуда бил ключ, обвалился. Снимая грязь слой за слоем, он вдруг наткнулся на что-то твёрдое, белое.

Старые кости. Они оказались повсюду и в склонах ямки и на дне родника. Великое множество костей, сложенных, словно поленницы, и слегка прикрытых землёй. В брюхе монаха поселилась гадюка. Скользкая, холодная, она шевелилась внутри, пробираясь к глотке.

Вода, которую они пили все эти дни, сочилась сквозь залежи человеческих останков.

Пересвет выскочил наружу, выпучив глаза от ужаса.

– Там! – показал он рукой на источник.

Больше монах не сказал ни слова. Его тут же скрутило и начало рвать желчью. Крот и Косой переглянулись, а Ледар с ухмылкой направился к ямке. Вот, мол, и развлечение появилось. Весь вид колдуна говорил о намерении высмеять молодого чернеца за случайный испуг.

Сохранить на лице ухмылку ему не удалось. Он вернулся хоть и не перепуганным до смерти, как Пересвет, но сильно встревоженным. Встав в трёх шагах от хижины, колдун некоторое время размышлял, не рассказать ли хозяину о находке, но потревожить его не посмел. Присел возле кострища и пробурчал себе под нос.

– Что это за место? Какого беса мы остановились здесь?

Зуб прищурил глаз, силясь угадать, что узнал колдун. Тот не замечая, продолжал бормотать:

– Этот молчальник, он что, человечиной баловался?

Между тем, Крот с Косым попытались отпоить Пересвета, но того, едва он завидел перед губами «ту самую» воду, скрючило с новой силой.

В полдень из дома соизволил появиться митрополит. Никто так и не доложил хозяину о происшествии, но тот, видно, и сам прознал обо всём. Молча провёл взглядом по лицам людей и неспешно направился к роднику. Сопровождать священника охотников не нашлось, однако все внимательно следили за каждым его шагом.

На Алексия находка не произвела впечатления. Он стал лишь чуть более задумчив, чем раньше. Перед тем, как скрыться в хижине, бросил, ни к кому особо не обращаясь:

– Воду будете впредь носить из озерца, что лежит южнее.

Объяснений, как всегда, не последовало.

Два десятка монахов лежали тут и там, словно перепившиеся батраки. В спинах большинства из них торчали стрелы. На месте монастыря дымились почерневшие срубы. По пожарищу в поисках церковных сокровищ бродили воины. Лесовиков не пугали чужие боги, а после ужасов осады их перестали волновать и мертвецы.

Виновники резни стояли в сторонке. Борода отвёл душу за вынужденное бегство из-под Солигалича, а Сокол с Меной, подоспев только к концу схватки, припомнили чернецам перенесённые в плену унижения. Но теперь, когда гнев сошёл, все трое сожалели о жутком побоище. Мало кто из монахов был виновен в их бедах, и мало кто по настоящему защищался. Большинство сложило головы без сопротивления.

Из разведки вернулись овды с Зарубой. Уходили они пешком, но вернулись на лошадях. Лесные девы всегда старались держать животных подальше от войн, благо, те непременно объявлялись, как только отступала опасность.

Сокол подмигнул коню Эрвелы, как старому другу, а Мена вдруг уставилась на лошадку её сестры. Скакун был хорош. Он весьма подходил овде и соразмерностью и красотой, но ведунью смутило чувство, что где-то она уже видела это животное.

Лэсти, заметив смятение Мены, рассмеялась.

– Я увела его у одного странного араба, который зачем-то пробирался нашими лесами.

– Недалеко от чёртовой дороги? – уточнила Мена.

– Да. Откуда ты знаешь? Только не говори, что тот араб твой знакомец. Коня я всё равно не верну.

– Он преследовал нас с Соколом. И довольно упорно. Теперь понятно, почему вдруг отстал.

Лэсти стала серьёзной.

– Прежний хозяин лошадки мне показался опасным человеком. Нет, с животным он обращался достойно, но что-то в нём было не так.

– Колдун? – предположила Мена.

– Не думаю, – овда прищурилась. – Сам он вряд ли способен на волшебство, но за его спиной стоит могучая сила. Бог, или скорее, вера. Стоит, ждёт, но готова обрушиться в любой миг.

– Что с дорогой? – спросил Борода, прерывая бестолковую на его взгляд болтовню.

– Чисто, – ответил Заруба.

– Тогда мы уходим.

Он коротко свистнул, подзывая сотников. Выслушав приказ, те отправились собирать людей.

– Ты уверен, что обойдёшься без нашей помощи? – спросил Борода у Сокола.

– Это не твоя война, князь, – ответил чародей. – Обычные воины мало что могут сделать с таким врагом. К чему напрасные жертвы? А с горсткой монахов, что сопровождают его, мы как-нибудь справимся сами.

– Надеюсь, что так.

Князь задумался. Затем кивнул в сторону опушки, где под присмотром Тарко дремал Вараш.

– Старик слишком слаб для дальней дороги, – сказал он. – Оставить вам лошадей?

– Нам придётся отпустить и этих, – ответила за всех Эрвела. – Там, куда мы идём, сплошные болота.

Получасом спустя марийская дружина скрылась на ветлужской дороге. Дым над разорённым монастырём почти рассеялся. Начавшийся дождь быстро погасил угли и принялся замывать следы преступления.

Сокол посмотрел на Эрвелу.

– Где мы встретим его?

Он имел в виду Алексия.

– На Керженце, в болотах Кугай-Пугай… – овда замялась. – Ты знаешь, что будешь делать?

Этот вопрос вертелся на языке у многих, потому на Сокола устремились взгляды со всех сторон. Повернув голову, он встретился с каждым из них. В каждый вылил долю тоски и тревоги.

– Нет, – тихо произнёс он, когда в ответе уже не было нужды.

Монахи вернулись через неделю после прихода Ледара. Вернулись хмурые.

– Ну, что новенького в монастыре? – спросил колдун. – И почему вы без пленников? Старина игумен указал вам на дверь?

– Нет больше монастыря. И пленников нет.

– Как нет? – взвился Алексий, только что вышедший из хижины. – А Сокол? Что с ним?