Амаяк Сирас - Арарат

— Ему жарко приходится!.. Он там, впереди. Поступило сообщение, что фашисты решили перебить пленных, если не удастся погрузить их на суда.

Ашхен стиснула зубы, глядя вслед бегущему Остужко. Чуть поодаль от него она заметила Шалву: показав левой рукой на забинтованное ухо, Шалва поднял сжатый кулак. Ашхен невольно улыбнулась.

Час спустя Остужко и командиры других десантных отрядов получили приказ начать решительный штурм Новороссийска. Из штаба армии сообщили по радио: на одном из участков сдалась в плен румынская часть вместе с командиром.

В предместьях города сражаться стало труднее. Линии фронта уже не было, вражеских солдат можно было встретить и в цеху цементного завода, и во дворе, и в подвале, и в коридоре любого дома. Остужко перебросил свой КП во двор полуразрушенного здания и, выбрав удобный наблюдательный пункт, оттуда направлял боевые действия.

Ашхен при помощи Саввы успела вынести в тыл несколько тяжело раненных. Когда сражение уже велось в предместье города, Ашхен стало труднее: то и дело приходилось вытаскивать раненых из-под развалин домов, разрушаемых артиллерийским огнем, уводить их с поля боя под неприятельским обстрелом. Линия фронта так приблизилась, что невооруженным глазом были видны немецкие солдаты. Когда Савва вместе с другим санитаром унес в тыл раненного в живот сержанта, Ашхен огляделась вокруг.

Савва уже исчез за углом, но ей показалось, что гитлеровцы начинают теснить группу Остужко. Ашхен кинулась на КП. Там шел уже рукопашный бой. В переулках вокруг разрушенных домов смешались советские бойцы и вражеские солдаты. Один фашист-санитар сорвал с рукава повязку с красным крестом, засунул ее в карман и, пригнувшись, начал крадучись пробираться вперед. Столб ныли и кирпичных осколков скрыл Остужко. Сквозь поредевшую пыль Ашхен издали увидела, что Остужко упал, а санитар, подкравшись сзади, взмахнул ножом, готовясь поразить его. Казалось, что спасенья уже нет… Ашхен зажмурилась, но выскочивший откуда-то Шалва дулом автомата с такой силой ударил по руке гитлеровца, что тот свалился наземь. На помощь нашим подоспело свежее подразделение, враг отхлынул, и бойцы продвинулись вперед, оставляя позади трупы фашистов.

Ашхен подбежала к Остужко. Раненый в голову осколком, он тяжело и хрипло дышал. Ашхен продезинфицировала рану, приостановила кровотечение и ловко забинтовала его голову.

— Ашхен, — еле слышно проговорил Остужко. — Нет сил подняться… В голове шумит, в глазах темно… Эх, как не вовремя!.. Мы вот-вот соединимся с нашими!..

Санитары выносили раненых из-под развалин. Шалва рывком поднял с земли и схватил за шиворот немецкого санитара, который хотел убить Остужко. Увидев немца, Ашхен с яростью воскликнула:

— Ах ты, гадина! Куда дел свою повязку с красным крестом?!

Немецкий санитар покачал головой, желая показать, что он ничего не понимает. Ашхен выхватила из его кармана повязку с красным крестом и повернулась к Остужко.

Остужко лежал с закрытыми глазами.

— Товарищ Остужко, этот негодяй собирался ударить вас ножом, а ведь он — санитар!..

Голос Ашхен, казалось, вызвал Остужко из забытья. Потрясая повязкой, Ашхен кричала на гитлеровца:

— Негодяй, я тоже могла пустить в ход оружие! Но мне сказали, что мое дело — заботиться о спасении раненых… Понимаешь, спасать жизнь даже таким гадам, как ты, если они будут ранены в бою и попадут в наши руки!.. Ты носишь повязку Красного Креста, а закон его для тебя не обязателен? Падаль!

На лице Остужко появилась легкая улыбка.

— Я думаю, что этих толстокожих может вразумить только сила оружия.

— Простите, товарищ Остужко… А ну, Савва, давай осторожно положим товарища командира на носилки. Нет, нет, и не пытайтесь подняться, голову нужно держать горизонтально, остерегаться прилива крови! Вот так… А этому фрицу, — Ашхен повернулась к одному из санитаров, — пожалуйста, перевяжите рану уж вы.

Но не прошли они и нескольких шагов, как Остужко движением руки подозвал Ашхен и настойчиво сказал:

— Слышишь, как отдалилась стрельба? Беги, Ашхен, может быть, догонишь Саруханяна!.. Ребята донесут меня…

Ашхен не стала возражать; махнув рукой, она повернулась и почти бегом кинулась догонять удалявшиеся роты. Она пробегала мимо полуобвалившихся стен, перескакивала через ямы и кучи щебня. И вдруг перед ней открылось зрелище, которого не довелось видеть Остужко: советские части, штурмовавшие Новороссийск со стороны суши, встретились с защитниками «Малой земли». Люди в восторге обнимали и целовали друг друга. Сердца у всех полнились одним чувством: враг разбит. У Ашхен мелькнула мысль: как хорошо, что и она внесла свою маленькую лепту в дело победы! Ашхен не знала никого из бойцов, но все они казались ей дорогими и близкими, и она так же, смеясь и что-то крича, обнимала и целовала ликующих бойцов.

Но прозвучала короткая команда, и бойцы кинулись к пристани, где еще продолжался бой. Там же находились и пленные, которых гитлеровцы пригнали на пристань, намереваясь погрузить на суда и увезти. Но вскоре советские войска полностью отрезали пристань со стороны суши. Напрасно пытались части бывшего немецкого гарнизона, осаждавшего Новороссийск, прорваться сквозь кольцо окружения. Советские подразделения или уничтожали их, или вынуждали сдаваться в плен. Советские солдаты разбивали запоры на дверях приморских складов, куда были загнаны пленные. Ашхен поспешила в эту сторону. В одном из складов засела кучка гитлеровцев, мешавших продвижению советских бойцов. Ашхен разглядела издали фигурку Грачия Саруханяна. Вскоре она различила и его голос: он приказывал уничтожить стрелявших из засады гитлеровцев. Автоматчики окружили склад. Выстрелы оттуда становились все реже. С треском упала на землю сорванная с петель дверь одного склада, и оттуда хлынула толпа.

Ашхен с одним из санитаров поспешила на помощь раненым, но едва они сделали несколько шагов, как послышалась долгая очередь немецкого автомата. Ашхен и санитар залегли. Когда немецкий автомат умолк, Ашхен подняла голову и заметила впереди двух раненых советских бойцов. Она приподнялась было, но в эту минуту послышался сильный гул и рухнула стена дома, в котором засели гитлеровцы. Ашхен кинулась туда, где лежало двое раненых, прослушала их сердце, пощупала пульс: они были мертвы. Она повернула к себе голову одного из убитых и вздрогнула: застывшим взглядом на нее смотрел Грачия Саруханян. Сердце у Ашхен сжалось. Дрожащими руками она закрыла ему глаза и сама невольно зажмурилась…

Однако нельзя было медлить, и Ашхен поднялась на ноги. Новороссийск был уже полностью освобожден от оккупантов. На помощь санитарам пришли жители города. Раненых отправляли в санпункты, убитых несли в городской сквер.