Нина Молева - Камер-фрейлина императрицы. Нелидова

— Его высочество говорил, будто в «Зенеиде» на четырёх особах, что комедию разыгрывали, одних бриллиантов миллиона на два рублей надето было. От сияния глаза жмурить приходилось. А про Анну Петровну, что девятнадцати лет покойная императрица Елизавета Петровна во фрейлины её пожаловала, а жить в отцовском дому разрешила, не в пример всем.

— В дому? Быть не может. Никогда о таком отличии не слыхивала. А что же покои её фрейлинские во дворце?

— Его высочество говорил, пустыми стояли. Графиня в них месяцами не заглядывала. А во дворец часто-часто, чуть не каждый день приезжала. Братец её Николай Петрович с его высочеством вместе воспитывался. Так что виделись они и...

— Выходит, не зря я тебя спросила.

— Погоди, Таша, погоди. Ещё его высочество вспоминал, как на придворной карусели, тому лет семь назад, графиня Анна Петровна в римской кадрили отличилась и за то получила золотую медаль со своим именем. Это уж при ныне благополучно царствующей государыне.

— А теперь и я тебе кое-что расскажу. Была эта карусель в том самом году, когда от великого князя воспитателя его Семёна Порошина с великой конфузней отрешили. Анна Степановна сказывала, будто влюбился Семён Порошин в графиню без памяти да и глупостей всяких то ли наговорил, то ли наделал. Государыня его и уволила. Его высочество от наставника раз и навсегда освободила.

— Воспитатель, младший офицер и графиня, как можно!

— Значит, можно. Ещё господин Тауберт Порошина Донкишотом обозвал. За честь ли он графини вступился, не знаю.

— За графиню вступаться-то что было? Его высочество сказал, будто государыня Анну Петровну в невесты одному из братьев Орловых приуготовляла. Известно, богатства несметные шереметевские. Почему бы ими любимцев не наградить?

— Какое диво! Всегда так делается. Только ничего с Орловыми не вышло. Другой жених подвернулся.

Никиту Ивановича Панина государыня решила самой богатой невестой наградить.

— Никиту Ивановича? Так он никак родителю Анны Петровны ровесник.

— И приятель. Ему пятьдесят, Анне Петровне двадцать с небольшим. Вот тебе и самая богатая невеста державы Российской.

— А Анну Петровну спросили?

— Спросили — не спросили, а только который там Орлов-старший под государынину диктовку написал формальный отказ от руки невесты. Тут же, в мае 68 году, и помолвка Анны Петровны с графом Никитой Ивановичем состоялась. В начале года.

— Выходит, посчастливилось графине, что перед свадьбой скончалась. Пяти месяцев после помолвки не прожила.

— А великий князь о кончине графини не поминал?

— Знаешь, мимоходом так. Мол, должна была стать супругой его, цесаревича, обер-гофмейстера. Тогда бы, мол, всю жизнь рядом были. И ещё, что не иначе графиню оспой нарочно заразили, да такой страшной, что и выжить надежды не было. Табакерку будто ей с заразным табаком передали. Ни от кого не брала, а тут от самого Никиты Ивановича. Как он потом вместе с родителем графини безутешно по ней убивался! Оспенная материя тогда и императрицу напугала — за здоровье его высочества очень государыня опасалась.

— Натали, дорогая моя, какое утро! Я хотел предложить вам конную прогулку и даже взял на себя уже распорядиться конюхами...

— Однако вы умеете испортить мне любое утро, ваше высочество.

— Я вам испортить? Ничего не понимаю. Дорогая моя Натали...

— Опять! Вы же знаете, ваше высочество, как ненавижу я это нелепое имя и чувствую себя с ним, как побирушка в платье с чужого плеча. Почему обязательной платой за честь стать кронпринцессой hoc-сийской надо было непременно получить такое изношенное, и не лучшими особами, в вашей семье имя? Ни одной императрицы!

— Но, дорогая, вы ничего не говорили об этом перед венчанием.

— А у меня кто-нибудь спросил о моей воле, о моих вкусах? Вы, например, ваше высочество? Между тем в наших разговорах я не раз упоминала, как импонировало бы мне имя Софии.

— София — это невозможно.

— Почему невозможно? По крайней мере в вашем роду была София, которая управляла государством, и как говорят в Европе, вполне успешно. Я сама видела её портреты с такими великолепными волосами под царской короной и полный её титул.

— Она присвоила его себе безосновательно. И вообще, дорогая моя, ни в коем случае, даже намёком, не поднимайте этого разговора с императрицей или придворными. Софья не из нашего рода. Она всего лишь сводная сестра государя Петра Великого. Потомки этих двух родов вели нешуточную борьбу между собой.

— И продолжают вести по сей день, как я могу понять.

— Я не понимаю вас, дорогая моя.

— Отлично понимаете, ваше высочество. Последний потомок, и притом мужской, враждебного вам рода продолжает томиться в страшном одиночном заключении. Это железная маска вашего рода. И носит он имя Иоанна, не говоря о том, что по отцу он потомок герцогов Шлезвиг-Люнебургских. Не так ли, ваше высочество?

— Откуда вам известны такие подробности, моя дорогая? О них совершенно запрещено говорить при дворе, и я умоляю вас не будить спящую собаку. Вы просто не можете себе представить, к каким страшным для нас обоих последствиям это может привести.

— Вот-вот, теперь вы в своей роли, ваше высочество! Для вас главное предусмотрительность и осторожность. Без них вы не делаете ни шагу. Но вы же не кронпринц, ваше высочество! У вас есть семья и есть свой двор. У вас должна быть партия, которая вас бы поддерживала и защищала от происков императрицы. Должна быть! А в действительности? В действительности вы совершенно одиноки. Ваши так называемые друзья делят время между большим и малым двором со всегдашним перевесом в сторону Царского Села. Вы скажете мне, как говорили уже не раз, что ждёте. Чего же именно, ваше высочество? Того, что императрица сделает вас соправителем? Этого никогда не произойдёт. Императрица и близко не подпускает вас к государственным делам. Вы имеете о них слишком туманное представление, и то из чужих рук. Иной, как вы говорили, естественный исход, но вы сами в душе не верите в него. Императрице не так много лет. Фавориты не в силах удовлетворить её потребностей. Вы разве не обращали внимания на господина Васильчикова по утрам? Тёмные круги под глазами. Подгибающиеся колени. Неверная походка. А императрица? После своего обычного утреннего обтирания льдом она расцветает день ото дня.

— Я умоляю вас, дорогая, о фаворитах...

— Да-да, я нарушила негласное табу. Но мы супруги, и между нами не должно быть притворства. Я не случайно заговорила о вашей позиции при дворе, кронпринц. Разве вы не видите, в какой западне сегодня находится императрица? Принцесса Елизавета в Европе, этот самый страшный казак в оренбургских степях. Она же боится, ваше высочество, она отчаянно боится, и вы должны, вы просто обязаны этим воспользоваться!