Серж Арденн - Анжуйцы

Капитан с интересом взглянул на юношу.

– Это действительно милость, молодой человек, но для вас, возможно не так недоступна, как вы думаете. или делаете вид, что думаете.

Он поправил подбитые сединой волосы, отдернул полы небесно-голубого плаща и изучающе оглядел молодого гасконца. «Этот молодец совсем не искушен парижской жизнью, не имеет связей и знакомств. Папаша, судя по всему описал меня в лучшем свете, а это наиценнейшая рекомендация для такого молокососа. Этот сделает всё, о чем я попрошу, даже приказывать не придется. Такие люди в сложившейся ситуации весьма ценны, весьма. Черт, но ведь существует правило набирать в мушкетеры только опытных, отслуживших в гвардии не менее двух лет! Но отпускать этого молодого гасконца не хотелось бы. Может попросить короля, представив его родственником? Наш Людовик любит гасконцев. Ведь место д’Альбека освободилось, удобный случай.» размышлял Тревиль, теребя черный ус.

– При всем желании помочь, затрудняюсь, что-либо ответить. Вот если бы кроме меня, мог похлопотать перед королем ещё кто-нибудь из знатных вельмож, было бы гораздо проще добыть для вас столь желанный плащ мушкетера.

Вымолвил Тревиль будучи уверенный в том, что второго, кроме него, просителя не сыщется, а значит будет проще отказать юнцу. Д’Артаньян был тронут до глубины души вниманием и участием в его судьбе столь великого, как ему казалось, человека. «Вот, что значит дружба! Если люди достойные и благородные, они способны пронести дружбу через всю жизнь, и даже на смертном одре, последним словом будет имя друга! Я тоже хочу иметь таких друзей! Я во, что бы то ни стало встречу такого человека, и только смерть разлучит нас!» восторженно подумал д’Артаньян и молча поклонился. Но вдруг ему вспомнились напутствия матушки, она упомянула о своем брате, который служит в Париже, при Королевском Дворе.

– Господин де Тревиль! Мой дядюшка служит при Дворе! Я знаю об этом со слов матушки!

Капитан безнадежно покачал головой, заставив себя улыбнуться.

– Да, вот как? Ну и как же имя вашего дядюшки?

– Пьер Огюст де Монтескью.

Робко произнес д’Артаньян, с величайшим волнением ожидая как на это отреагирует де Тревиль.

– Как?!

Изумленно воскликнул капитан, вскочив с кресла.

– Монсеньор де Монтескью это ваш дядюшка?! А почему же…?!

– Монтескью имя моей матери в девичестве.

Оправдываясь, промямлил юноша. Тревиль отпустил ему лучезарную улыбку.

– Ах, вот оно что! Ну, это совсем меняет дело! Кстати, а в каких вы отношениях с дядюшкой?

– Я видел его единственный раз, когда был ещё ребенком.

– Ну, вот и прекрасно! Я думаю, Его Величеству будет трудно отказать в милости мне, если я заручусь поддержкой столь влиятельного вельможи как ваш дядюшка

Капитан вновь уселся в кресло взял в руки перо и, прищурив глаза, произнес:

– Но мне хотелось бы сделать для вас вот ещё что. Наши беарнские юноши редко бывают богаты, и я не думаю, чтобы положение сильно изменилось с тех пор, как я покинул родные края. Полагаю денег, привезенных вами, вряд ли хватит на жизнь.

Д’Артаньян гордо выпрямился, всем своим видом давая понять, что он ни у кого не просит милостыни.

– Полно, полно, молодой человек, мне эти повадки знакомы. Я приехал в Париж с четырьмя экю, и вызвал бы на дуэль любого, кто осмелился бы сказать мне, что я не в состоянии купить Лувр»

Молодой гасконец ещё выше поднял голову.

– Но у меня есть восемь экю.

Де Тревиль едва сдерживая улыбку, поглядел на юношу.

– И, тем не менее, я сегодня же напишу письмо начальнику Королевской академии, и с завтрашнего дня он примет вас, не требуя никакой платы. Не отказывайтесь от этого. Вы научитесь верховой езде, фехтованию, танцам. А ещё, я выпишу вам пропуск в Лувр, где вы сможете повидаться со своим дядюшкой.

Граф закончил писать, свернул бумагу и поставил сургучную печать.

– Возьмите, шевалье, это пропуск в Лувр, где вы сможете найти господина де Монтескью.

От такого благоприятного исхода встречи с капитаном королевских мушкетеров, у д’Артаньяна закружилась голова. Он схватил конверт, с почтением раскланялся и выпорхнул из кабинета, в надежде поскорее встретится с дядюшкой Пьером.

1 Фор-Левек – одна из тюрем Парижа.

ГЛАВА 15 «Таинственный аптекарь»

ФРАНЦИЯ. ПАРИЖ.

Ранним утром, господин Буаробер поднялся в дурном расположении духа. Он наспех позавтракал, тем, что ему оставил Дордо, улизнувший из дома в неизвестном направлении, что не являлось редкостью, и было неотъемлемой составляющей деятельной натуры, в прошлом, капрала пикардийского полка. Приор, ругая слугу, выпустил из клетки Мартена, за гусем закрепилось сие гордое имя, и, накинув допотопное фиельтро 1, времен славного короля Генриха, направился в дальний путь. Он прошел церковь Сен-Жак-ла-Бушери, проследовав в Маре и миновав улицу Храма, добрался

Сен-Жак-де-ла-Бушери.

до улицы Белых Мантий, тихого, глухого местечка, откуда прекрасно просматривались все семь башен старой крепости Тамплиеров. Здесь не было так шумно и многолюдно как вблизи Лувра,

Ратуши и прилегавших к ним кварталов, что заставило Буаробера остановиться и насладиться утренней тишиной. Лишь редкие прохожие, да одинокий колокольчик замешкавшегося золотаря 2вернули его из упоительных мечтаний на грязную улочку. Приор огляделся и, распознав, среди прочих, нужный дом, направился к нему. Маленький одноэтажный домик с ломанной крышей, жалким подобием смелого архитектурного решения Франсуа Мансара, приветливо сверкнул немытыми окнами, освобожденными от ставень. Утренний гость поднялся на три, полуразвалившиеся ступени и постучал, прикрепленным к двери бронзовым молоточком в виде рыбьего хвоста. Открывать не торопились. Прелат прислушался и, не услышав ничего кроме тихого кошачьего мяуканья, доносящегося из-за двери, более настойчиво забарабанил. Наконец донеслось шарканье шагов и бряцанье засова. На пороге показался врачеватель, и аптекарь мэтр Ванденхаас, он виновато улыбнулся и с валлонским акцентом произнес:

– Прошу простить меня господин Буаробер, я был внизу, в подвале, поэтому не сразу услышал стук.

Гость, вместе с хозяином, прошел по сумрачному коридору, сопровождаемый двумя котами, трущимися о ноги гостя и хозяина. Поравнявшись с полукруглым дверным проемом, лекарь нырнул во тьму, предложив гостю следовать за ним, по крутым ступеням, уходящим вниз, во мрак подземелья.

– Сегодня прошу сюда. Я вам посвечу.

Он снял со стены фонарь и, вытянув руку, пролил свет на щербатые ступени. Буаробер, аккуратно ступая, спустился, сутулясь, приблизившись к низкой кованой двери.