Иван Фирсов - Головнин. Дважды плененный

В южном полушарии вступило в свои права лето, и с его приходом немного воспрянули люди на шлюпе.

— Пора готовить шлюп к походу, — объявил офицерам Головнин, — по срокам со дня на день должно поступить повеление Адмиралтейства.

Командир приказал вооружить рангоут, поднять на место стеньги, реи, подвязать паруса. Квартирмейстеры придирчиво проверяли рангоут, конопатили кое-где палубу после зимней непогоды. Командир послал на берег к знакомому купцу Мура.

— Поезжайте к Тому, Федор Федорович, подрядите, как положено по всей форме, через таможню, мясо, зелень, овощи, крупу, муку.

— Приспело давно время оказии из Англии прибыть с мнением о судьбе нашей, — сказал как-то в кают-компании Рикорд, загибая пальцы, — седьмой месяц пошел, как Роулей запросил Адмиралтейство.

На другой день в полдень на шлюп прибыл офицер из Капштадта. Вся команда высыпала на палубу, провожая взглядами гонца, который, протягивая конверт, доложил командиру.

— Вам, сэр, письмо от вице-адмирала Барти.

Отдав письмо, офицер тут же удалился, а Головнин, не сходя с места, тут же распечатал конверт.

Рядом, томясь, переминался с ноги на ногу Рикорд. Лицо командира по мере чтения оставалось спокойным, но Рикорд заметил, как напряженно сдвинул он брови.

— Полюбуйся, Петр Иваныч, чем Барти нас потчует, — разочарованно произнес командир, протягивая бумагу Рикорду, — ни ответа ни привета из Лондона.

Рикорд в минуту пробежал глазами короткую записку. Барти сообщал, что в Столовую бухту пришел с конвоем шлюп «Ресгорс», но каких-либо бумаг из Лондона не поступило.

— Буза какая-то затевается, съезжу-ка я самолично к адмиралу, — не без горечи сказал Головнин.

Барти, как всегда подтянутый, на этот раз встретил командира «Дианы» сдержанно. Не отводя взгляда стеклянно-холодных серых глаз, отчеканил:

— Адмиралтейство, видимо, не считает нужным вмешиваться, у него забот хватает с Наполеоном.

Таких людей, как Барти, хлестко и метко запечатлел русский поэт:

Головнин также смотрел в упор, стараясь разгадать в глазах адмирала истину. «Быть может, ты получил не только ответ, но и совет, как не уронить престиж лордов, а меня все-таки удержать в плену».

Барти между тем, как бы оправдываясь, пояснил, что вот и на запрос командора Роулея Лондон до сих пор ответа не дал.

Но Головнин смотрел уже мимо адмирала, слушал его машинально, пропуская все это мимо ушей, и, когда тот кончил, молча откланялся и ушел.

Всю дорогу, до самого трапа у шлюпа, Головнин размышлял и встретившему его Рикорду коротко бросил:

— Пойдем, поговорить надобно.

Изложив коротко разговор с Барти, командир подвел итоги.

— Положение наше нынче мне ясно, англичане будут держать нас до скончания войны. Посему, как мы говорим, начнем, не откладывая, приуготавливаться к уходу.

Рикорд добавил:

— Я без тебя намеками с офицерами и гардемаринами обговаривал, они только и ждут команды.

— Все удачно покуда складывается. Стеньги и паруса у нас на месте, провизию купили. Воды только набрать в бочки да расплатиться с кредиторами за провизию.

— Денег-то на исходе.

— Покуда для расчета наскребем… Команде об уходе ни слова, да и офицерам лишнее не сказывай.

Но шила в мешке не утаишь. То и дело на берег отправляли шлюпки с бочками за водой, на верхней палубе застучали конопатчики мушкелями, матросы обтягивали ванты, возились у бушприта, ремонтировали баллер руля. Служивые с хитрецой пересмеивались:

— Знамо, не для парада прихорашиваемся.

— Надоело среди аглицких небо коптить.

— Нагостились вдоволь, ракушками обросли. Видимо, оживление на шлюпе не осталось незамеченным.

На борту «Дианы» появился офицер, посланный Барти.

— Вице-адмирал Барти усматривает приготовления на вашем судне к уходу из бухты. Потому я объявляю вам официально указание адмирала получить от вас письменное обязательство впредь оставаться в заливе и не покидать бухту без его ведома, до получения повеления из Англии.

Слушая тираду англичанина, Головнин нахмурился. «Стало быть, упредил-таки меня Барти».

Офицер, не дождавшись ответа, продолжал:

— В случае вашего несогласия адмирал немедля пришлет на судно офицеров и солдат. Ваш экипаж подвергнется аресту, будет взят в плен и свезен на берег, а судно взято под караул.

«Дело принимает совсем скверный оборот, — размышлял Головнин, — конечно, из двух зол надобно выбирать меньшее, благоприятное для нас». Он жестом пригласил офицера в каюту.

Написав обязательство, Головнин сказал:

— Известите господина командующего, что провизия у меня на исходе, а денежных средств мне здесь по аккредитиву не выдают…

На следующий день на шлюпе появился тот же офицер с лоцманом и по-хозяйски проговорил командным тоном:

— Адмирал Барти, сэр, распорядился вашему судну немедленно отвязать все паруса, снять реи, спустить стеньги и перейти на другое место, в глубину бухты, стать на якорь подле флагмана…

Пришлось подчиниться, но довольствие команды все больше тревожило Головнина.

Рикорд на берегу познакомился с пленными французскими капитанами купеческих судов.

— Оным англичане выдают по двадцать талеров в месяц, а матросам ихним фунт мяса и полтора фунта хлеба на день. Ежели мы на положении пленных, надобно у Барти требовать содержания.

Такого же мнения придерживался и дружественно настроенный знакомый купец — англичанин Гом. Он тоже посоветовал Головнину:

— Адмирал Барти обязан вам давать пособие, поскольку правительство Англии не отвечает на ваше законное заявление.

Началась бумажная канитель. Головнин действовал оправданно, как-никак документ — вещественное доказательство. Но английский адмирал на запросы Головнина отмалчивался, отсылая его к местным ростовщикам. Улучив момент, когда Барти приехал в Симансштат, Головнин перехватил его на берегу, но тот явно уклонился от разговора и куда-то уехал. Возвратившись на шлюп, Головнин возмущенно сказал Рикорду:

— Все больше убеждаюсь, что Барти намерен нас измором взять. Денег-то у нас кот наплакал, кредиты выданы на Кантон.

Рикорд, видимо, тоже размышлял, как быть.

— Василий Михалыч, а что, если нам часть компанейского груза с выгодой продать береговым агентам?

— Я тоже об этом подумывал, пожалуй, так и сделаем, но все оформим по счетам, как положено.