Селим Ялкут - Братья

— Но сначала мы допросим его. — Горбун был зол. Добыча уходила у него из рук.

Привели Михаила. Жискар долго рассматривал его и, как показалось, успокоился. — Я помню тебя.

— Старые знакомые. — Поспешно вставил я.

— Ты скажешь, что делал ночью?

— Я шел домой.

— Откуда?

— Я гулял.

— Не сомневаюсь. Гулял по стенам, как кот. И удирал, когда тебе приказали спуститься. Ты думаешь, я тебе поверю?

— Он актер. — Пояснил я. — И может передвигаться, как сочтет удобным.

Лицо Жискара кривилось. Он не мог объяснить цель ночных прогулок Михаила. И этого бесило его.

— Я понимаю, это кажется странным. — Продолжал я. — Но он — честный человек. Вот мое поручительство. И господина Жоффруа…

Горбун раздраженно отбросил расписку. — Такое способно многое перевесить. Но он так и не ответил. Пока. Ты, — он пальцем ткнул в Михаила. — Явишься, как только я прикажу. Ты понял? — Михаил кивнул.

— А ты, советник, хорошо бегаешь. В твои годы нужно больше думать о здоровье.

Тут я с Жискаром был полностью согласен.

__ __

В течение месяца не было времени разобраться в событиях, участником которых я стал. С этим торопит Артенак, который постоянно присылает писца и готов сам выслушивать мои рассказы.

Мы пережили поход Багдадского султана. Они потравили наши хлеба на границах и сожгли несколько селений. Тем и кончилось. Все вздохнули с облегчением, кроме нескольких безумцев, которые привыкли поправлять свои дела за счет войны, и мальчишек, впервые взявших оружие. К этим относится мой сын Товий. Все время он проводит в бывших конюшнях с тыла королевского дворца. Теперь они отданы монашескому ордену. Я не хотел бы, чтобы он разделил участь этих людей. Но Карина успокоила меня. Товий слишком молод и далек от окончательного выбора. Кровь бурлит в нем, а там подчиняются дисциплине и порядку. Пусть будет с ними.

В походе Товий вел себя храбро, слушал команды и не пытался обратить на себя внимание. На обратном пути он отправился к Дю Бефу, где провел несколько дней. Я не задаю вопросов. Как я понимаю, служение ордену требует соблюдения тайны. Сент-Омер — один из главных среди них, взял Товия оруженосцем. Эти люди много времени проводят в обществе друг друга, но Товий уверяет, что упражнения в военном деле и молитва не оставляют времени для праздности и развлечений. Карина настаивает, чтобы я уделял мальчику больше внимания. Тень его матери стоит за ним.

Дело не дошло до войны, и мы можем быть спокойны за будущее. Так, по крайней мере, я думаю. Артенак и Карина говорят, что воображения у меня не хватает, но я не считаю это недостатком, воображение может помешать исполнению обязанностей.

Слухов вокруг ходит много, можно выбрать на любой вкус. Если бы только слухов… Чего стоит появление Михаила, тюрьма и хлопоты по его освобождению?

Карина говорит, смеясь, что теперь я ем и сплю вместе с лошадью. Она волнуется за меня и требует, чтобы я носил рубаху из металлических колец, которую мне подарили в Дамаске. Мое дело — исполнять приказ. И добавлю от себя: слушать советы своего друга Артенака. Этот человек желает мне добра, сочетая это с государственной мудростью. Недавно он посоветовал мне проследить за молодой женщиной, появляющейся близ городского фонтана. Она заметна по ярко-рыжим волосам, спадая на лицо, они мешают разглядеть ее, как следует.

Место это хорошо известно. Сюда съезжаются поселенцы из пригородов, и полно досужего народа, готового предоставить разные услуги, были бы деньги. Обольстительницы здесь на каждом шагу. Коран запрещает женщинам заниматься подобным промыслом, у нас нет правил на этот счет, и блудницы пользуются свободой. Запрещено лишь нарушать порядок и спокойствие. Недавно двое таких с воплями вцепились в волосы друг другу, и я с удовольствием отправил обеих в тюрьму. Не сомневаюсь, что, выйдя оттуда, они немедленно вернутся к своему ремеслу.

Я был удивлен совету Артенака, но он отказался от объяснений, сославшись на данное им слово. Я не считаю себя задетым, советы, получаемые от родных и друзей, дорого стоят сами по себе. У меня есть ловкий человек, итальянец, пытающийся скопить деньги на покупку дома близ Иерусалима. Зовут его Чипо, не удивлюсь, если на родине за ним числятся немалые грехи. Он в городе недавно, но уже успел попасться на сомнительной сделке, и Жискар, не церемонясь, огрел его плетью. Таким людям наказание не идет впрок, к тому же они злопамятны, и Чипо не исключение. Мое покровительство для него кстати, теперь этот человек мой. Он называет меня сеньором, по обычаю мест, откуда родом.

По виду о Чипо плохо не скажешь, выглядит он как важный господин и любит пьянствовать с заезжими гуляками. Рыжая долго не появлялась, а когда встретилась, увы, знакомство оказалось недолгим. Чипо использовал присущее ему обаяние и… получил сзади удар по голове, который свалил его в канаву. На этом все и кончилось, но Чипо не в обиде. Такие истории для него не в новинку, тем более отделался он легко, череп остался цел. Вообще, исчезновению людей в городе, не редкость, о многих мы так никогда и не узнаем. Люди приезжают издалека, носят при себе деньги и становятся жертвами грабителей. Дю Беф пеняет нам за бездействие, и мне приходится признать его правоту.

__ __

Фреина обратила внимание на нищего старика, усевшегося против наших ворот. Улица ведет к базару и днем здесь бывает многолюдно. Старик не попрошайничает, перебирает четки и бормочет себе под нос. Сумасшедший, каких немало развелось в городе. Фреина испугалась сглаза, и потребовала моего вмешательства. Стоило выйти, как старик вскочил, живо подобрал лохмотья и стал кланяться, как давнему знакомому. Потом, вытянув руки, подобно купцу, зазывающему в лавку, пригласил следовать за собой. Будто, только меня ждал. Я вернулся за шапкой — здесь они служат защитой от горячего солнца, — и отправился следом. Должно быть, мы представляли необычную пару — оборванец с развевающейся бородой, за ним я — уважаемый в городе человек, придерживающий спадающую на бегу шапку и пыхтящий от несносной жары.

Мы вышли в ту часть города — между северной стеной и каменными останками Соломонова храма, — где взяли за правило селиться иноверцы. Наши сторонятся этих мест даже днем. Язычники не строят новых домов, живут, в каких есть, или в ямах. Нужно навести здесь порядок, нынешняя беспечность к добру не приведет. Обо всем этом я едва успевал думать из-за быстрой ходьбы. Мы заскочили в какую-то лавку, а сквозь нее — в заднюю комнату, которая приятно удивила чистотой и прохладой. Старик исчез, а мне, оставшемуся в одиночестве, слуга принес на подносе холодную воду и сладости из меда и орехов. Расставив все это на низеньком столике, он с поклоном удалился. Я с удобством расположился на ковре, не забыв снять у входа туфли. За годы жизни в городе я хорошо изучил здешние обычаи и не перестаю дивиться их разумности. Угощение скрасило ожидание. С возрастом я стал сладкоежкой, и если бы не несчастные зубы, о которых, увы, можно теперь только вспоминать, поглощал бы здешние сладости дни и ночи напролет.