Иван Фирсов - Головнин. Дважды плененный
- Название:Головнин. Дважды плененный
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство ACT»
- Год:2002
- Город:Москва
- ISBN:ISBN 5-17-011659-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Иван Фирсов - Головнин. Дважды плененный краткое содержание
Один из наиболее прославленных российских мореплавателей Василий Головнин прошел путь от кадета Морского корпуса до вице-адмирала, директора департамента кораблестроения…
Прославленному российскому мореплавателю В.М.Головнину (1776-1831) посвящен новый роман известного писателя-историка И.Фирсова.
Головнин. Дважды плененный - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Жена друга пришлась по душе Головнину.
— Не ревнуешь? — спросил он наедине Рикорда, зная, что Людмила Ивановна на двадцать лет моложе мужа.
Рикорд беззаботно рассмеялся.
— В этом она кремень, не в своего братца непутевого. А знал бы ты, какая она певунья да хозяйка. Минуты не знает покоя, все хлопочет.
— Сие к добру. Дело — оно от дури женщину отвращает, — Головнин загадочно улыбнулся. — А у меня, брат, по этой части тоже перемена галса. Решился якорек бросить. Пора, пятый десяток разменял.
— Чего же туман напускаешь? Кто она?
— Есть девица на загляденье, Авдотья Степановна Лутковская. Сама из Твери, а проживает у тетки. У отца я руку ее уже испросил, помолвка объявлена.
— Так за чем дело? Когда под венец? — весело спросил Рикорд. Головнин рассеянно сощурился, ответил:
— Покуда заминка. Приглашал меня на неделе вицеадмирал Сарычев. Я, ты знаешь, избран почетным членом Государственного Адмиралтейского департамента. Временами меня туда кличут.
— Ну и что там нового?
— История долгая. Ты помнишь, сколько произвола на Аляске? Прошлым годом Гагемейстер пошел сменить наконец-то Баранова. Пестель же давно теребит маркиза послать туда воинского ревизора, меня называет. Для того и шлюп сооружают на Охте.
— Ты-то согласен?
— Какой дурень откажется кругом света плыть, вопрос решенный.
— А с венцом?
— В том-то и заковыка. Она-то отчаянная девица, согласна под венец идти и со мной отправляться. Но ни того ни другого не будет. Мало ли стрясется, потом ей вдовой маяться. Возвернусь, тогда и поженимся…
Как только прошел лед по Неве, на Охтинской верфи спускали со стапелей [63]новый шлюп. Присутствовал сам император Александр I с семьей и свитой. Шлюп нарекли «Камчаткой».
Последние два месяца перед спуском командир «Камчатки», капитан 2 ранга Головнин дневал и ночевал на стапеле. Шлюп строился добротно, не в пример «Диане», из отборной древесины, а командир щупал своими руками каждый болт, проверял стыковку и конопатку каждого паза по всей 40-метровой длине корпуса. Кое-что подсказывал опытному кораблестроителю Вениамину Стоку, кое-где просил переделать конструкции, укрепить переборки, расширить трюмы…
После спуска на воду на шлюпе обосновался лейтенант Матвей Муравьев, которого Головнин загодя присмотрел себе в помощники еще месяц назад. Вскоре за ним перед командиром предстал «диановец», лейтенант Никандр Филатов. Водился за ним один грешок, любил выпить, иногда принимал «лишнее», но, не дай Бог, вахту правил исправно. За все время на «Диане» командир отмечал его морскую выучку и сметку.
— Возьму, но гляди не перехлестывай через край, — коротко решил Головнин.
«Диана» и ее командир были на слуху у всех моряков. Как-то еще зимой в квартире Головнина появился его дальний родственник и приятель капитан-лейтенант Иван Сульменев. Проделал он неблизкий путь из Свеаборга. Когда выпили, развязались языки, Сульменев упросил Головнина взять в плавание брата жены, Федора Литке.
— Сирота он, на войну пошел волонтером, своим горбом заслужил мичмана и кавалерию. Спит и видит себя в вояжах дальних, кругом света жаждет плавания.
— Голова-то как?
