Георгий Марков - Строговы

Несколько секунд Артем стоял в растерянности, не зная, куда теперь броситься. Но поднявшаяся на улице стрельба вывела его из оцепенения. Артем кинулся обратно в дом, натыкаясь в сенях на какие-то кадки и мешки.

Заскочив в прихожую, он увидел в горнице яркое пламя. Охапка соломы уже догорала, и огонь расползался по стене. Артем поднял с полу свою шапку, подбежал к окну, вскочил на подоконник и прыгнул. На лету его кто-то схватил и повалил наземь.

– Дядя Архип! – закричал Артем, чувствуя, что своими силами ему не отбиться от напавшего.

– А, чертенок, а я об тебе молитвы уже читаю! – разжимая руки, обрадованно проговорил Архип.

– Ты живой?

– Помолись, брат, за Михайлу с новоселом.

– Ах, собаки! Ну, а я расквитался. – Артем хотел было рассказать о своей встрече с Епифановым, но в этот момент на поляне перед домом, освещенный багровыми отблесками пожара, появился Акимка Мишуков. Лошадь его, одичавшая от стрельбы, металась, вставая на дыбы.

– Дядя Архип! Артем! – кричал парнишка, стараясь изо всех сил сдержать ошалевшую кобылицу.

Артем и Архип бросились на его тревожный зов, перепрыгивая через вороха соломы, неизвестно откуда принесенной партизанами.

– Дядя Архип… дядя Калистрат велел… Тырр, холера! – Акимка едва сдерживал распалившуюся лошадь.

– Говори ладом! – прикрикнул Архип на Акимку.

– Белые вон в том хуторе…

– Кто прознал?

– Дядя Калистрат разведку посылал.

– Скачи, Аким, пусть Калистрат атакует без промедления, – приказал Архип.

Акимка привстал в стременах, отпустил поводья, и кобылица, привыкшая к повадкам своего молодого хозяина, рванулась вперед. Но не успел он отъехать полсотни шагов, как за кустарником на соседнем хуторе зататакал пулемет. Пули завизжали по сторонам, гулко ударяясь о промерзшую землю. Дико всхрапывая, грохнулась на дорогу убитая шальной пулей лошадь. Хуторские собаки протяжно завыли.

– Ложись, ребята, ложись! – прокричал Архип, падая вслед за Артемом в снег.

– Ну, дядя Архип, расшевелили мы осиное гнездо, – сказал Артем, подгребая к себе с дороги солому.

Пулемет, протрещав еще два-три раза короткими очередями, умолк. Смолкли и собаки. Стало так тихо, что слышалось, как потрескивают, отплевываясь угольками, бревна горящего дома.

– Дядя Архип, собирай всех к месту, пока нас опять не угостили из пулеметов, – проговорил Артем, вставая на колени.

– Мужики, айда к месту! Раненых и убитых с собой! – распорядился Архип и, вскочив, бросился за Артемом, не разгибая спины.

На заснеженной полянке, освещенной пламенем, взлетавшим в поднебесье, замелькали человеческие фигуры. Вскоре на берег речки стянулся весь взвод. Тут лежали уже перенесенные из горящего дома убитые Михайла Крутояров и новосел Павел Громыкин. Потом принесли раненых. Их оказалось трое: два новосела и волченорский пастух Кирилл Забегалов.

Архип послал одного партизана на стоянку отряда за подводой. Отрядный санитар Поликарп Мелешкин начал перевязывать раненых длинными холщовыми бинтами. Раненые стонали и вскрикивали, но партизаны словно не слышали их. Другое сейчас занимало мужиков. Архип вместе с Артемом и прискакавшим сюда же Калистратом обсуждали план дальнейших действий. Разведчики, посланные Калистратом, обнаружили белых еще на двух хуторах. Пулеметный огонь не позволил Калистрату атаковать ближний хутор, и Калистрат прибежал к Архипу на совет. Партизаны бегло обменялись мнениями, и Архип сказал:

– Стало быть, будет так: поделимся и повзводно кинемся на хутор сразу. Пусть беляки думают, что сил у нас тут несметно. Стрелять при крайней необходимости. Ну, мужики, за дело! Надо успеть до рассвета. Днем наше дело – табак.

– Жировскую дорогу нужно занять, – проговорил Артем, недовольный тем, что Архип решает все быстро, но без достаточной предусмотрительности.

– Дело советует Артем. Паскуды бросятся утекать, а нам упускать их нельзя, – поддержал Артема Калистрат Зотов.

– Это одно, а другое то, что в любой час к ним подмога может прийти… Возьмут под перекрестный огонь, тогда головы не подымешь, – сказал Артем.

– Видал военного? Не нашему брату чета! – без всякой рисовки, с искренней теплотой в голосе воскликнул Архип и, встав с пенька, приказал:

– Калинкин, встанешь со своим взводом по Жировской дороге в засаду.

– Товарищ командир, а кто Михайлу заменит? Без головы наш взвод остался, – сказал один из партизан.

– Строгова бы Артема к нам! – нерешительно проговорил другой.

– Пусть вот Ефим Кузнецов за Михайлу встанет. Артем у нас гость. При себе я его оставлю, – сказал Архип, сдвигая на затылок папаху.

Ветер заметно стих, и небо прояснилось, заблестело звездами. На восточном склоне его появились белесые полосы – предвестники рассвета.

– Эх, запоздали мы! На часик бы раньше! – вздохнул Артем, осматривая с бугра, из черемушника, хуторские постройки.

Отсюда, из черемушника все три хутора были видны как на ладони. Два из них располагались на холмах, разделенных речкой с низкими, болотистыми берегами. Третий хутор, тот самый, с которого обстреляли партизан из пулемета, стоял на отшибе от первых, он соединялся с ними дорогой, пролегавшей по совершенно открытой местности.

Когда партизаны в смешанном пеше-конном строю бросились из леса на приступ ближних хуторов, с дальнего хутора вновь застрочил пулемет, на этот раз длинными очередями. Ближние хутора огрызались ружейной пальбой.

– Назад! Назад! – громко закричал Артем, раньше Архипа поняв, что хутора представляют собой единый узел обороны.

Едва ли партизаны услышали голос Артема. Да они и не нуждались в приказе. Ожесточенный ружейно-пулеметный огонь заставил их повернуть обратно.

Возле Архипа опять собрались командиры взводов, полувзводные, разведчики, рядовые стрелки.

– Не взять нам их теперь до ночи. Надо отступить и переждать день, – предложил Калистрат Зотов.

Артем вспылил:

– Переждать? Да в уме ли ты, дядя Калистрат? За день они так укрепятся, что их артиллерией оттуда не вышибешь.

– Да и задерживаться здесь нам никак нельзя. Штаб армии приказал немедленно после захвата хуторов двигаться на Жирово, – сказал Архип и, сердито взглянув на Калистрата, добавил с раздражением: – Тебе, Калистрат, это тоже известно. Хутора надо любой ценой взять!

Партизаны возгласами и говорком одобрили слова своего командира. Вся армия знала, что захват Жирова потребует участия всех отрядов.

Артем предложил, не медля ни минуты, послать на хутора небольшие группы, в пять-шесть человек каждая, вооружив их гранатами. Остающиеся партизаны должны были, отвлекая внимание белых, засевших на хуторах, открыть огонь с опушки леса. Группу для подавления пулеметного огня с дальнего хутора Артем вызвался повести сам.