Светлана Кузнецова - Ричард III

Сплетни не стихали. Как двор, так и простые горожане не переставали обсуждать жизнь почившего короля. Простолюдины с каким-то ликующим злорадством приняли известие о неравнородности брака Эдуарда и Вудвилл.

— Король женился на незаконнорождённой простолюдинке! — кричали одни.

— Да ещё вдове! Матери двоих детей! — поддакивали другие.

— А ведь он, как и любой отпрыск королевского рода, был обязан жениться на девственнице, — утверждали третьи и авторитетно заявляли: — Чтобы законность прав престолонаследия его потомков впоследствии не подвергалась сомнению.

Ко всему прочему, брак короля и леди Вудвилл заключался не по правилам — в тайне, без свидетелей и при закрытых дверях. Официальное венчание, конечно, тоже состоялось, но уже после коронации и рождения первенца.

— Что ставит под сомнение его законнорождённость, — тотчас находились четвёртые. — Попробуй кто узнай теперь, чей это был ребёнок!

От всего этого Дику становилось тоскливо и больно на душе. Происходящее всё сильнее напоминало изощрённую ловушку, в которую он загнал сам себя.

Даже весть о закончившемся наконец расследовании в Памфретском замке прошла как-то мимо него. Следствие вёл лорд Генри Перси — четвёртый граф Нортумберленд. Он же являлся и председателем суда, на котором Энтони Вудвилла графа Риверса, сэра Томаса Вогена и лорда Ричарда Грея приговорили к смертной казни. Экзекуция состоялась по месту заключения, в тот же день.

Ловелл утверждал, будто Генри Перси тоже участвовал в заговоре. Оттого и поспешил разделаться с сообщниками как можно скорее. Однако весомыми доказательствами друг не располагал, а Дик и без того пребывал не в лучшем состоянии.

25 июня 1483 года, несмотря на строжайший запрет, герцог Бэкингем не без удовольствия упоминал откровения герцогини Йоркской о незаконнорожденности почившего короля Эдуарда. Генри выступал перед собранием палаты лордов и общин в Гилдхолле. Его прочувствованная речь и веские доводы не оставили равнодушными никого.

Собравшиеся в Вестминстере члены парламента немедленно составили Titulus Regius — петицию, в которой подробно перечислили все причины отстранения от престолонаследия детей Эдуарда IV. Завершалась она обращением к Ричарду Глостеру с просьбой занять трон.

«Кроме того, мы считаем: упомянутый король Эдуард в целях сохранения короны и королевского статуса составил парламентский акт, которым Джордж, герцог Кларенс, брат короля, несправедливо осуждался и лишался прав за государственную измену. Вина герцога намеренно преувеличена из опасения вызова, который тот мог бросить правящему монарху. Это явилось поводом для лишения его прав престолонаследия, полагающихся ему по древним законам и обычаям Англии...»

Titulus Regius вышла немаленькой. Чтец надрывался долго. Ричард же слушал внимательно и лишь немного хмурился.

«Принимая во внимание всё вышеизложенное, мы призываем Вас, как несомненного сына и наследника Ричарда, покойного герцога Йоркского. Станьте полноправным королём Англии, наследником короны и статуса, в порядке наследования и по причине того, что в настоящее время нет другого живого человека, и только вы один по праву можете претендовать на корону. Своим умом и способностями Вы более других можете принести благополучие и процветание всем трём сословиям нашей страны. Вы являетесь единственным достойным потомком трёх самых прославленных королевских домов в христианском мире, то есть Англии, Франции и Испании».

Дик позволил себе прикрыть глаза. Всего на мгновение, но это не укрылось от внимания присутствующих. По залу прошелестел шёпот. Отчего-то многие из этих людей считали, будто регент откажется от предоставленной ему чести. Или, словно некий король из старых легенд будет ожидать, пока его призовут не менее трёх раз. Однако сейчас свершалось нечто ещё более удивительное, нежели чудеса древних сказаний. Впервые в истории королевства монарха избрали все три сословия одновременно.

«...Пусть Господь Бог наш, Царь Царей, по чьей бесконечной доброте и вечному Промыслу всё устроено в этом мире, облегчит Вашу душу. И предоставит Вам делать всё благоугодно».

Ричард дал ответ на следующий день, 26 июня. Естественно, положительный.

26 июня 1483 года Ричард Глостер прибыл в Вестминстер и начал управлять страной как король Ричард III.

Подготовка к новой коронации была завершена всего за десять ней. При этом нового налога никто не вводил, всё оплачивалось из личных средств Глостера. Дик немедля послал за Анной. Супруга прибыла аккурат к торжествам. Сына она оставила в Миддлхейме, беспокоясь, как бы долгая дорога не подорвала его хрупкого здоровья.

Праздник намечался небывалый. Дик разослал огромное количество новых приглашений всем тем, кого хотел видеть на своей коронации. На этом торжестве он намеревался примирить Ланкастеров и Йорков, поэтому составил список приглашённых с таким расчётом, чтобы от каждой партии присутствовало равное число гостей. Также он оповестил правителей Европы. В числе прочих приглашение было отправлено и во Францию.

Он догадывался, каков будет ответ. В своём письме к Людовику XI герцог написал с лёгкой иронией:

«Я надеюсь, что с моим посланником, предъявившим гарантии моего благорасположения, Вы сообщите мне о Ваших истинных и конечных намерениях...»

Однако ответные слова превзошли самые смелые его ожидания. Король Франции Людовик XI обвинил короля Англии Ричарда III в убийстве сыновей Эдуарда IV и отказался приезжать на торжества к узурпатору.

Законно избранный король лишь пожал плечами на подобное заявление. С Эдвардом он говорил вчера, и юноша всем казался доволен.

Дик оставил послание Людовика без ответа. Вышел в коридор и направился к покоям королевы. Анна как раз примиряла коронационное платье. Наряд и драгоценности ослепляли. В них женщина казалась особенно хороша, хотя Ричард любил её и в скромном платье, и даже в жутких обносках, в которые давным-давно обрядил её герцог Кларенс.

— Анна, — он шагнул к ней, прикоснулся к бледной руке супруги и поднёс её к своим губам.

— Дикон, ты всё же назначил на должность сопровождающей дамы Маргариту Бофорт? — будущая королева нахмурилась. Надменного вида худощавую пожилую женщину с циничной улыбочкой и холодными, злобными, как у змеи, колючими глазками Анна невзлюбила с первого взгляда. — Она будет поддерживать мой шлейф и сверлить взглядом спину.

Анна скривилась. Вышло это у неё настолько умилительно, что Ричард не сумел сдержать улыбки.

— Это будет единственным испытанием, через которое тебе придётся пройти, — заверил он. — Обещаю.