Сергей Богачев - Богдан Хмельницкий. Искушение

Мы проследили весь твой путь, и что интересно, ты возник как будто из ниоткуда. Помнишь отца Никодима, священника с хутора Лелив под Чернобылем, где ты объявился ровно год назад? Я нашел его и подробно расспросил, как ты у него оказался. Так вот, этот поп не такой уж и простак, как ты думал. Он-то и рассказал мне, что прошел по твоим следам сначала до берега реки, а потом и в лес. Там он обнаружил твою лежку, а затем увидел, что следы твои резко обрываются на поляне, в том месте, которое будто выжжено огнем. Никодим, конечно, темный человек и подумал, что это провидение Господнее. Но я-то знаю, что это за провидение, сам через него прошел, вот только раньше тебя, поэтому понял, что ты явился сюда из другого мира.

– Ну хорошо, ты понял, кто я такой. Может, тогда расскажешь, кто же ты на самом деле, откуда и зачем сюда пришел?

Сергеев понимал, что нужно еще потянуть время, разговорить «часовщика» и выведать у него как можно больше информации. Пока тот говорил, у Владимира появилась надежда выбраться отсюда. И хотя связанные за спиной руки уже немного затекли, пленник понемногу стал ослаблять туго завязанный узел.

– Может, и расскажу. Тебе недолго уже в живых оставаться… – злорадствовал «часовщик».

Он придвинул кресло ближе к пленнику, раскурил люльку и, закинув ногу на ногу, продолжил:

– Хороший табак, это я уже здесь к нему пристрастился. Ну ничего, посидишь немного, пока я за паном подстаростой схожу. Он и его солдаты умеют развязывать языки лучше, чем я. А после того как вырвут твой поганый язык, я скормлю его своим собакам.

Мисловский снова смачно приложил кулак в бок Добродумову, опять засунул ему в рот кляп, поднялся и вышел из комнаты. В голове у пленника одна мрачная мысль сменяла другую. Зачем он так опрометчиво, в одиночку, пошел на такой риск? Совсем голову потерял. Надо было у Гелены только расспросить про этого помощника Чаплинского и уйти. Из-за своей глупости он поставил под угрозу всю операцию. А может, это Гелена предупредила врагов о том, что он проникнет в дом? И тут Илларион услышал, как кто-то тихо вошел в комнату. Ну, все, теперь ему уж точно не спастись. Но тут он увидел, что это не Мисловский и не Чаплинский. Это Гелена вернулась ему на выручку.

– Тихо, тихо, я сейчас освобожу тебя, хороший мой. Слава богу, что я недалеко ушла. Ой, что же это он с тобой сделал! – ужаснулась женщина и стала быстро развязывать узлы на веревке, связывавшей руки Иллариона.

Вместе они осторожно выскользнули из западни, и Гелена вывела его темными коридорами на задний двор, где, перекрестив по православному, выпустила на улицу.

– Я еще вернусь за тобой, жди и верь мне, – прошептал Добродумов и быстро скрылся в ночи.

Он понимал, что только чудо позволило ему остаться в живых. Однако Илларион уже не сожалел о том, что подверг себя такому риску. Теперь он точно знал, кто стоит за Чаплинским и кого ему надо убрать в первую очередь. И еще по одной причине Добродумов не сожалел о том, что так рисковал. Эту причину звали Гелена…

Добродумов и не заметил, как добрался до дома своего благодетеля Кричевского. Его голову переполняли тревожные мысли. Откуда Мисловский мог узнать о том, что вечером он придет на встречу с молодой супругой Чаплинского? Как Мисловскому удалось выследить его в доме и устроить засаду? Откуда Мисловский знает историю его появления рядом с Хмельницким буквально до мельчайших деталей? Понятно, что этот «часовщик» обладает определенными способностями, которые неведомы простым смертным. Да и сам он неглупый человек. Что-то уж больно много вопросов возникло после недавней встречи с советником Чаплинского.

Несмотря на позднее время, хозяин дома не спал. С медным подсвечником в руке он сам вышел встретить Добродумова.

– Гляжу я на тебя, Ларион, и в толк не возьму: это что же за молитва такая, от которой одежка рвется, а на лице кровь появляется? – спросил Кричевский, с интересом разглядывая паломника.

«И чего тебе не спится, старый пень?» – подумал Добродумов, машинально проведя рукой по лицу. Ладонь была в крови, а из ссадины над бровью еще сочилась сукровица.

– Пришлось немного задержаться. Но кто же знал, что по вашим улицам, как стемнеет, лучше не ходить. Уже возле самого порога привязались двое, еле вырвался, – ответил он, стараясь не смотреть в глаза полковнику.

Добродумов решил не посвящать Кричевского в события, которые произошли с ним буквально час назад. И не потому, что трудно будет объяснить, кем на самом деле является Мисловский, а прежде всего из-за Гелены. Молодая женщина была не просто замешана в этой истории, она была ее главным действующим лицом. Добродумов еще чувствовал прикосновение ее губ, ощущал запах ее волос. О том, что именно так развернутся события этой ночью, не мог предположить никто, и прежде всего он сам. Но если об этом узнает Богдан, ни о каком продолжении миссии не может быть и речи. Да какая миссия? Головы можно будет лишиться – у Хмельницкого нрав крутой.

Илларион вышел во двор и, отыскав у колодца ведро с водой, умылся. То ли холодная вода, то ли свежий воздух подействовал, но Добродумов успокоился. Было ясно, что, пока он тут, ни Чаплинский, ни «часовщик» не оставят его в покое. Они могут явиться уже утром. И никакой Кричевский, хоть и полковник, не сможет им помешать.

Вернувшись в дом, Добродумов застал Кричевского за чтением Библии. Большая свеча в медном шандале освещала пожелтевшие страницы.

Завидев Иллариона, полковник многозначительно поднял палец и с выражением прочитал:

– «Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст его». Не хочешь рассказывать, где пропадал, дело твое. Только байками старого казака кормить тоже не надо.

Добродумов понял, что обидел хозяина дома.

Он присел за стол и, глядя на Библию, произнес:

– Правильно сказано в Святом Писании. Но только большая цена может стоять за словами. А ты почитай, что там дальше написано: «исходящее из уст из сердца исходит». Не можешь поверить мне на слово – доверься сердцем. Господин подстароста со своим помощником не успокоились. Они знают, что я еще в Чигирине. Может, и тех двоих подослали. Первый раз, что ли? Уходить нам нужно, и чем быстрее, тем лучше.

Казалось, слова Иллариона никакого впечатления на полковника не произвели. Кричевский все так же задумчиво смотрел на страницы Библии, однако своим ответом дал Добродумову понять, что он недооценивает кума Богдана.

– Все беды твои, Ларион, от молодости. Ты думаешь, я не вижу, что наймиты Чаплинского крутятся возле дома? Ты думаешь, я не знаю, что они здесь вынюхивают? Потому и не сплю, жду тебя до ранку… Только выехать быстро мы не сможем. Забыл, что у нас дело государственной важности? А для такого дела нужно и людей толковых подобрать, и обоз по-умному снарядить. Шутка ли, через заслоны казацкие в степи проехать, где каждому казарлюге захочется голову польскому полковнику открутить да на пику насадить. А они в этом деле большие мастера, уж поверь мне. Да и Юрка нужно собрать – мал он еще для таких походов. Нет, Ларион, раньше чем через неделю нам из Чигирина не выехать.