Нина Молева - Камер-фрейлина императрицы. Нелидова

— Ну, да, да, её мать, принцесса Гессен-Дармштадтская, приезжала в Россию в качестве претендентки вместе с двумя своими сёстрами, а теперь по решению императрицы привезла двух своих дочерей на выбор младшему великому князю. Никто не ожидал, что реакция ЕГО окажется такой бурной и категоричной.

— Никто! Опомнись, Таша, именно на такую реакцию и рассчитывала императрица. Она раз за разом унижает собственного сына, показывает, что он ничего не значит в собственной семье, в решении судеб даже собственных детей. А тут ещё полная покорность сына решению бабки — Александр Павлович в восторге от перспективы оказаться ни с того ни с сего супругом очаровательного существа.

— И освободиться от воспитателей, ежедневных уроков и тому подобного, как это было когда-то и с его собственным отцом.

— Вот видишь, видишь, Катишь, ты лучше любого другого понимаешь безысходность положения великого князя. Неужели издевательства над ним должны увенчаться полным успехом? Неужели у тебя уже не осталось и капли сочувствия к этому измученному жизнью человеку? И только ты сумеешь найти слова, которые спасут его, вернут ему хотя бы видимость душевного равновесия. Он так всегда верит тебе!

— Верил. Может быть. Но сейчас...

— Катерина Ивановна! Мадам!

— Что тебе, Селестин? Ты же видишь, я занята.

— Мадам, к вам великая княгиня, и она вся в слезах. Через минуту будет здесь, мадам. Что прикажете делать?

— Принять, конечно. Я выйду ей навстречу. Ваше высочество, вы...

— Оставим формальности, Катерина Ивановна. Для них нет времени. Вы уже известны о решении великого князя не присутствовать на бракосочетании великого князя Александра?

— Слухи во дворце расходятся быстро, ваше высочество.

— На этот раз тем лучше. Я пришла умолять вас доказать великому князю всю пагубность его решения. Он рискует своей свободой, жизнью и благополучием всей нашей семьи. Ведь мы целиком и во всём зависим от воли императрицы, её щедрости, её милостивого отношения. Зачем же бросать её императорскому величеству такой вызов, вы согласны со мной? Скажите, согласны?

— Моё согласие не имеет никакого значения, ваше высочество.

— Но это последняя попытка, Катерина Ивановна. Последняя надежда! Я не представляю, что может ещё нас спасти.

— А великий князь Александр Павлович обращался к отцу с просьбой?

— Нет, он не хочет об этом и слышать. И императрица поддерживает его в этом решении. Но вы же понимаете, Катерина Ивановна, он всего лишь мальчик, который ещё не понял истинной ответственности за каждый поступок. Его нельзя винить. Он очень обижен, и императрица его утешает всеми доступными ей средствами. Отмечать бракосочетание она не станет, а слухи и так уже разошлись по всему двору.

— Хорошо, ваше высочество, я постараюсь присоединить свои доводы и просьбы к вашим. Может быть, они окажутся той пресловутой соломинкой, которая позволила переломить спину верблюда.

— Какого верблюда? Я не понимаю вас.

— Неважно, ваше высочество. Я сделаю что могу.

— О, благодарю вас, благодарю заранее, Катерина Ивановна. Я хотела бы покинуть ваши покои так, чтобы меня видело как можно меньше народа. Такая возможность, вероятно, существует?

— Нет, ваше высочество, в моих комнатах нет потайных ходов. И мне нечего скрывать. Прошу вас, ваше высочество, это единственная дверь.

— Катишь, я простояла всё это время в гардеробной ни жива, ни мертва и не решилась выйти через маленькую дверь.

— Она ни для кого и не должна существовать. Пока.

Подле дровяного магазина на Мойке №576 продаются лучших мастеров живописные картины и до 2000 аглинских эстампов.

Продаются за сходную цену 17 масляными, а 28 сухими красками писанных картин... которые видеть можно, идучи от Аничкова мосту к церкви Знамения на правой руке в каменном под № 1758 доме.

На Васильевском острову в 5-й линии по набережной подле г. Смирнова дома под № 35 продаётся собрание старинных картин разных мастеров за 600 рублей, коллекции новейших картин славнейших аглинских мастеров и несколько картин и рисунков древних мастеров.

«С.-Петербургские Ведомости», 1793,

№26, 36,37.

— Катишь, вы? Что вас привело сюда именно сегодня? Думаю, вам известны все новости, и вы должны понять: я никого — понимаете — никого не хочу видеть. Так что...

— Ваше высочество, я не стану вас обманывать случайностью нашей встречи. Я искала её, хотя и догадывалась о вашем нежелании говорить со мной.

— Тем более.

— Но обстоятельства таковы, что я умоляю вас выслушать меня. Только выслушать, ваше высочество, и ничего больше. Вам делать вывод, заслуживают ли мои слова вашего внимания.

— Я не хотел бы вас обижать.

— Ни о какой обиде не может быть и речи. Я заранее принимаю ваши возражения, негодование и прямой гнев. И всё же готова рискнуть. Ваше высочество, скажите откровенно, был ли случай, когда я обманула вашу доверенность и ожидания, предала вас не в делах — просто в мыслях? Я могла быть надоедливой, неумной, скучной, но разве хоть раз я руководствовалась чем-либо иным, чем вашими интересами?

— Я никогда вас ни в чём подобном не обвинил. И не подозревал.

— Тогда подарите мне десять минут вашего терпения, всего десять минут, ваше высочество.

— Вы так возбуждены.

— Да, возбуждена, потому что предчувствую недобрый замысел в отношении вас. Замысел, который можно — ещё можно! — разрушить.

— Говорите.

— О, благодарю вас, сир!

— Вы опять прибегаете к этому титулу!

— Потому что он как никогда близок к вам, ваше высочество, если ...если вы проявите совсем немного доброй воли.

— Значит, речь пойдёт об Александре. Это исключено!

— Но вы подарили мне десять минут, ваше высочество, и я ещё ими не успела воспользоваться. Я хочу вам напомнить, как вы переживали то обстоятельство, что новорождённый Александр Павлович был отдан императрицей под опеку посторонних воспитателей.

— Вопреки моему желанию и моей воле. Тогда вы утешали меня тем, что ко времени его совершеннолетия он уже освободится от опеки императрицы и вернётся к своему отцу. Что же из этого вышло?

— Всё, как и предполагалось.

— Вы дразните меня, Катерина Ивановна!

— Нет, нет, сир. Что означает эта свадьба — на несоответствующей невесте и раньше всякого положенного срока?

— Ах, вы согласны с возмутительностью этих обстоятельств?

— Ещё бы, ваше высочество! Это признает каждый человек.

— Кроме императрицы, которая способна на любую глупость, чтобы унизить и больнее задеть меня.

— Да, но в этом случае императрица просчиталась!

— Каким это образом?