Амаяк Сирас - Арарат

— На минутку. Я вас не задержу.

Женщина что-то жалобно и недовольно прошептала. Форточка закрылась. Через минуту медленно приоткрылась дверь. Впустив незнакомца в комнату, женщина зажгла свечку и внимательно оглядела пришельца, который остался стоять в первой половине комнатки, разделенной надвое занавесью.

Женщина стояла неподвижно, тяжело дыша, и не сводила с незнакомца застывшего взгляда. И вдруг словно осветилась затуманенная душа: щеки женщины покрылись румянцем, она широко раскрыла глаза и, взмахнув руками, кинулась на шею незнакомцу, с плачем повторяя:

— Асканаз Аракелович… родной мой!

— Оксана Мартыновна, ну, успокойтесь, прошу вас, присядьте…

— Какое счастье видеть около себя родного человека! Ах, Асканаз Аракелович, почему свалилась нам на голову такая беда?!

И Оксана снова горько зарыдала. Наконец она успокоилась, позволила усадить себя на стул. Не в ее привычках было задавать вопросы, — она лишь не сводила внимательных глаз с лица Асканаза. Чуть загрубевшим выглядело это знакомое лицо. Но приветливое выражение и улыбка были все те же. Взгляд Оксаны упал на Асканаза, и ее поразила его поношенная одежда. И вдруг Оксана словно очнулась: почему Асканаз одет так странно, почему он здесь, в Краснополье, когда советские войска отступили? Неужели?.. И Оксана на мгновение пожалела, что дала волю своим чувствам.

Этим утром батальон добрался до Краснополья. Предположение Долинина оправдалось: его разведчик был перехвачен во время встречи с одним из местных подпольщиков. Остужко, издали следовавший за разведчиком, сумел вовремя ускользнуть от полицаев. Долинин был сильно удручен этим провалом: правда, оба схваченных — и разведчик и подпольщик — были люди верные, он знал, что они скорее умрут, чем проговорятся.

Нужно было переждать два-три дня, а то и больше, пока восстановится связь с подпольем. А без этой связи невозможно было раздобыть продовольствие и, в особенности, припрятанные подпольщиками боеприпасы. Невозможно было без этого и провести батальон через оккупированные места.

А спешить с продвижением было необходимо: опоздай батальон с прорывом через фашистское кольцо — кто знает, удастся ли соединиться с дивизией! По этому поводу между Шеповаловым, Асканазом и Долининым много было споров. Наконец Асканазу удалось убедить товарищей в том, что ему следует вместе с Остужко переодетым пробраться в Краснополье, чтобы попытаться хотя бы через Оксану восстановить прерванную связь с местными подпольщиками. Остужко через бывших соседей Оксаны удалось узнать, куда она перешла после того, как ее дом был разбомблен. Остужко и был тем вторым прохожим, который издали следовал за Асканазом. После того как Асканаз вошел в домик Оксаны, Остужко остался сторожить на улице — на случай всяких неожиданностей.

Конечно, Асканаз не мог все это объяснить Оксане. Поняв ее безмолвный вопрос, он с улыбкой сказал:

— Всякое в жизни бывает, Оксана Мартыновна.

— Вас постигла неудача, да?

— Да, и мы надеемся, Оксана, что ты поможешь нам выйти из тяжелого положения.

— Я? — удивленно переспросила Оксана.

— Скорее даже не ты, а Алла Мартыновна. Ты только должна посоветовать нам, как связаться с нею.

Они говорили шепотом.

Алла Мартыновна лишь недавно присылала к сестре своего связного, сказавшего Оксане условленный пароль. Оксана поняла, что Асканазу этот пароль неизвестен, его привело сюда прежнее знакомство. Оксана твердо запомнила наказ Аллы — никому не верить, никому не говорить о том, что она поддерживает связь с сестрой. Какой же ответ дать Асканазу? И Оксана сказала точно таким тоном, каким ребенок отвечает затверженный урок:

— С Аллой? Что вы! Откуда я могу знать, как связаться с нею?..

Видимо, Оксана сомневается в нем. Это, конечно, ужасно! Какой же выход? Капли пота выступили у него на лбу.

Оксана, конечно, поняла, какое впечатление произвели на Асканаза ее слова. Нервы ее не выдержали, из глаз брызнули слезы.

— Мма-ма… — послышался испуганный возглас.

Закрыв лицо руками, Оксана плакала, не в силах сдержаться.

Из-за складок занавеси по очереди высунулись головы Миколы и Аллочки. В первую минуту Микола неприязненно посмотрел на незнакомца и заслонил мать, как бы готовясь защитить ее. Вслед за ним выбежала Аллочка, босыми ножками протопала по полу и вскарабкалась на колени к матери. Оксана тотчас же взяла себя в руки. Осушив глаза, она обняла девочку и, показывая на Асканаза, сказала:

— Помнишь дядю Асканаза, Аллочка? Микола, ты не вспомнил дядю?

Приветливый тон матери успокоил детей. Но Микола наклонился к уху матери и, прикрывая рукой рот, с любопытством спросил:

— А теперь кто он такой?

Откуда знала Оксана, кто он такой теперь? Однако она решила успокоить детей.

— Он хороший, — также шепотом сказала она сыну.

Теперь Микола уже более доверчиво взглянул на Асканаза.

Взяв Аллочку на руки, Асканаз поцеловал ее и, приглаживая кудри, сказал:

— Знаешь, я до сих пор помню, как ты хорошо декламировала в тот день. Научил тебя Микола новому стихотворению?

До этого Аллочка молча смотрела ему в лицо испытующим взглядом. Но теперь ее лицо прояснилось, она улыбнулась и, выскальзывая из рук Асканаза, проговорила:

— Дда, ввыуччила… Я-я жже арртиссткой ддолжжна ббыть…

Микола грустно взглянул на сестренку, затем с покровительственным видом обнял ее за плечи и уверенно сказал:

— И будешь!

Его маленькие руки невольно сжались в кулаки. Асканаз не задал ни одного вопроса: он догадался о том, что случилось с Аллочкой. Заметив, что Оксану расстроили слова девочки, он также уверенно подтвердил:

— Скоро вот вышвырнем фашистов, Аллочка будет учиться и станет настоящей артисткой!

Слова его произвели на Аллочку большое впечатление. Она потянулась к Асканазу и, когда он снова взял ее на руки, со вздохом опустила голову на его плечо. Девочка чувствовала потребность в защитнике и, по-видимому, ей показалось, что в лице Асканаза она нашла человека, который может защитить и ее и ее близких.

Нет ничего более убедительного для любящей матеря, чем доверие ее ребенка к человеку постороннему: этот человек становится близким и для нее. А ведь Асканаз не был чужим для семьи Оксаны… Аллочке нравится Асканаз… Оксана с радостью следила за тем, как доверчиво льнут к Асканазу и Аллочка и даже сдержанный по натуре Микола. Затем она с трудом убедила детей лечь в постель, запретив вскакивать, а сама тихо сказала Асканазу:

— Вы видите, что стало с моей Аллочкой!.. И она думает, что сможет стать артисткой… Ах, гады!

— Не отнимайте же этой веры у ребенка ни в коем случае! — твердо сказал Асканаз, ни о чем не спрашивая.