Серж Арденн - Анжуйцы

– Но запомни, не дай Господь, что бы с головы господина Буаробера упал хоть один волос.

1 болезнь Святого Фиакра – геморрой.

2 Маре – болото.

3 Пале-Рояль – нынешняя площадь Вогезов.

4 Гаррота – а) испанское орудие казни через удушение. б) оружие ближнего боя. Изготовлялось из прочного шнура, с прикрепленными к его концам деревянными ручками.

ГЛАВА 10 «Ночные похождения приора Буаробера»

ФРАНЦИЯ. ПАРИЖ.

В назначенное время, четыре королевских мушкетера остановили своих коней возле заставы Ла Вилетт, что располагалась у северной окраины Парижа, где и было условлено встретить карету сопровождаемую де Флери. Прибывая в некотором волнении, они не обмолвились ни словом до того момента, как из кривой улочки, громыхая и подпрыгивая на ухабах, появился экипаж в сопровождении шевалье. Заметив карету, Атос воскликнул.

– Это они, вперед!

Флери, заметив четверых всадников, о которых был предупрежден Лепелетье, махнул рукой, дав команду следовать за ними. Кавалькада, не сбавляя ходу, влилась в переплетения парижских улиц. Вклинившись в шумную, вечно галдящую клоаку, колонна была вынуждена замедлить ход, столкнувшись с трудностями передвижения по городским лабиринтам. Узкие, извилистые пространства меж невысоких домов были заполнены горами всякого хлама разложенного по краям мостовой, прислоненного к стенам, а зачастую сваленного попросту посреди улицы, перекрывая дорогу. Среди всего этого хаоса, сновали охваченные житейскими заботами горожане, примеряющие, оценивающие и пытающиеся выторговать подешевле ту или иную безделицу, представлявшую острый интерес для непомерных обывательских притязаний. Их острое, беспечное внимание, сопровождавшееся гомоном и шарканьем ног перемешивающих пересыпанные соломой нечистоты, не распространялось на редкие экипажи намеревавшиеся протиснуться сквозь сутолоку улицы. По этой причине проезжавшим в каретах было не просто преодолеть столь сложное препятствие в виде торгующихся и праздно шатающихся парижан, одолеваемых бурным инстинктом стяжательства. Горожане с неохотой расступались, зачастую, что бы отпустить порцию изысканной брани в адрес сидящего на козлах возницы и развалившихся в салоне господ.

Но рота королевских мушкетеров являлась подразделением созданным, в большей степени, для эскорта высокопоставленных лиц, чем для ведения военных действий, поэтому четверо всадников, присланных в помощь де Флери, с присущей им быстротой и умением взялись за дело. Арамис и д’Альбек расположились по обе стороны кареты, а Атос и Портос замкнули шествие, расталкивая лошадьми незадачливых зевак с досадой и раздражением испускающих потоки проклятий в адрес мерзавцев оторвавших их от важных дел. Таким образом, карета с плотно зашторенными окнами, медленно, но верно следовала по выбранному маршруту.

Звон упряжи и фырканье лошадей нарушили тишину маленького дворика, куда с улицы Высохшего дерева вела низкая арка. В глубине двора возвышался небольшой, двухэтажный домик с крыльцом, возле которого остановился экипаж, обозначив конец пути. Усадьба утопала в молодой зелени ветвей двух раскидистых каштанов, неприветливо пряча окна за ветхими деревянными ставнями. Флери спешился, суетливо отворил дверцу кареты, откуда выскочили двое мужчин закутанные в длинные дорожные плащи с капюшонами, нахлобученными на головы. Лишь шпоры и серебрянные пластины, на концах ножен, едва видневшиеся из-под складок грубой непромокаемой ткани, выдавали в них дворян, отличая от монахов, спешащих на мессу. Оба незнакомца скрылись за дверью, распахнутой перед ними угрюмым лакеем, с опаской осмотревшимся по сторонам и едва заметно кивнувшим де Флери. Удостоверившись, что гости беспрепятственно проникли в дом, шевалье, казалось бы, вздохнул с облегчением и с присущей себе добродушной и обезоруживающей улыбкой обернулся к мушкетерам.

– Я благодарю вас, господа, за вашу расторопность. И зная наверняка, что вы не в восторге от моего общества, которое будете вынуждены разделить в течение сегодняшней ночи, могу заверить и успокоить, я не стану вам докучать. Хочу лишь попросить, что бы вы исправно несли караул, вокруг дома, и не вмешивались более ни во что.

Он указал на узкий проход меж домом и старой, покосившейся конюшней, примыкавшей к одной из стен особняка. На стене, чуть выше линии карниза второго этажа, красовалась одинокая башенка, устремив острие шпиля в багровеющее небо, и раскрыв кривые ставни, единственного окна, на пологую черепичную крышу конюшни. В оконце заиграло тусклое мерцание свечи, что привлекло внимание мушкетеров, находящихся во дворе. Они на миг подняли головы, но услышав голос де Флери, вернули ему своё внимание.

– За домом сад, сущий пустяк, всего несколько деревьев, он упирается в небольшое кладбище. Было бы не дурно, если бы двое из вас присмотрели за старой калиткой, что ведет из сада к черному ходу. Впрочем, у вас ещё будет время оглядеться, полагаю тот, кого мы ждем, явится не скоро»

Шевалье улыбнулся, небрежно кивнув и, подымаясь на крыльцо, бросил напоследок:

– И, что бы ни случилось, не вздумайте стрелять. Желаю удачи, господа.

***

Врамя шло к полуночи. Надежно спрятав мулов, Буаробер и Дордо заняли выгодное место, притаившись за огромными, пузатыми, винными бочками, опустошенными накануне и оставленными под соломенным навесом у стены близ лежащей харчевни. Из их укрытия прекрасно просматривался перекресток улиц Высохшего дерева и Сент-Оноре, со зловеще чернеющим Трагуарским крестом 1. Вокруг было безлюдно и тихо и лишь невнятное брюзжание Дордо доносилось из-под пустых корзин. Он где-то раздобыл охапку сена и, кляня на весь свет всех, кому не сидится по ночам у теплого очага, создал, что-то вроде настила, запихивая сухие стебли под хозяина, не забывая, впрочем, и о себе. Буаробер, не обращая внимания на старания слуги, всматривался в ночную мглу. Заботливо прикрыв плечи прелата плащом, толстяк придирчиво осмотрелся вокруг себя, выказывая явное удовлетворение собственной предприимчивости, он наконец поджав ноги, устало увалился на бочку.

– Ну, вот так-то лучше. Быть может, ты голоден? Я прихватил колечко колбаски и краюху хлеба. Самодовольно произнёс он, похлопывая по затянутой на кожаные завязки куртке, где очевидно хранилась упомянутая снедь. Буаробер не ответил, сосредоточенно наблюдая за улицей в щель меж бочками.

– Говорил же я тебе Франсуа, не следует так торопиться. Ведь совершенно очевидно, что порядочный человек не явиться в столь позднее время в эдакое скверное место. Только души убиенных в этот час бродят вокруг проклятого креста.