Джек Хайт - Орел пустыни

– Верно, а эмиры и шейхи следуют за ним именно по этой причине. Люди охотно платят налоги, чтобы поддержать войну. Но, как только франки уйдут, наших людей нечем будет объединить. Думаю, Нур ад-Дин боится, что если он победит франков, то потеряет свое королевство.

Юсуф нахмурился.

– Нур ад-Дин раздавит франков, – упрямо сказал он. – Сейчас Усама заключает мир с римским императором. Нам не придется больше его бояться. И тогда, как только умрет король Балдуин, мы снова нанесем удар.

– Возможно, ты прав. Но если Нур ад-Дин не захочет выступить против них?

– Тогда это сделает кто-то другой.

– Ты?

Юсуф покачал головой:

– Я всего лишь эмир Телль Башира.

– Но я вижу, как ты горяч и насколько сильно твое честолюбие, Юсуф. – Он открыл рот, собираясь возразить, но Азимат подняла руку, чтобы его остановить. – Не нужно отрицать. Я видела такое же пламя, горевшее в Нур ад-Дине. Но если ты хочешь стать великим, тебе следует самому управлять своей судьбой.

– Будьте осторожнее, нельзя говорить такие вещи, хатун , – сдержанно ответил Юсуф. – Я человек чести, а Нур ад-Дин мой господин.

– Когда-то у Нур ад-Дина тоже был господин. – Азимат посмотрела в сторону своих служанок и дальше заговорила шепотом: – Его отец, Занги, был убит в собственной постели. – И ее темные глаза вновь встретились с глазами Юсуфа. – Иногда нужно самому взять то, что хочешь, Юсуф.

Юсуф заставил себя отвернуться.

– Зачем вы говорите мне это? Вы считаете меня предателем?

Азимат улыбнулась:

– Нет, конечно нет. Однако далеко не все подданные Нур ад-Дина столь же ему верны. Если ты будешь медлить, это сделает кто-то другой. Например, Гумуштагин.

– Так вот что он здесь делал? Заговор против Нур ад-Дина?

– Гумуштагин слишком умен, чтобы обсуждать свои планы со мной, а я никогда не стану его поддерживать. Но ты… – Азимат посмотрела ему в глаза и еще сильнее понизила голос: – Я помогу тебе, если ты поможешь мне, Юсуф. Мы оба можем изменить собственную судьбу.

Юсуф приподнял брови:

– Но вы же не хотите предложить…

Азимат еще несколько мгновений удерживала его взгляд, а потом отвернулась.

– Нет, – резко оборвала она Юсуфа. – Забудь о том, что я говорила. Тебе следует уйти.

– Но…

– Иди! – Азимат закончила разговор.

Юсуф встал и с хмурым видом вышел из покоев Азимат. Непроизнесенные слова вертелись у него в голове, вызывая тревогу.

Юсуф вернулся в свои покои и обнаружил Фариду, которая лежала на кровати в атласном халате.

– Вы сегодня очень красивы, мой господин, – сказала она.

Смутившийся Юсуф отвернулся.

– У тебя нет от меня секретов, Юсуф. – Она встала и подошла к нему. – Ты ходил навестить Азимат. Из-за меня ты не стал бы так стараться. – Она развязала пояс его халата. – Будь осторожен с ней, мой господин. Ты нравишься Нур ад-Дину. Постарайся сохранить его хорошее отношение.

– Нур ад-Дин дал мне разрешение на посещения Азимат.

– Тем более тебе нужно быть осторожным.

Юсуф сбросил халат на пол.

– Не учи меня жить, женщина. Я знаю, что делаю.

Фарида подошла к нему со спины и обняла за пояс.

– А просит ли тебя Нур ад-Дин надевать лучший халат, когда ты посещаешь его жену? – прошептала она ему в ухо. – Я не в силах помешать тебе ее желать, Юсуф, но могу посоветовать не вести себя так глупо. Если я вижу, что ты ею увлечен, значит, это смогут заметить и другие.