— Соображает. Своим умом науки познает. Кука, Сарычева назубок знает, Крузенштерн и Лисянский у него на полке.
— Ты знаешь, Иван Саввич, не люб я до ходатаев, пришли его ко мне.
Несколько занозистый двадцатилетний мичман пришелся ко двору.
В конце мая вице-адмирал Сарычев пригласил Головнина, кивнул на кресло, протянул листы:
— Ознакомьтесь, Василий Михайлович, с инструкцией на ваш вояж.
Не торопясь приподнялся Головнин, взглянув на листы, так же размеренно, без спешки, вчитывался в наставление: «При первом вашем отправлении путешествия вокруг света 1807 года дана была вам от Адмиралтейского департамента инструкция с подробным наставлением, как поступать во время плавания вашего, касательно определения пути, ведения журнала и внесения в оный полезных замечаний… — все это знакомо, Головнин слегка кашлянул, — ныне департамент, удостоверясь на опыте в ваших познаниях и способностях, не находит надобности повторять тех же предписаний и полагается во всем на ваше искусство и благоразумие. — „То-то, признали меня, — подумал Головнин. — А вот и главные предметы вояжа“.
— 1. Доставить в Камчатку разные морские и военные снаряды и другие нужные для сей области и для Охотского порта припасы и вещи, которые по отдаленности сих мест невозможно или крайне трудно перевезти туда сухим путем.
2. Обозреть колонии Российско-Американской компании и исследовать поступки ее служителей в отношении к природным жителям областей, ею занимаемых.
3. Определить географическое положение тех островов и мест российских владений, кои не были доселе определены астрономическими способами, а также посредством малых судов осмотреть и описать северо-западный берег Америки от широты 60° до широты 63°, к которому по причине мелководья капитан Кук не мог приблизиться». Головнин пробежал глазами последние строки.
— Вы знаете, в тех местах еще никто из мореплавателей не проходил, кое-где Кук и Ванкувер приметили признаки земли, быть может, случай доставит вам счастье открыть и новые земли.
Отпуская Головнина, вице-адмирал вспомнил о разговоре с Траверсе.
— Давеча у министра мельком видел уведомление от князя Голицына с монаршим ходатайством о направлении к вам коллежского секретаря Матюшкина.
— Еще что? — невольно вырвалось у недовольного Головнина.
— А вы не ерепеньтесь, Василий Михайлович, — примирительно усмехнулся Сарычев, — говорят, он умница и морем бредит. О том вам сам министр, видимо, напомнит…
Почти два года Царскосельский лицей был подвластен «временщику» Гауэншильду. Льстец и царский приспешник, надменный чинуша, целый день со жвачкой-лакрицей в зубах, был ненавистен всем лицеистам. Озорной Матюшкин сочинил по этому поводу стишок:
В лицейском зале тишина,
Диковинка меж нами;
Друзья, к нам лезет сатана
С лакрицей за зубами.
Друзья, сберемтеся гурьбой,
Дружнее в руки палку,
Лакрицу сплюснем за щекой,
Дадим австрийцу свалку.
Натурального австрийца за год до выпуска лицеистов сменил давно обрусевший прибалтийский немец Егор Энгельгардт. Когда-то он был ординарцем Потемкина, потом неприметным канцеляристом, но вдруг устроился секретарем магистра Мальтийского ордена Павла I. Здесь-то он и оказывал услуги наследнику, и Александр I не забыл о нем.
Лицей находился под присмотром шефа жандармов, и Бенкендорф считал нового директора вполне благонамеренным, но излишне добрым. Н. Греч называл его «лицемером, хвастуном и порядочным сквернавцем». При внешней общительности Энгельгардт был скрытен и боязлив. Но ему по новой должности надлежало знать и доносить о душевном настрое своих питомцев-лицеистов. Он прекратил телесные наказания, пресекал грубость, не почитал муштру. Для нравственного образования он «завел обычай, — как писал князю Голицыну, — приглашать к себе несколько воспитанников моих и уверен, что сие домашнее общение, разговор и привычка быть в кругу семейства моего и принадлежать оному им весьма полезны…»
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: