Мишель Моран - Последняя принцесса Индии

– Лучше начать учиться сейчас, – мягко произнес Арджун.

Но я просто не могла себе представить, что буду есть при мужчинах, жевать и чавкать, а они будут все это слышать. Это было сродни шоку. А теперь представьте, что вам говорят: впредь вы только и будете есть при посторонних!

Я и Джхалкари вернулись к столу. Я медленно перевела то, что сказал майор Уилкс.

– Итак, что они сегодня подают? – спросил майор.

Прежде англичанин говорил, что не может себе представить, как вегетарианцы могут жить без баранины, говядины и свинины.

Официанты подняли серебряные крышки с подносов, открывая странные блюда, над которыми поднимался пар.

– А-а-а… киш [98]! – воскликнул он, указывая на поднос с зеленовато-желтыми пирогами. – А вот это кое-что такое, что вы знаете. Брокколи и морковь. Я понятия не имею, что это, – он смотрел на суп, – но в любом случае бон аппетит.

Последняя фраза была не на английском.

Майор Уилкс удалился.

Не было хлеба, чечевицы, нута, ничего с белками. Мы переглянулись и рассмеялись.

– Это то, что они едят? – спросил один из стражей.

– Нет, они едят в основном мясо. Они не понимают вегетарианцев, – объяснил Арджун.

Он начал накладывать на тарелку еду, а затем передал ее мне. Я покраснела.

– Ешьте, – сказал Арджун. – Никто не возражает.

Пока все попробовали небольшие пирожки, Джхалкари прошептала мне на ухо:

– Я теперь понимаю.

Я оглянулась вокруг. Мужчины вели беседу о кораблях с таким видом, словно они всю жизнь ели в присутствии женщин и множество раз отправлялись в морские путешествия.

– Что ты понимаешь?

– Арджун в тебя влюблен.

Я взглянула на Арджуна и внезапно почувствовала легкое головокружение, но отнюдь не от морской качки.

– Вообрази, что рани сделает для нас, если королева Виктория благосклонно отнесется к нашему прошению и вернет ей трон Джханси. Может быть, она отпустит нас из дурга-дала. Тогда ты выйдешь замуж.

– Я не знаю…

Найти любовь при дворе и выйти замуж в двадцать один год? Невообразимая мечта!

– Сита! Если я замужем, ты тоже можешь выйти замуж.

– Я не смею на это надеяться, – призналась я.

– Почему?

– Я с самого начала не должна была выходить замуж. Это мою сестру…

– Деньги на приданое собраны, и она уже замужем. Сита, это твой шанс.

Я разволновалась. Голова кружилась. Хотя я понимала, что не стоит рассчитывать на такой поворот в моей судьбе, я втайне надеялась на это.

По утрам Арджун и я начали заниматься йогой. Мы сидели на одеялах и наблюдали за тем, как солнце поднимается над океаном, как его лучи золотят гребни волн. Днем мы вместе наслаждались поэзией. По вечерам мы встречались, чтобы читать священные тексты на санскрите. И невозможное вдруг показалось вполне возможным.

Это было волшебное время.

А потом матрос закричал:

– Земля!

Точно так этот момент описывается в книгах. Мы бросились на палубу, чтобы увидеть Англию. Густой туман, подобно марле, окутывал берег. А еще дальше, за ним, вздымались окутанные туманной пеленой высоченные горы. Таких высоких гор я прежде не видела. Они были покрыты деревьями, такими зелеными, словно пригоршни изумрудов. Все мы молчали, стараясь представить, что же за мир ждет нас впереди.

Арджун стоял рядом со мной.

– Красиво, – сказал он.

Когда я повернула голову, мужчина смотрел на меня. Я потупила взор.

– Мои люди думают, что рани нас наградит, если мы преуспеем в Англии, – сказал он.

– Да, Джхалкари придерживается того же мнения.

– Если так и будет, я, наверное, женюсь, – сказал Арджун.

У меня перехватило дыхание. Я посмотрела на него. Мужчина улыбнулся.

– Что ты будешь делать, если рани отпустит тебя из дурга-дала? – спросил он.

У меня в животе все сжалось. Я почти физически ощущала боль.

– Ничего, – ответила я. – Мне уже исполнился двадцать один год. Ничто для меня уже не изменится.

Прежде чем он успел что-то сказать, я отошла от него. Как он может признаваться мне в таком? После всего, что нас объединяло… Я гордо вздернула подбородок, но боль в груди была настолько сильной, что я почти ничего не видела перед собой.

Я перешла к другому борту и встала возле майора Уилкса, притворившись, будто это ветер виноват в том, что у меня на глаза навернулись слезы.

– В Англии декабрь, – сказал он мне.

Как и в порту Мадрас, офицер вдыхал воздух полной грудью. У Англии был специфический запах, такой же особый, как запах Барва-Сагара для меня. Думаю, то же самое чувствуют все, кто служит за границей. Их жизнь полна ожидания, связанного с возвращением домой. После десяти, двадцати, даже тридцати лет в чужой стране они не чувствуют покоя в своей душе.

– Я понятия не имею, что мы делаем в Джханси, – сказал он мне, открывая прежде зажмуренные глаза. – Зачем нам, англичанам, вообще хотеть туда лезть. Никто сильнее меня не желает, чтобы вам удалось убедить нашу королеву покинуть Индию, хотя вслух этого я никому другому не скажу.

Я внимательно посмотрела на майора. Он, казалось, был предельно искренен.

Когда судно швартовалось, мужчина еще раз полной грудью вдохнул воздух. Я сделала то же самое, стараясь почувствовать то, что было на душе англичанина. Мысли мои вернулись к Арджуну. Как можно делиться со мной книгами и заниматься йогой, а затем сказать, что он собирается найти себе невесту? Я глотала воздух в надежде прочистить себе мозги. Холодный ветер пах рассолом и морем. До моего слуха доносились звуки порта, запруженного купцами, матросами и путешественниками, высаживающимися с других судов. Я растерялась, не зная, куда смотреть в первую очередь. Мои глаза метались между матросами, устанавливающими трап, и пассажирами в цилиндрах и дамских шляпках.

Мы ступили с пирса на твердую землю. Я держалась поближе к Джхалкари. Было бы несправедливо, если бы Арджун заметил, как сильно он меня обидел. Арджун никогда не говорил, что любит меня. Он ничего не говорил о браке или о том, как можно все изменить. Я позволила новым видам и звукам заполонить все мое сознание.

Мы все двенадцать толпились на запруженном пирсе, пока майор Уилкс не объявил:

– Мы наймем четыре экипажа до Лондона. Поездка будет долгой.

Было довольно холодно, и мы плотнее кутались в меховые плащи, подаренные нам рани. Затем мы по очереди взобрались в четыре кареты. Джхалкари уселась рядом со мной. Мягкий мех горностая щекотал ей щеки. Я вновь подумала о том, как она похожа на рани. Вряд ли нам еще когда-либо доведется носить такую роскошь, даже если мы доживем до ста лет. Напротив нас уселись Арджун и Уилкс, которые удобно расположились на мягких сиденьях, обитых бархатом. Интересно, все ли англичане так путешествуют? Затем я вспомнила, что Арджун собирается подыскать себе новую жену. Сердце болезненно сжалось.