– Тут не о чем говорить, – солгал Юсуф.

– Значит, ты больше к ней не пойдешь?

Слова Азимат промелькнули в сознании Юсуфа.

«Я помогу тебе, если ты поможешь мне». Неужели она хотела, чтобы он дал ей сына? И что она намерена сделать в ответ? Юсуф потер лоб, пытаясь привести мысли в порядок. Это безумие, сказал он себе. Нур ад-Дин его господин. И все же… Образ Азимат, ее жгучие темные глаза стояли перед его мысленным взором.

– Я не хочу об этом говорить, – наконец сказал он.

Он высвободился из объятий Фариды и подошел к сундуку, чтобы взять простой белый халат.

– Если ты не будешь говорить со мной, я не смогу тебе помочь. Что она тебе сказала, мой господин?

Юсуф вздохнул и посмотрел на Фариду.

– Она хочет, чтобы я дал ей сына.

Глаза Фариды широко раскрылись. Она подошла к нему и взяла за руки.

– Ты не можешь.

– Я знаю, – резко ответил Юсуф, но тут же заговорил мягче: – Но она обещала…

– Что?

Юсуф посмотрел ей в глаза.

– Королевство.

– Это безумие. Вспомни, что случилось с Надирой. Нур ад-Дин прикажет забить ее камнями, а тебя казнить.

Юсуф кивнул, но перед его глазами вдруг появилось соблазнительное тело Азимат, обтянутое тонким халатом. Фарида прикусила губу и сильно ударила его по щеке.

– Как ты смеешь, – закричал Юсуф. – Ты сошла с ума, женщина?

– Это ты потерял разум! Я не позволю тебе погубить свою жизнь из-за этой женщины. Мы вернемся в Телль Башир.

– Нет, – твердо сказал Юсуф. – Я нужен моему господину.

– Ты думаешь не о своем господине, а о его жене. Мы уедем. Другого способа выкинуть ее из головы не существует.

Юсуф явно колебался, и Фарида снова подняла руку. Юсуф схватил ее за запястье.

– Ладно, – вздохнул он. – Ты права, Фарида. Я вернусь в свои земли и буду оставаться там до тех пор, пока Нур ад-Дин меня не призовет. И я больше не буду думать об Азимат.

Джон пересек залитую солнцем площадь в центре Алеппо и оказался на базаре, где продавали лекарства. Когда-то Юсуф ему сказал, что на базарах Алеппо можно купить все, что угодно, если у тебя есть деньги, и сейчас у него складывалось впечатление, что это так и есть.

Улица, на которой находился рынок, была закрыта сверху длинными деревянными досками, положенными на расстоянии полудюйма друг от друга, и сквозь них просачивался солнечный свет, падавший на множество самых разных товаров. Джон обошел несколько корзин с растениями, выставленных на улице перед лавками.

Рядом продавали лекарства, для приготовления которых пришлось потрудиться: порошки в глиняных горшках и яркие разноцветные жидкости в стеклянных кувшинах. Джон миновал худого сарацина, кипятившего что-то темно-синее над небольшим огнем, пар проходил через тонкую трубку и собирался в стеклянном кувшине, где приобретал светло-зеленый цвет. Джон очень вовремя отвел взгляд – и ему удалось избежать столкновения с лекарем, тут же, посреди улицы, вырывавшим у пациента зуб. Чуть дальше темнокожий мужчина с лицом, заросшим густой черной бородой, держал в руках кувшин, наполненный черной вязкой массой, и громко рекламировал средство против облысения.

Джон продолжал идти дальше, пока не оказался перед переулком, который уходил направо. Он остановился перед входом, сжимая и разжимая кулаки. Джон знал, что поступает неправильно, но у него не оставалось выбора. Он думал о Зимат и о том, что она ему сказала прошлой ночью. Он знал, что должен ее защитить, какой бы ни была цена. Джон вздохнул и решительно шагнул в переулок.