Василий Седугин - Всеволод Большое Гнездо. Золотая осень Древней Руси

Она заглядывала ему в глаза:

— О чём ты думаешь?

— О тебе.

— Когда гляжу на залив или в морские просторы, на душе наступает умиротворение. Когда было грустно, уходила на берег моря.

— Я понимаю тебя.

— Хорошо бы покататься на лодке. Можно найти рыбаков, которые до вечера могут выделить посудину.

— Я проиграл все свои деньги.

— У меня в кошельке завалялось несколько монет.

Лодку нашли быстро. Плавали по заливу, пока не надоело.

— Во дворец не хочу, — поджав губки, проговорила Евстахия. — И вообще сегодня не хочу с тобой расставаться. Но вот куда бы податься?

Всеволод подумал, ответил:

— Пойдём поиграем в мяч. Давно не забавлялся. Как начнёшь гонять, про все заботы забываешь.

Так и решили. Хорошая поляна для игры была в Большом дворце. Там собралось много молодёжи. Мячи изготавливали из шерсти или перьев и обшивали кожей; тяжёлые мячи набивали песком. Было несколько видов забав. В одной из них тот, кто бросал мяч, целил им в одного из играющих, а на самом деле кидал его другому, поэтому каждый участник должен быть настороже, чтобы брошенный мяч не застал его врасплох.

Или мяч подбрасывали высоко в небо и называли имя того, кто должен был поймать на лету, причём надо было его подхватить обязательно в прыжке.

Была ещё одна игра — «тригон», то есть треугольник: каждый из трёх участников должен был одной рукой поймать летящий мяч и, быстро перебросив его в другую руку, отослать его кому-либо из партнёров.

Но Всеволод и Евстахия избрали командную игру, когда надо было изогнутой палкой загнать мяч в ворота противника. Здесь нужны были и ловкость, и сила, и фантазия, а также быстрая ориентация в обстановке.

Всеволод играл в мужской команде, Евстахия — в женской. Вместе с Марией Кантакузен. Всеволод видел, что Мария избегает его. Конечно, она поняла, что он использовал её, чтобы вызвать ревность у Евстахии, и возненавидела его. Не будь она увлечена Всеволодом, они вместе посмеялись бы над тем случаем, да и только. Сейчас же она долго не простит его, если вообще простит. А то, что она жестока и мстительна, знали все.

Игра шла до десяти мячей, после чего побеждённые несли на своих плечах победителей, а впереди с высоко поднятым мечом шагал капитан выигравшей команды; так обходили они круг почёта.

Всеволод сыграл два периода, когда его позвал Алексей. Он запыхался и имел встревоженный вид.

— Ты где целый день пропадал? — спросил он Всеволода. — Я тебя обыскался!

— По городу гулял. В чём дело?

— Логофет дрома срочно собрал заговорщиков. Император завтра утром уезжает на загородную виллу, и в полдень мы выступаем.

— К чему спешка? Можно было пару дней подождать.

— Всё готово. А если промедлим, то можем упустить удачный момент. Таково мнение всех участников заговора. Сейчас же иди домой и будь готов к выступлению. Позвать могут в любое время!

Всеволод подозвал Евстахию и сказал, что ввиду срочного дела вынужден покинуть её. Пусть она не беспокоится, он сам придёт к ней во дворец, когда освободится.

Затем он прошёл в конюшню и осмотрел своего коня. Завтра с ним, возможно, придётся кинуться в схватку, и важно, чтобы он был в хорошем состоянии. Конюх заверил его, что поводов для беспокойства нет.

Надо было завернуть к матери, мало ли как сложатся дела на другой день. Случайностей бывает много, а некоторые из них могут поставить всё с ног на голову. Надо просто зайти к ней и поговорить о пустяках. Всё на душе будет спокойней. Но матери дома не оказалось, она ушла куда-то в гости.

Он вошёл в свою комнату, не спеша вынул меч, проверил, хорошо ли он наточен. Меч был в порядке, но он всё же для верности несколько раз провёл по его лезвию бруском, а затем вложил в ножны. Надо будет надеть парадный костюм, пусть завтрашний день будет для него своеобразным праздником.

Завершив все приготовления, улёгся в кровать и стал глядеть в потолок. Волнуется ли он перед столь важным событием? Пожалуй, нет. Слишком быстро всё произошло. Он думал, что выступление произойдёт через полмесяца или месяц, а тут на тебе — завтра! Он даже как следует вникнуть в дело не успел, всё кажется, что и завтра будет обычным днём...

За день он находился, у него было столько впечатлений, так всё ладно складывалось с Евстахией, что он только улыбнулся и сразу уснул.

Сон был таким глубоким, что он не сразу сообразил, кто его толкает в плечо и зовёт:

— Всеволод, проснись! Да проснись же ты, в конце концов!

Сквозь сон с трудом сообразил, что перед ним Евстахия.

— Что случилось?

— Спасаться надо! Тебя хотят арестовать!

— Откуда знаешь?

— В покои императора только что приходила Мария Кантакузен. Из-за загородки я случайно слышала, как она сообщала отцу, что на завтра назначено выступление заговорщиков. Упоминала твоё и Алексея имена.

— Откуда она может знать? Мы с ней не разговаривали.

— Я тоже не представляю. Но я сама слышала!

И тут его осенило:

— Она умеет читать по губам! Она поняла то, что Алексей мне говорил! А он передавал решение совещания заговорщиков о выступлении в полдень завтрашнего дня! Она называла ещё имена, кроме наших?

— Кажется, нет... Наверняка нет!

— Значит, другим ничего не грозит. Выступление состоится!

— Не скажи. Если возьмут, то вытрясут имена всех заговорщиков. В застенках Большого дворца это умеют делать, я столько раз это слышала!

— Тогда надо предупредить и Алексея, чтобы он тоже скрылся!

— Я это уже сделала. Он сказал, что отец его спрячет, никакой сыщик не найдёт. Ещё он обещал известить остальных.

— А куда деваться мне?

— Я уже решила. Сегодня ночью отходит торговый корабль на Русь. Ты отплывёшь вместе с ним.

— А ты? Ты не можешь остаться. Мы должны бежать вместе!

— Нет, я никуда из Константинополя не уеду. Я буду ждать тебя здесь. Пройдёт с полгода, год, всё успокоится, я дам тебе знать, и ты вернёшься.

Пока они разговаривали, он успел одеться.

— Мне надо с мамой попрощаться.

— Только недолго. Стражники могут нагрянуть с минуты на минуту.

Всеволод вбежал в покои матери. Она стояла перед зеркалом, обвязывала волосы лентой, собираясь ко сну. Улыбнувшись, спросила:

— Ты разве не спишь? А я заглядывала к тебе в спальню, мне показалось, что ты уже сны видишь.

— Мама, я должен срочно уехать из Константинополя...

— Надолго?

— Пока не знаю. Но так сложилось... Евстахия потом объяснит.

— Понимаю, понимаю, вы люди военные, у вас своя жизнь. Ах, Даниил, как ты быстро вырос! Совсем недавно был ещё мальчиком, а теперь уже секреты от матери. Но ладно, удел женщины и матери — это ждать и надеяться на лучшее. Пусть дорога тебе будет удачной! Дай я тебя обниму и поцелую на прощание!

С улыбкой она прижала его к своей тёплой груди, и Всеволод чуть не заплакал. Отца он еле помнил, вырос с матерью, она была для него самым близким и родным человеком, и вот теперь он её покидает, может навсегда.