Александр Артищев - Гибель Византии

— Не сметь! — предостерег гвардеец.

Лицо мнимого нищего скривилось от досады. Он смачно сплюнул на камни мостовой и швырнул туда следом кинжал.

Роман подобрал оружие и внимательно осмотрел его. Конический клинок в пол-локтя длиной был отполирован почти до зеркального блеска и по остроте не уступал бритве; на рукояти из черного дерева прощупывались углубления для пальцев. Что-то невыносимо хищное и злое жило в этом орудии смерти; казалось, каждый, взявший его в руки, становился невольным соучастником убийства.

— Пошли, — хмуро бросил Роман. — Наше дело обезвредить лазутчика. Допросом пусть займутся другие.

Не успели они сделать и нескольких шагов, как на палубе галеры показались димархи. Вслед за ними, понуря голову, шел подеста.

Увидев племянника и стоящего рядом с ним нищего с двумя гвардейцами по бокам, стратег недоуменно вскинул брови.

— Что здесь происходит? Зачем вам этот бродяга? Решили поразвлечься, отлавливая завсегдатаев помоек?

— Это не бродяга, а неприятельский шпион. Недели две назад я столкнулся с ним в Константинополе, рядом с…… - Роман на мгновение запнулся. — Тогда он был переодет мастеровым. В тот день ему удалось усыпить мою бдительность, и я упустил его. Теперь он объявился здесь, уже в облике нищего. Я уверен, на дознании он может многое показать. Вот его оружие.

Роман подбросил кинжал на ладони.

— Так, так, — протянул мегадука. — Средь бела дня, случайным человеком, неподалеку от места проведения секретных переговоров, был выявлен и задержан вражеский шпион. Сколько же их здесь, в ваших владениях, синьор Ломеллино? Не трудились подсчитать? Похоже, тут они чувствуют себя достаточно вольготно, не так ли?

Не успел подеста открыть рот, чтобы отвести обвинение, как в разговор вступил Алексий, до того безмолвно наблюдавший группу из четырех человек на причале.

— Безусловно, дознание поможет установить истину. Но пока что я покорнейше прошу димархов уступить пленника мне.

— Я не понимаю…, - начал мегадука.

— Этот человек принадлежит к числу лазутчиков мастера Феофана, — объяснил Алексий, — И в данное время был занят возложенным на него поручением.

— Похоже, в скором времени мы будем обнаруживать лазутчиков мастера Феофана даже в собственных кроватях, — раздраженно бросил Нотар.

— Мало ли кого можно обнаружить в своей постели, — негромко отозвался его собеседник.

Почувствовав неладное, Нотар метнул в его сторону подозрительный взгляд, но Алексий, проигнорировав мегадуку, повернулся и сделал знак оборванцу подняться на борт галеры. Мнимый нищий приблизился к Роману и молча встал перед ним. Молодой человек нехотя протянул кинжал, затем поддавшись мстительному чувству, швырнул его наземь.

— Ты любишь заставлять других наклоняться за своим оружием — пригнись же и ты.

Юноша присел, поднял кинжал, затем распрямился. Их взгляды на мгновение скрестились и легкий озноб пробежал по телу Романа: из глаз противника исчезла насмешка — теперь там сверкала смертельная злоба.

Рука сотника вновь легла на рукоять меча, но юноша уже уходил, поднимаясь по трапу на борт галеры.

Димитрий повернулся к Ломеллино.

— Договор выправлен, подтвержден, скреплен печатями и подписями. Вам остается лишь добросовестно выполнять все его пункты.

— Можете не сомневаться, синьор, мы свято чтим волю василевса и дорожим интересами Империи, — произнося это, подеста проводил димархов до самого трапа.

Но не успел он поставить ногу на ступеньку лестницы, как Алексий чуть тронул его за локоть и жестом попросил задержаться.

Сев в седло, Кантакузин повернулся к галере.

— Мы возвращаемся обратно. Предупреждаю, паром никого ждать не будет.

— Прошу благородных димархов простить нас, но одно из поручений мастера Феофана осталось невыполненным, — ответил Алексий. — И потому мы вынуждены задержаться в Галате. Мы глубоко ценим заботу мастера Димитрия, но хочу сообщить, что для переправы в Константинополь у нас имеется вместительная лодка.

Стратег обменялся взглядами с мегадукой, пожал плечами и тронул коня.

— Приближенные Феофана не растаются с привычкой совать свои носы повсюду, заботливо скрывая при этом свои собственные интересы, — произнес он.

— Мне кажется, эта дурная привычка начинает приобретать норму закона, — угрюмо отозвался Нотар. — Когда беда стучится в дом, одни готовятся сражаться из необходимости, другие — спешат потешить свое самолюбие.

Алексий некоторое время провожал взглядом удаляющихся всадников, затем молча вернулся в каюту. Ломеллино последовал за ним без видимой охоты.

— Мастер Феофан озабочен признаками нарождающейся измены среди некоторых галатских старейшин, — начал византиец, как только они уселись за стол.

— Не понимаю. О какой измене синьор изволит говорить?

— Нам известно, что более восьми месяцев назад Галату посетил некий человек с весьма определенными предложениями в адрес генуэзских купцов и банкиров. Этот человек имел беседу с вами, синьор Ломеллино.

— Я никогда не отрицал этого.

— Как не отрицаете и то, что суть этих предложений сводилась к устранению Галаты из близящегося конфликта Империи с Османским султанатом.

— Мне нечего возразить на это, — Ломеллино лихорадочно соображал, как выкрутиться из щекотливого положения. — Действительно, некий человек, чье истинное имя мне неизвестно, пытался в моем лице предостеречь население Галаты от прямого участия в конфликте. Но я, не дослушав и до половины, приказал ему прекратить крамольные речи.

— Что произошло после этого?

— В ту ночь я позволил ему передохнуть в моем доме. Ведь все-таки, по его заявлению, он пришел ко мне от имени сената Генуи и даже представил кое-какие доказательства. Хотя утром следующего дня, когда я вместо посланника обнаружил на постели только смятые простыни, во мне заговорили сомнения…..

— Значит, подесту все же удивил столь поздний и таинственный визит якобы официального представителя?

— Я настолько был сражен известием о предстоящей войне, что поначалу утратил способность удивляться. Только впоследствии, когда сопоставились некоторые факты, я заподозрил неладное.

Дверь каюты тихо приоткрылась, пропуская вовнутрь Ангела. Он уже успел стереть с лица грязь и старящий его грим. Алексий даже не обернулся в его сторону, хотя подеста уставился на вошедшего с плохо скрытой настороженностью.

— И с тех пор этот человек никак не заявлял о своем присутствии?

— Нет, синьор.

— Однако, недалее как сегодня, в порту Галаты видели человека, отвечающего описаниям внешности провокатора.

— Не смею подвергать сомнению ваши слова. Я сегодня же отдам распоряжение о розыске и задержании этого человека.